Екатерина 1. От Дерпта до Мариенбурга.
Вопрос о происхождении и ранних годах жизни Екатерины I (Марты Скавронской) по официальной и альтернативным версиям с начала XVIII в. до настоящего времени. (Ранняя история Екатерины 1 и «Записки» Франсуа Вильбуа ).
(Статья подготовлена к докладу 23.09.21 на фестивале Prima Vista, Первый вариант был опубликован в феврале-марте 2021 г. Вопросы , связанные с Ф. Вильбуа и его Записками изложены в статьях: Записки (тайные воспоминания) Франсуа Вильбуа – 300 лет споров. (https://kripta.ee/rosenfeld/2021/09/18/zapiski-tajnye-vospominaniya-fransua-vilbua-300-let-sporov), «Франсуа Вильбуа — военный моряк Петра I, житель южной Эстонии, автор „тайных воспоминаний“ и переписки» (https://kripta.ee/rosenfeld/2021/06/12/fransua-vilbua-voennyj-moryak-petra-i-zhitel-yuzhnoj-estonii-avtor-tajnyx-vospominanij-i-perepiski/), Франсуа Вильбуа и Эстония . По материалам переписки 1 пол. XVIII в. Доклад на 12 Лотм. Чтениях. 12.06.2021. (https://kripta.ee/rosenfeld/2021/06/12/fransua-vilbua-i-estoniya-po-materialam-perepiski-1-pol-xviii-v/ ).
В биографии Екатерины I (1686 /84 -1727)– супруги Петра 1, первой императрицы России и матери царицы Елизаветы Петровны — есть как факты достаточно известные и бесспорные, так и факты менее известные и спорные до сих пор — начала 3 десятилетия XXI века. К известным фактам относятся обстоятельства жизни Екатерины I начиная с 1690-х гг — вхождения Екатерины в семью пастора Иоганна Эрнста Глюка и еще более — со взятия ее в плен русскими войсками в августе 1702 г. во время захвата Мариенбурга (Алуксне). За этим последовало приближение «лифляндской пленницы» по словам Ф. Вильбуа (и «мариенбургской пленницы» по словам С. Соловьева) к царю Петру I в 1703 г. и ее превращение в законную жену царя и затем в императрицу Российской империи. К недостаточно известным и спорным фактам до настоящего времени фактам жизни Екатерины относится тема ее происхождения и первых лет жизни, начиная с года ее рождения — 1686 (1984) г. и до 1690-х гг.
Главными спорными вопросами происхождения Екатерины I с 1720-х гг и вплоть до настоящего времени остается вопрос о ее родителях и месте ее рождения. Еще при Петре I семьей, в которой родилась Екатерина, была объявлена семья Скавронских (Сковоротских), получивших дворянство и фамилию Скавронские в 1727 г., уже в период царствования Екатерины. В качестве отца Екатерины начиная с 1715 г ( записка Петра Бестужева-Рюмина) назывался Самуэль Сковоротский (Скавронский), матери — Дорота (Доротея) Сковоротская (Ган). Были известны и тетки (сестры матери) Екатерины Веселевские (Ган).
Тем не менее вопросы происхождения и места рождения Екатерины уже с первой трети XVIII в. было предметом различных слухов и альтернативных версий, в том числе и развивавшихся рядом иностранных представителей при российском дворе. Так шведским историком Йораном Нордбергом, немецкими дипломатами Фридрихом Христианом Вебером, Геннигом Бассевичем, и писателями (Вольтер, Христофор Шмидт-Фельcедек) развивалась версия шведского (шведско-немецкого) происхождения и места рождения Екатерины.
До настоящего времени продолжают выдвигаться и иные – например, латвийская, польская, еврейская и эстонская версии происхождения первой российской императрицы. В 2018 г. в таллинском театре «Эстония» был поставлен балет, в котором Екатерина первая, в соответствии с соображениями известного таллинского историка Ю.Куускемаа, фигурировала как Марта из Рынгу (Rõngu Marta.- M.Hint.Tõejärgne ajastu jõudis koreograafiasse, 04.05.2018, https://www.sirp.ee/s1-artiklid/c9-sotsiaalia/toejargne-ajastu-joudis-koreograafiasse/ ).
В качестве основного региона, претендующего на место рождения первой российской императрицы в большинстве версий называется Лифляндия – нынешняя южная Эстония и Латвия. Однако города, где родилась императрица, указывались различные -в том числе нынешние латвийские Якобштадт (Екабпилс), Мариенбург (Алуксне), Вишки, нынешние эстонские Ринген (Рынгу) и Дерпт (Тарту). Именно Дерпт считает местом рождения Екатерины соратник Петра и Екатерины военный моряк и вице-адмирал Франсуа (Никита Петрович) Вильбуа, автор «Записок (тайных воспоминаний) о русском дворе» (вероятно 1740-х гг), живший после своей отставки в Эстонии, в своем имении Ахья (Ahja, Aya).
«Записки» (Тайные воспоминания) Франсуа Вильбуа как важный источник по вопросам происхождения и ранних лет Екатерины 1. Об авторстве «Записок» Ф.Вильбуа.
Мемуары Франсуа (Никиты Петровича, Франца) Вильбуа следует считать серьезным источником в исследовании вопроса о происхождении Екатерины и ее ранних годах.
Франсуа (Никита Петрович) Вильбуа (François Guillemot de Villebois, 1681—1760) – немаловажный, но не попавший в число наиболее известных деятель России первой половины XVIII века. Встретившись с Вильбуа во Франции во время «Великого посольства», Петр 1 пригласил его на службу в Россию ( вер. в 1698 г.). Вильбуа принимал участие во многих боевых действиях на море при Петре 1 и последующих правителях России. Был комендантом кронштадского порта, закончил службу в 1744 г. вице-адмиралом. Выйдя в отставку, последние годы жизни он провел в Южной Эстонии, на мызе Ахья (Aya).
Немаловажно и то, что Франсуа (Франц, Никита) Вильбуа был с 1715 г. женат вторым браком на Елизавете (Ивановне) Глюк, дочери пастора Йоганна Эрнста Глюка – приемного отца Екатерины, попавшего вместе с ней в плен и умершего в Москве в 1705 г. Вильбуа долгое время был членом близкого круга Петра и Екатерины. (В частности, был шафером на их свадьбе в 1712 г.).
Кроме того, Вильбуа имел возможность до 1740 г. (года ее смерти) общаться с матерью своей жены Елизаветы — (своей тещей), вдовой пастора Глюка Христианой (Крестиной) Эмеренцией Глюк (фон Рейтер, Christiana Emerentia Glüсk — von Reuter ), которая после смерти самого пастора обладала наиболее полной информацией о Екатерине с ее ранних лет. После смерти своей тещи в 1740 г. вице-адмирал Вильбуа стал владельцем поместья Ахья в Эстонии, которое было подарено Христиане Эмеренции Глюк Петром I (по другим версиям – Екатериной) в 1725 г.
Мемуары Вильбуа «Записки о российском дворе» были изданы по-французски в 1853 г. — почти через 100 лет после его смерти — Mémoires secrets pour servir à l’histoire de la cour de Russie, sous les règnes de Pierre le Grand et de Catherine Ire, rédigés et publiés, pour la première fois, d’après les manuscrits du Sieur de Villebois .Théophile Hallez, Sieur. 1853, Dentu, Paris, p. 72-75).
Первая публикация отрывка записок Вильбуа на русском языке в 1842 г в «Русском вестнике»»(вероятно, Н. Полевым) привела к разбирательству с 3 отделением в рамках «дела Долгорукова» и закончилась, по-видимому, цензурным запретом (об этом -– наша отдельная статья о Вильбуа). Единственной последующей дореволюционной попыткой публикации «Записок» стал их перессказ в 1858 г. Г. Благосветловым.
Первый достаточно полный вариант записок Вильбуа на русском появился лишь в 1991 г. (Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991,публикация А. Никифорова, http://www.vostlit.info/Texts/rus7/Vilbua/framepred.htm ).
Вопрос об авторстве «Секретных записок» Вильбуа не решен окончательно.В XIX веке сомнение в том, что автором Записок был Франсуа (Никита Петрович) Вильбуа, высказывал Р. Минцлов (Петр Великий в иностранной литературе. СПб., 1872. С. 151–152 . на фр. яз.).В настоящее время в России принадлежность записок Ф. Вильбуа в ряде своих работ с 2012 г.подвергает сомнению авторитетный знаток XVIII в. С.А. Мезин. Как считает С.А. Мезин вслед за Р. Минцловым, автором «Секретных записок» был первый французский посол в России 1721-26 г Ж. Кампредон ( напр.:Мезин С.А. Адмирал Никита Петрович Вильбуа: две версии биографии.- Известия Саратовского университета. Серия История. Международные отношения. — 2014. — Том 14.1. — с. 5-11.).
Однако утверждать, что Вильбуа не имел отношения к Секретным запискам (тайным воспоминаниям), также вряд ли верно. По нашему мнению, основную часть записок все же следует считать записью реальных воспоминаний самого Ф. Вильбуа, поскольку в них содержатся сведения и соображения, которые не могли принадлежать людям, не входящим в близкий круг Петра и Екатерины I (а также впоследствии – их дочери Елизаветы Петровны).
По мнению (приводимому и С. А. Мезиным) издателя последнего французского издания записок Вильбуа (2006 г.) Бернара Ле Най ( Bernard Le Nail), данные записки, хотя и, возможно, не были написаны самим Ф. Вильбуа, очевидно составлялись автором, близким к нему. (Mémoires secrets d’un Breton à la cour de Russie sous Pierre le Grand / François Guillemot, dit Villebois. Rennes, 2006, Bernard Le Nail ed.) То есть вероятно, речь шла о непосредственном участии Вильбуа в составлении записок.
Что касается предлагаемого Р. Минцловым и С.Мезиным в качестве автора записок Жака Кампредона (Jacques de Campredon), то вопрос о его авторстве делает сомнительным тот факт, что данный дипломат находился в России лишь 5 лет -–с 1721 по 1726 г. — и покинул ее задолго до оформления окончательного текста записок — вероятно, в 1740-50-х гг. Например, описываемая в записках ссылка А. Меньшикова в Сибирь происходила уже после отъезда Кампредона из России.
Несмотря на споры вокруг авторства воспоминаний и явного замалчивания личности самого Вильбуа с 1840-х гг XIX века, эти воспоминания остаются важным источником по истории петровской и послепетровской эпохи в России. Известно, что сообщения Вильбуа использовались для описания этой эпохи уже в XVIII в. – например, Я. Штелиным. В 1750-х гг записки Вильбуа входили в состав материалов, направленных Вольтеру для написания истории Петра. C нашей точки зрения данные воспоминания составлялись при непосредственному участии самого Франсуа (Никиты Петровича) Вильбуа – известного военного петровской и послепетровс-кой эпохи, вице-адмирала, имевшего значительный военный и государственный опыт в России. В отличие от многих описателей и исследователей темы Екатерины I, Ф.Вильбуа излагает виденное им из первых рук, а не из вторых, как даже ученик пастора Глюка Йохан Вурм (Johann Gustav Wurm), на свидетельства которого опирается т.н. «шведская» версия происхождения Екатерины. Автор первой публикации Воспоминаний Вильбуа на русском (в «Русском вестнике» 1842 г. – т.е. до издания Аллеза – Hallez 1853 г.), назвал Вильбуа «самовидцем» описываемых событий. (Об истории Записок Вильбуа см. Записки (тайные воспоминания) Франсуа Вильбуа – 300 лет споров, https://kripta.ee/rosenfeld/2021/09/18/zapiski-tajnye-vospominaniya-fransua-vilbua-300-let-sporov, и др. статьи автора о Ф. Вильбуа).
В данной статье записки Вильбуа цитируются по переводу 1991 г.- с отсылкой к французскому печатному варианту 1853 г.Mémoires secrets … du Sieur de Villebois.
Расследование происхождения Екатерины Петром 1 и официальная версия этого происхождения в Российской империи XVII-XX века.
Попав в плен к русским войскам 25 августа 1702 г., Екатерина уже в 1703 г. переходит к Петру и становится его неофициальной женой. С 1704 г. рождаются их первые дети, большая часть которых умирает. В живых остаются лишь две дочери – Анна Петровна, 1708 г. Рожд., мать будущего императора Петра III – мужа Екатерины II ) и Елизавета Петровна (1709 г. рожд.) – будущая императрица Российской империи в 1741-61 гг. В марте 1711 г. царь объявляет о том, что намерен официально жениться на Екатерине. Их свадьба состоялась в феврале 1712 г. Шафером на свадьбе был Ф. Вильбуа, вскоре (в 1715 г.) женившийся на Елизавете Глюк – фрейлине Екатерины и близкой ее подруге с детства.
Уже с 1704-5 г. Петр стремится выяснить происхождение Екатерины. Однако об этом происхождении известно лишь то, что она осталась сиротой после смерти родителей и была в раннем возрасте (вероятно- 4-5 лет) взята на воспитание в семью пастора Иоганна Эрнста Глюка, вместе с которой и попала в плен к русским войскам.
Семье Глюков и Екатерине был известны тетки – сестры ее умершей матери – Катерина-Лиза и Анна Веселевские, урожденные Ган, жившие на территории современной Латвии (Якобштадта – нынешнего Екабпилса — и др. близлежащих мест). По фамилии теток Екатерина также называла себя Веселевской, под этой фамилией она фигурирует в ранней переписке с Петром 1 , в том числе и письмах царя.
Свое расследование Петр и его представители в Лифляндии и Курляндии начинают с теток Екатерины, от которых получает первые сведения о семье ее родителей и членах этой семьи. Часть материалов расследования Петра была опубликована в XVII веке – первоначально в Истории России С.М. Соловьева и других публикациях. Это записка июля 1714 г.Петра Бестужева-Рюмина и переписка 1721-26 гг рижского губернатора Аникиты Репнина с кабинет-секретарем Петра А.М. Макаровым, в которых рассказывается о семье родителей Екатерины и поиске ее родственников – в частности братьев и сестер, перевезенных в дальнейшем (в 1724-27 гг) в Петербург и получивших фамилию Скавронских.
Данные материалы мы будем цитировать по статье ак. Якова Карловича Грота (1878). «Происхождение Екатерины 1» .(Труды Я. К. Грота / Изд. под ред. проф. К. Я. Грота : в 5 т. — СПб: 1898—1903. Т. 4: Из русской истории (1845—1890). — 1901, http://elib.gnpbu.ru/text/grot_trudy_t4_iz-russkoy-istorii_1901/ ). Записка Петра Бестужева 1714 г. приводилась до Грота С. М. Соловьевым в примечаниях к XVIII тому его истории России (С.Соловьев, История России, т. XVIII, прим. 210.). Переписка Аникиты Репнина с А. В. Макаровым (“Корреспонденция с князем Репниным о фамилии графа Скавронского” ) была напечатана в Ученых записках второго отдела Академии наук, кн. II., Спб., 1856.
Материалы розыска родственников Екатерины ею и Петром I. Записка Петра Бестужева- Рюмина 1715 г. Переписка Аникиты Репнина с А. В. Макаровым 1721-26.
В записке П. Бестужева- Рюмина июля 1715 г. дается первое известное описание семьи сестер матери Екатерины I, начиная со старшей — Катерины Лизы Веселевской (Ган). В переписке А. Репнина с А. Макаровым описывается встреча в 1721 Екатерины с Христиной Гендриковой (Сковороцкой), назвавшейся ее сестрой, и обстоятельств отправки Христины, ее старшей сестры Анны Ефимовской, а также братьев Карла и Фридриха Сковороцких с семействами в Россию.
Первоначальное имя будущих Скавронских в данных материалах звучит как «Сковоротские» у Бестужева и Сковоронские у Репнина. Бестужев пишет о «католике Сковоротском» — Самуэле (по-русски Самуиле), имя сыновей звучит как Сковороцкие. У Репнина представители семейства определяются как Сковоронские, сестра Екатерины Христина называется «Сковорощанка» (Сковорощенко?).
По записке П. Бестужева июля 1715 г., с которой имеет смысл начать рассмотрение темы происхождения Екатерины I, теток Екатерины – ее сестер по матери было четверо. У старшей из сестер Ган ( Hahn, Gan, Han). Катерины-Лизы, как замечает П. Бестужев, «было три сестры,
да братъ Вильгельмъ Ганъ, которой и нынѣ живъ въ Якубштатѣ на Курляндской сторонѣ». Бестужев указывает, что «отецъ ея Мерхертъ Ганъ жилъ въ польскихъ Лифляндтахъ въ Калкунѣ мызѣ у маіора Фелькерзама». (Цит. По статье Я. Грота).
Сама Катерина Лиза Веселевская-Дукляс (в девичестве Ган) сначала, по данным Бестужева, жила на мызе Унгаре у барона Унгерна, затем вышла замуж за Яна Веселевского, а после его смерти – за «мещанина» (по определению Бестужева) Лаврина Дукляса.
Далее в записке Бестужева рассказывается о трех сестрах Катерины Лизы Веселевской-Дукляс (урожденной Ган).
«Одна Дорота была за католикомъ Сковоротскимъ, имѣла съ нимъ 4 дочери; одна жила у меньшой Веселевской въ Крыжборхѣ и взяли шведы; другія померли».Вторая сестра — Софія – «за Генденбергомъ. У ней два сына въ Курляндіи въ Субочѣ у Сакина и нынѣ живы». Третья сестра была за сыномъ мужа ея за Яномъ же Веселевскимъ. У нихъ остался сынъ Андрей Веселевской и нынѣ живетъ въ Якубштатѣ».
Итак, согласно записке П. Бестужева июля 1715 г. тетка (сестра матери) Екатерины I Катерина-Лиза Веселевская-Дукляс (в девичестве Ган) имела три сестры.
Младшая из них (третья) сестра Ган – Анна (Анна Доротея) Веселевская (Ган) была замужем за сыном мужа первой сестры — также Яном (как и его отец «Йоган Янус» по письму Петра 1) Веселевским. Согласно записке Бестужева у Анны Веселевской до Глюка (1798, по версии Вильбуа) жила Екатерина. (Анна Доротея – в письме Петра 1).
Второй сестрой Катерины Лизы Веселевской (Ган) Петр Бестужев в своей записке называет Софию Генденберг (Гендрикову).В дальнейшей переписке по поводу родственников Екатерины она не упоминается. Приписываемые Софии сыновья Карл и Фридрих Сковроцкие в письмах А. Репнина признаны сыновьями Дороты (Доротеи) и Самуэля Сковоротских.
Наконец первой из трех сестер Ган называется Дорота Сковороцкая (Ган), которая нам особенно интересна как вероятная (или первая вероятная) мать Екатерины I. По записке Бестужева она «была за католиком Сковоротским» . Дочери Дороты, по записке Бестужева, якобы умерли, кроме Катерины (будущей царицы), которая жила «у меньшей Веселевской», затем оказалась «у шведов».
Эта информация Бестужева о Дороте Сковоротской, как позже оказалось, соответствовала действительности лишь частично. Брак Дороты со Сковоротским подтверждается многими источниками, в том числе и Вильбуа. Однако дочери Дороты Сковороцкой (Ган) Анна и Кристина не умерли, но остались живы и в 1726 г. были отправлены в Петербург. Екатерина же оказалась не у шведов, а в у армии Петра.
В записке не упоминаются и сыновья Дороты и Самуэля Сковоротских, которые вместе со своими сестрами Анной (Ефимовской) и Христиной (Гендриковой) также были отправлены в Россию.
Изложенное в записке Бестужева описание родственников Екатерины с одной стороны разъясняет ее основные родственные связи, с другой вызывает некоторые вопросы. О сестре Софии (Ган) в дальнейшей переписке о родственниках Екатерины (Репнина) не говорится. Приписываемая ей фамилия Гендрикова у Репнина оказывается фамилией дочери Дороты (Доротеи) Скавроцкой Христины. Связываемые Бестужевым с Софией братья Фридрих и Карл в других источниках — например, у Репнина также определяются как сыновья Доротеи Скавроцкой (Ган).
В списке сестер Ган у П. Бестужева нет Елизаветы Мориц (Моритц) — Рабе, которая фигурирует в шведской версии происхождения Екатерины (а также версии Н. Белозерской) как мать будущей императрицы. ( О шведской версии происхождения Екатерины далее). Не упоминается Елизавета Моритц и в переписке А. Репнина с А. Макаровым по поводу родственников Екатерины.
Розыск братьев и сестер Екатерины А. Репниным.
Перейдем теперь к переписке Рижского губернатора Аникиты Ив. Репнина с кабинет-секретарем Петра 1 Алексеем Макаровым, подробно рассказывающей о продолжении поисков родственников Екатерины и отправке их с семьями в Россию. В письмах А.Репнина Макарову рассказывается о прежде всего о поиске родных сестер и братьев Екатерины – то есть других детей Самуэля (Самуила) и Доротеи Сковоротских. Упоминавшиеся Бестужевым тетки Екатерины – сестры Ган, в том числе София и Анна Веселевская (Ган) Репниным не упоминаются.
В переписке А. Репнина с А.Макаровым сообщается прежде всего о Христине Гендриковой, заявившей о себе как о родной сестре Екатерины, и встрече последней с ней в 1721. Согласно письмам Репнина, в 1721 г. во время приезда Екатерины с Петром I в Ригу к ней на прием пришла Христина Генденберг (Гендрикова) в девичестве Сковороцкая, заявившая о себе как сестре императрицы ( вероятно, она сообщила об этом российским представителям ранее).
Екатерина побеседовала с ней и вручила ей 20 червонцев. Данная относительно небольшая сумма, вероятно, говорит о том, что в то время, до завершения расследования вопроса, у окружения Петра не было уверенности в том, является ли Христина реальной сестрой Екатерины.
В следующем 1722 г. Христина, по свидетельству Репнина, направила письмо («суплику») на польском языке Репнину, в котором жаловалась на свою жизнь в г. Кегеме (Кегумс, Keggum на немецком). Она – крепостная крестьянка — писала о своих повинностях и обидах от помещика Вульфеншильда (Вольфеншильда) и просила помощи от Екатерины I. Сообщая об этом письме Екатерине, Репнин предлагает ей отправить Христину и ее братьев в Россию.
Репниным дается достаточно критическая оценка родственников Екатерины, а также их «врак», пресечению которых указанная отправка также должна была способствовать. Далее в переписке Репнина описываются обстоятельства разыскания и переправки в Россию Христины Гендриковой (Сковоротской), ее сестры Анны Ефимовской («Якимович» в некоторых вариантах), а также братьев Сковоротских Карла и Фридриха.
Описывается в том числе тайная вылазка посланного Репниным офицера в г. Каменец на территорию Курляндии ( герцогства Курляндии и Семигаллии) на поиски Анны Ефимовской. Эта вылазка едва не закончилась гибелью офицера, которого заподозрили в попытке «умыкнуть» крепостных и попытались убить. В результате офицер хотя и остался жив, но был ранен и не мог позже пользоваться рукой.
Анна Ефимовская (по мужу, урожденная Сковоротская) в письмах Репнина называется «большей» ( старшей) и «родной» сестрой Христины (Кристины) Гендриковой (Сковоротской) со слов последней. Христина Гендрикова (по мужу) у Репнина определяется как «Сковорощанка», т.е. урожденная Сковроцская. Братья Фридрих и Карл Сковоротские называются ее родными братьями. Что указывает на то, что Анна, как и Христина, Фридрих и Карл признавалась детьми Дороты и Самуэля Сковоротских, то есть родными сестрами и братьями Екатерины.
Описывает Репнин и обстоятельства розыска братьев Карла и Фридриха Сковоротских, которые были найдены в Курляндии. Оба брата имели фамилию Сковоротских (в близких вариантах) и были по видимому сыновьями Самуила Сковороцкого и Дороты (Доротеи) Сковоротской. В первоначальной записке Бестужева они (вероятно ошибочно) назывались детьми Софии (урожденной Ган) у которой якобы «два сына в Курляндии».
Как следует из излагаемых Репниным показаний Христины Гендриковой (Сковоротской) во время Северной войны как сама Христина, так и ее братья были в плену в России. Поэтому старшего из братьев Христины Фридриха («Дириха») первоначально ищут в России, хотя в конце концов он находится на территории Курляндии. Вероятно, «Дириха», о котором первоначально в своих показаниях говорила Христина Гендрикова, и найденного вскоре Фридриха следует считать одним и тем же лицом.
Наконец, последним из найденных ближайших родственников Екатерины был Карл Сковоротский (позднее Скавронский) , обнаруженный, как указывается К. Арсеньевым, в курляндской деревне Догабен, принадлежавшей шляхтичу Лоуриницкому (Арсеньев, К.К. Царствование Екатерины I / Соч. Константина Арсеньева. — СПб. : тип. Имп. АН, 1856). Еще при Петре и по его личному распоряжению вероятно, в 1724 г. Карл («Карлус», как его называет Петр) Сковороцкий был привезен в Петербург, опрошен лично Петром и представлен Екатерине.
История обнаружения Карла Скавронского (Сковороцкого ) и его свидание с Петром и Екатериной в Петербурге.
История обнаружения Карла Скавронского (Сковоротского) весьма важна. Согласно Вильбуа, только обнаружение этого брата Екатерины и доставка его в Петербург позволили выяснить всю историю ее происхождения, которую ее тетки Веселевские, а также найденные ранее другие ее братья и сестры – Фридрих, Анна и Кристина не знали.
По словам Ф.Вильбуа «Несмотря на поиски и расследования, которые этот государь проводил в течение свыше 20-ти лет, он не смог получить никаких сведений по этому поводу. И до сих пор это оставалось бы непроницаемой тайной для всех, если бы за три месяца до смерти Петра I и за два года до смерти государыни необычайное приключение, о котором будет рассказано в конце этих анекдотов… (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе. Слово «анекдот» в XVII веке имело значение, отличное от современного, означая просто «происшествие»).
Карл Сковороцкий, согласно Вильбуа, был случайно обнаружен через 3 месяца после коронации Екатерины (26.04.24) – то есть в августе 1724 г. «Именно в это время, через три месяца после коронования, — пишет Вильбуа,— один непредвиденный случай открыл и установил происхождение этой государыни. Вот как это произошло. Некий крестьянин, конюх на одном из постоялых дворов в Курляндии, будучи пьяным, поссорился с другими подобными ему людьми, такими же пьяными. На этом постоялом дворе находился в то время чрезвычайный польский посланник, который ехал из Москвы в Дрезден и оказался свидетелем этой ссоры. Он слышал, как один из этих пьяниц, переругиваясь с другими, бормотал сквозь зубы, что, если бы он захотел сказать лишь одно слово, у него были бы достаточно могущественные родственники, чтобы заставить их раскаяться в своей дерзости. Посланник, удивленный речами этого пьяницы, справился о его имени и о том, кем он мог быть. Ему ответили, что это польский крестьянин, конюх, и что зовут его Карл Скавронский. Он посмотрел внимательно на этого мужлана, и по мере того, как его рассматривал, находил в его грубых чертах сходство с чертами императрицы Екатерины, хотя ее черты были такими изящными, что ни один художник не мог бы их схватить.
Пораженный таким сходством, а также речами этого крестьянина, он написал о нем письмо не то в шутливой, не то насмешливой форме тут же, на месте, и отправил это письмо одному из своих друзей при русском дворе. Не знаю какимпутем, но это письмо попало в руки царя. Он нашел необходимые сведения о царице на своих записных дощечках, послал их губернатору Риги князю Репнину и приказал ему, не говоря, с какою целью, разыскать человека по имени Карл Скавронский». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.)
Вскоре после своего обнаружения Карл («Карлус», как его называет Петр) Сковоротский был привезен в Петербург – вероятно, в 1724 г.( К.Арсеньев называет более раннюю дату – 1723 г.) Царь лично организовал в доме Д. А. Шепелева свидание Карла с Екатериной, где последняя узнала неизвестные ей ранее подробности своего происхождения и упала в обморок.
Первоначально, как пишет Вильбуа, Петр лично допросил Карла Сковоротского (Скавронского) и убедился, что это реальный брат Екатерины. Затем он организовал встречу Карла с Екатериной наблюдал в доме своего приближенного Дмитрия Шепелева («у одного из своих дворецких по имени Шепелев»).
«Когда наступило время, -сообщает Вильбуа,- этот человек украдкой был введен в комнату, где находился царь. Царь принял [150] его просьбу, и у него было достаточно времени, чтобы рассмотреть просителя, пока ему как будто бы объясняли суть дела. Государь воспользовался этим случаем, чтобы задать Скавронскому ряд вопросов. Его ответы, хотя и несколько запутанные, показали царю довольно ясно, что этот человек был, несомненно, братом Екатерины. …Царь, убедившись в этом факте, захотел устроить сцену в своем экстравагантном вкусе».
На следующий день «они отправились к Шепелеву и там обедали. После обеда, как и в предыдущий раз, в комнату, где находились царь и Екатерина, впустили Карла Скавронского. Он подошел, дрожа и заикаясь, к царю, который сделал вид, будто забыл все то, что тот ему уже говорил, и задал ему прежние вопросы.
Эта беседа происходила у амбразуры окна, где царица, сидя в кресле, слышала все, что говорилось. Царь, по мере того как бедный Скавронский отвечал, старался привлечь внимание государыни, говоря ей с видом притворной доброты: «Екатерина, послушай-ка это! Ну как, тебе это ни о чем не говорит?» Она ответила, изменившись в лице и заикаясь: «Но…».
Царь перебил ее: «Но если ты этого не понимаешь, то я хорошо понял, что этот человек — твой брат». «Ну, — сказал он Карлу, — целуй сейчас же подол ее платья и руку как императрице, а затем обними ее как сестру».
При этих словах Екатерина, глубоко пораженная, вся белее полотна, упала в обморок. Принесли соль и одеколон, чтобы привести ее в чувство; и царь был предупредителен более всех, стараясь принести ей облегчение. Он сделал все, что мог, чтобы успокоить ее. Когда он увидел, что она постепенно приходит в себя, то сказал ей: «Что может быть плохого в этом событии? Итак, это — мой шурин. Если он порядочный человек и если у него есть какой-нибудь талант, мы сделаем из него что-нибудь значительное. Успокойся, я не вижу во всем этом ничего такого, от чего нужно было бы огорчаться.
Теперь мы осведомлены по вопросу, который стоил нам многих поисков». Царица, вставая, попросила разрешения обнять брата и, обращаясь к царю, добавила, что надеется и на дальнейшую его милость по отношению к ней и брату».
Этот эпизод становится темой обсуждения и устных рассказов – «анекдотов» В этих рассказах обморок царицы приписывается «стыду». «В доме Д. А. Шепелева представили императрице её брата. Екатерина Алексеевна упала от стыда в обморок. (см. В.О. Михневич. Семейство Скавронских.- “Исторический Вестник, 1885, № 3.//С.562//. Ссылается на Д. Бантыш-Каменского, но не на Вильбуа).
Из подробностей описания этого эпизода у Ф.(Н.) Вильбуа однако видно, что падение царицы в обморок было скорее результатом неожиданности как самой встречи, так и сообщения ей неизвестных подробностей ее происхождения.
Истории обнаружения Карла также была посвящена опера Доницетти (см.).
Сведения Карла Сковоротского (Скавронского) и история происхождения Екатерины. Изложение этой истории в записках Франсуа (Никиты Петровича) Вильбуа.
Как замечает Вильбуа, сведения, полученные Петром и Екатериной от Карла Сковоротского (Скавронского) позволили Петру и его жене наконец выяснить полную картину происхождения Екатерины.
Встреча с Карлом («необычайное приключение») по словам Вильбуа раскрывает «с полной несомненностью» происхождение Екатерины. Именно, то, что ее звали Скавронская, что родилась она в Дерпте в 1686 году (и что крестили ее в том же году в католическом костеле». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, Memoires secrets du sieur Villebois, Paris, 1853, p. 72-75).
«Начнем, — сообщается в воспоминиях об Екатерине I,- с ее происхождения и ее рождения, которые были абсолютно неизвестными для всех и (если этому захотят поверить) даже для нее самой в течение всей ее жизни и жизни ее мужа. Несмотря на поиски и расследования, которые этот государь проводил в течение свыше 20-ти лет, он не смог получить никаких сведений по этому поводу. И до сих пор это оставалось бы непроницаемой тайной для всех, если бы за три месяца до смерти Петра I и за два года до смерти государыни необычайное приключение, о котором будет рассказано в конце этих анекдотов, не раскрыло бы с полной несомненностью, что ее звали Скавронская, что родилась она в Дерпте в 1686 году 4 и что крестили ее в том же году в католическом костеле». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, http://www.vostlit.info/Texts/rus7/Vilbua/framepred.htm; Mémoires secrets pour servir à l’histoire de la cour de Russie, sous les règnes de Pierre le Grand et de Catherine Ire, rédigés et publiés, pour la première fois, d’après les manuscrits du Sieur de Villebois .Théophile Hallez, Sieur. 1853, Dentu, Paris, p. 72-75).
«К этой религии, — продолжает Вильбуа.- принадлежали ее отец и мать (крестьяне-беженцы из Польши), которые, несомненно, были крепостными, или рабами, как и все крестьяне в Польше. Оттуда они переехали в Дерпт, маленький городок в Ливонии. Здесь нужда заставила их поступить в услужение, чтобы зарабатывать на жизнь. Они жили поденной работой до того времени, когда из-за чумы, охватившей Ливонию, решили уехать, чтобы избежать этой страшной напасти. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности.
После них осталось на воле божьей двое малолетних детей: мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. Другая их дочь осталась в Дерпте. Мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, а девочка — на попечение кюре, местному священнику. Вскоре этот священник и все члены его семьи умерли, бросив это несчастное создание и не успев оставить никаких сведений ни и ее рождении, ни о том, как они взяли ее к себе». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, Memoires secrets du sieur Villebois, Paris, 1853, p. 72-75).
Таким образом по версии Вильбуа (опиравшегося на сведения, полученные от брата Екатерины Карла) Екатерина родилась в Дерпте в 1686 г. после приезда сюда ее родителей Самуэля и Доротеи Сковоротских (Сковротских), и здесь была крещена своими родителями в католичество (о чем узнала через много лет, состоя при Глюке, вероятно в протестанстве). Годом рождения Екатерины Вильбуа называет 1686 год, хотя традиционно таким годом рождения считается 1684 ( 15 апреля 1684). В «альтернативных» версиях (в частности, шведской) приводятся и другие даты, начиная с 1679 г. Версию 1686 г. как даты рождения Екатерины поддерживает Георг Хельбиг ( Гельбиг) в книге «Русские избранники».( Georg Adolf von Helbig. Russische Günstlinge, 1809 , с. 48. рус. Перевод 1900 г.)
Вскоре после рождения Екатерины ее родители, опасаясь чумы, из Дерпта «переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности.После них осталось на воле божьей двое малолетних детей: мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. …Мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, а девочка — на попечение кюре, местному священнику. Вскоре этот священник и все члены его семьи умерли, бросив это несчастное создание и не успев оставить никаких сведений ни и ее рождении, ни о том, как они взяли ее к себе».
Года смерти родителей Екатерины Самуэля и Дороты Сковоротских Вильбуа не называет, но эту дату можно установить. Если Екатерине, родившейся по версии Вильбуа в 1686 г., было 3 года, а ее старшему брату 5, то речь идет о 1689 г. Эта дата совпадает с датой смерти родителей Екатерины по другим источникам, например, wiki на немецком (Katharina I. von Russland — https://de.qaz.wiki/wiki/Catherine_I_of_Russia ).
Таким образом, после встречи Петра и Екатерины с Карлом Сковротским версия происхождения Екатерины из семьи Сковоротских была окончательно принята Екатериной и Петром (прежде всего им самим) – после почти двадцатилетнего расследования данного вопроса.
Через два года – в 1726 г., уже после смерти Петра найденные Репниным ее братья и сестры Екатерины – Фридрих, Анна (Ефимовская) и Кристина (Гендрикова), перевозятся (как и Карл, оказавшийся в России ранее) с семьями в Петербург. В январе 1727 г. они получают дворянство, графское достоинство и наделяются имуществом (Анна – в 1762 г.). /?
После этого указанные родственники живут в Петербурге и имеют известное дворянское потомство. (Бороздин, К. М. Опыт исторического родословия графов Скавронских . — СПб. : Тип. Имп. Рос. академии, 1841). По некоторым свидетельствам, фамилия Скавронские была принята по предложению приближенных к российскому двору польско-литовских дворян Яна Казимира и Петра Сапеги (Sapieha) ( Н. Белозерская, прим. 9).
Версия происхождения Екатерины из семьи Скавронских была официально принятой в Российской империи до 1917 г. (Хотя нельзя не заметить, что подробное исследование темы Скавронских не поощрялось и многие факты замалчивались). В своей статье «Происхождение Екатерины 1» (1878) академик Я. К. Грот защищает эту принятую еще Петром и Екатериной версию, указывая, что семья, в которой родилась Екатерина — это семья Самуэля и Доротеи Скавронских (Сковроцких, Сковоротских), ряд членов которой получили в январе 1727 г. имя Скавронских вместе с пожалованием им дворянства.
«Шведская» версия происхождения Екатерины I
При этом уже с первых десятилетий XVIII века (то есть при жизни как Петра, так и его жены) высказывались и альтернативные версии происхождения Екатерины.
Главной альтернативной сложившейся в России 1720-х гг официальной версии происхождения Екатерины, связывающая это происхождение с семьей Скавронских, стала так называемая «шведская» версия, которая с 1720-х гг высказывалась в нескольких вариантах. В российской историографии «шведские» версии происхождения Екатерины в своей статье 1902 г. поддержала Наталья Белозерская.( Н. А. Белозерская. Происхождение Екатерины I. — Исторический вестник. 1902. № 1, С. 76, www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Ekaterina_I/abstammung.htm).
Основной («первый») вариант этой шведской версии (о чем пишет и Я. Грот) выдвинул автор истории Карла XII Йоран Нордберг (Jöran Andersson Nordberg ) в книге Жизнь Карла XII, короля Швеции (Nordberg J. Konung Carl den XII; tes Historia, 2 Bände, Stockholm 1740) бывший в пледу в России и собиравший сведения о Петре и его окружении.
Этот вариант состоит в том, что отцом Екатерины является не Самуэль (по-русски Самуил) Скавронский (Сковроцкий, Сковоронский), но шведский военный Йоганн Рабе. Матерью Екатерины называется не «вторая» (по записке П. Бестужева) сестра Ган Доротея Скавроцкая (Ган), жена Самуила Скавроцкого, но не относящаяся как будто к сестрам Ган Елизавета Моритц (Мориц), по второму (или первому) мужу — Рабе.
Соответственно местом рождения Екатерины у Й. Нордберга оказывается не Лифляндия, но поместье Гермундерид в Швеции. (J.Nordberg. Konung Carl den XII; tes Historia, 2 Bände, Stockholm 1740, II, 132, немецкое издание — J. Nordberg. Leben Karl des Zwolften Konigs in Schweden Stockholm, 1746, т. II, с. 253).
Как правило, сторонники альтернативных версий шведской версии в своих выводах опирались на сообщения учеников пастора Глюка – в частности Вурма (а также Скогга и Олсона — см.Huppel). О расследовании Петром происхождения Екатерины эти ученики Глюка ничего не знали.
Второй вариант «шведской» версии предложил ганноверский посланник в России Фридрих Христиан Вебер, автор книги «Das veraenderte Russland» . По этой версии местом рождения Екатерины остается Лифляндия, но отцом будущей императрицы называется не Самуэль Сковороцкий (Скавронский), но некий шведский полковник Розен, помещик мызы Ринген – (Рынгу) в нынешней Эстонии. Затем, по этой версии, Елизавета была выдана за богатого крестьянина. Сообщение Фридриха Христиана Вебера как правило цитируется по книге Христофора Шмидта-Физельдека “Materialen zu der Russischen Geschichte” etc., I, Riga, 1777, s. 203-217.При этом упоминается, что в другом сочинении он же высказывает сомнение в этой и других версиях происхождения Екатерины (“Das veraenderte Russland”, 1740, III, s. 6. ).
К указанной версии происхождения Екатерины I примыкает версия Йоганна Хюбнера (Гюбнера), согласно которой отцом Екатерины оказывается близкий к хозяину мызы Ринген (Рынгу) помещик Альфендаль — приятель Розена и посетитель указанной мызы. (Iohann Huebner. Genealogischen Tabellen. I. Im Jahr 1725, Leipzig, Tab. 113). Эту версию повторяет венский посол при российском дворе «кесарский посланник» Рабутин де Бюсси (Rabutin de Bussi) в своем донесении в Вену от 28.09 1725 года. — Busching’s Magazin fuer die neue Hist. und Geographie, XI, s. 481 (Российский архив. Сводный указатель. Т. X. Стр. 412-630).
Версии Фр.Х. Вебера и Йоганна Хюбнера, по которым отцом Екатерины являются немецко-шведские дворяне Розен и Альфендаль, разделялись также представителями голштинского двора — герцога Ольденбургского (Из Ольденбургского великогерцогского архива. I. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Пер. А. И. Станкевича. Русский архив, № 1. 1904, http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1720-1740/Oldenburg_archiv/text.htm ). Данную версию развивает также Шарль Дюкло (Charles Pinot Duclos) в своих Secret Memoirs of the Reigns of Louis XIV and Louis XV (v.II, 3 ed.,1791, p.324-25).
Обе шведские версии происхождения Екатерины, по которым ее отцом является или шведский военный Рабе или лифляндские помещики Розен и Альфендаль, уже в XVIII веке, как указывает Я. Грот, поддерживали родственники шведских претендентов на роль отцов императрицы — Кастен Рабе из Швеции и посланец при дворе Екатерины Густав д’Альбедиль (Gustaf D’Albedyhll). Последний заявлял при этом, что именно его предок д’Альбедиль, а не Альфендаль, был вероятным отцом Екатерины, поскольку как это передает Я. Грот, «фамиліи Альвендаль (Alvendal), упоминаемой кесарскимъ посланникомъ Рабутиномъ… никогда не бывало, а что если оно иногда слышалось въ разговорномъ языкѣ сперва въ Лифляндіи, а потомъ и въ Швеціи, то это было только искаженіемъ настоящей его формы: Альбедиль» ( Грот., цит. Соч.,с.163).
К шведским версиям близка версия Готтлиба Алексиса Иверсена („Das Mädchen von Marienbnrg»), называющего отцом Екатерины неизвестного помещика Бедендика . (Готлиб Алексис Иверсен. О жизни Екатерины I (1852). Из фонда «Малоизученные документы по истории Скандинавии и Прибалтики XVII — начала XVIII веков и их связей с Северо-западом России в фондах личного происхождения Российского Государственного исторического Архива РГИА)».
Как уже указывалось, Н. Белозерская в своей статье 1902 г., считает указанные шведские версии (в особенности первую версию Й.Нордберга) «бесспорными» и подвергает критике «официальную» версию связи Екатерины с семьей Скавронских – в частности в статье Грота ( Н. А. Белозерская. Происхождение Екатерины I. // Исторический вестник. — 1902. — № 1. — С. 76, www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Ekaterina_I/abstammung.htm).
Ак.Я. Грот в своей приводившейся статье 1887 г. , напротив, критикует все шведские версии происхождения Екатерины, а также примыкающие к ней версии — в частности, Рабутина де Бюсси и Г.-А. Иверсена.
Критика шведских версий происхождения Екатерины I (в частности ак. Я. К. Гротом). Аргументы в пользу версии семьи Скавронских как родной семьи Екатерины I.
Приведем аргументы Я. К. Грота в его статье 1887 г., в которой автор полемизирует с указанными «альтернативными» (шведскими и пр.) версиями. Эти аргументы Я.К.Грота против «шведских преданий» в пользу рождения Екатерины в семье Скавронских следующие.
Если бы отцом Екатерины действительно был бы Йоганн Рабе, а близкими родственниками – его родственники, Екатерина (да и сам Петр) должны были бы заняться разысканием родственников по этой линии, чего они не сделали. Среди этих родственников должен был бы быть и сын Елизаветы Моритц Свен Рейнгольд Рабе, убитый, как выяснилось, в Польше. (По шведской версии он должен был бы считаться родным братом Екатерины). Екатерина, напротив, изначально признала наиболее близкими своими родственниками Скавронских, которые и получили ее поддержку. Если Скавронские не являлись бы ее действительными родственниками, какой смысл был Екатерине заниматься их семьями и тем более приближать крестьян Сковроцких ко двору?
Я. Грот указывает и на ряд других слабостей «шведских» версий, в частности путаницу фамилий помещиков в Ливонии — например, описанную выше историю с несуществовавшим Альфендалем. Шведские версии также оставляют неясным место рождения Екатерины (Ringen, в Ольденб. архиве называется Rungen. http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1720-1740/Oldenburg_archiv/text.htm ).
Версия Самуэля Скавронского (Сковороцкого) как отца Екатерины и Сковронских как ее родных братьев и сестер, составляющих основу официальной в России XVIII-XIX века версии происхождения Екатерины, на наш взгляд следует считать более вероятной, чем шведские версии этого происхождения. Для этого есть ряд оснований.
1) Свидетельство самой Екатерины.
2.) Принятие данной версии Петром 1, лично проводившим разыскание родственников Екатерины при участии официальных лиц – П.Бестужева, А. Репнина, А.Макарова и др. Заявления Петра ясно говорят о том, что он без всяких сомнений считал сестер и братьев Скавронских родными братьями и сестрами Екатерины. Карла Петр называл своим «шурином» и был готов «сделать из него человека».
Приверженность версии отцовства Самуэля Скавронского ряда близких к Петру и Екатерине деятелей, например, Франсуа ( Н.) Вильбуа.
3) Материалы предпринятого Петром разыскания – в первую очередь сведения записки Петра Бестужева-Рюмина 1715 г., появившейся на 10 лет раньше шведских материалов. Записка П. Бестужева говорит о второй сестре Ган Дороте, которая была «за католиком Сковороцким». Результаты П. Бестужева подтверждает и разыскание братьев и сестер Екатерины А.И. Репниным.
4) Свидетельства самих сестер и братьев Екатерины, признавших ее, начиная с Христины Гендриковой, Карла Сковроцкого и включая Фридриха Скавронского.
5) Активное участие в судьбе Екатерины с ее раннего детства сестер ее вероятной матери Доротеи Скавроцкой (Ган) — Катерины Лизы и Анны Веселевских (Ган). Это участие ясно говорит о том, что сестры Ган считали Екатерину дочерью своей сестры Доротеи, но не посторонней им Елизаветы Моритц. Екатерина также искала своих родственников прежде всего среди сестер матери – Веселевских, которых она знала с детства. До замужества Екатерина даже могла носить фамилию Веселевской. Таким именем ее первоначально называет и Петр.
6). Тема возведения представителей семьи Скавронских в дворянство, которая имела важное статусное значение для Петра и самой Екатерины. Сторонники шведской версии могут утверждать, что Скавронские вообще притянуты только ради возведения Екатерины 1 в дворянство. Но в дворянство могли при необходимости возвести и представителей других фамилий и национальностей – как шведов, так и немцев, которых при тогдашнем русском дворе было немало. Выдвигаемые шведской версией в качестве отцов Екатерины военный (немецкого происхождения) Рабе и лифляндские помещики – владелец мызы Ринген (Рынгу) Розен и помещик д’Альбедиль ( D’Albedyhll, ошибочно «Альфендаль» )и вовсе были дворянами изначально.
Очевидно, что вопрос «выбора отца» Екатерины являлся как для нее, так и для Петра I, и их дочерей – в том числе также императрицы Елизаветы Петровны весьма важным – они должны были бы отнестись к этому вопросу с максимальной серьезностью. Возводя в дворянство своих братьев и сестер Сковроцких, Екатерина фактически возводила в дворянство и себя. А также собственного отца, в качестве которого Екатерина однозначно называет Самуэля Сковроцкого (позднее Скавронского). Екатерине вряд ли имело смысл возводить в дворянство «мнимого» отца, ставя под сомнения всю «родословную конструкцию», затрагивающую не только саму Екатерину, но и «метрику» ее дочерей, вероятно (а в случае Елизаветы Петровны реально) будущих коронованных особ.
История семьи Скавронских (Сковоротских) по материалам расследования Петра 1, дополненным Ф. Вильбуа. Самуэль Скавронский, его жена Дорота и их дети. Старшие дети – Фридрих и Анна.
Таким образом, расследование Петра 1 и Екатерины отдало предпочтение версии происхождения Екатерины из семьи Скавронских, которая и стала официальной в Российской империи. Эту же версию развивает и Ф. Вильбуа. Хотя вопросы к указанной официальной версии остаются, наиболее вероятным отцом Екатерины согласно этой версии являются Самуэль (Самуил) Сковроцкий (в дальнейшем Скавронский), а ее матерью — его жена Дорота (Доротея) Сковроцкая (Ган).
Известны лишь некоторые обстоятельства происхождения Самуэля (Самуила, Самойло) Сковроцкого (Samuel Skowroński по-польски и немецки).
Он родился около 1660 г. в польско-литовском государстве – возможно, в Минске — и был крепостным крестьянином католического вероисповедания. Есть сообщение о минских корнях Сковроцкого (нем. Wiki) и даже предание о службе Самуэля (Самуила) Сковроцкого (называемого автором статьи Семеном Скавро) в доме Сапегов (Sapieha) в Минске на ул. Юрьевской (https://www.kp.by/daily/23886.4/144364/ ). Достаточных документальных доказательств этому правда не приводится.
Известным фактом, однако, является приближение после 1720 г. к российскому двору представителей польского дворянского семейства Сапегов (Sapieha) Яна Казимира и Петра, крестьянином которых вероятно был Самуэль Скавронский. По ряду источников, именно данные деятели подсказали Екатерине идею связать свое семейство с польскими дворянами Скавронскими. Присутствие Сапегов при дворе Екатерины могло дать ей возможность выяснить подробности жизни своего отца и других родственников.
В 1680 г. Самуэль Сковоротский женится в Якобштадте (Курляндия) на Дороте (Доротее) Ган (Сковоротской). О Дороте Ган как жене Сковроцкого сообщает записка Петра Бестужева 1715 г. Косвенно данные о Дороте как жене Сковроцкого и матери Екатерины подтверждает связь последней с сестрами Дороты Веселевскими (Ган), у младшей из которых Анны (Анны Доротеи) она какое-то время находилась. Все сестры жили в Якобштадте или иных нынешних латвийских территориях.
Как сообщается в немецкой Википедии, «Marta war die Tochter von Samuel Skowroński (später Samuil Skavronsky ), einem römisch-katholischen polnischen Bauern, Bauer aus dem polnisch-litauischen Commonwealth, geboren als Sohn von Minsker- Eltern, der 1680 Dorothea Hahn in Jakobstadt heiratete». (Нем. Викип. Katharina I. von Russland — https://de.qaz.wiki/wiki/Catherine_I_of_Russia ).
Несмотря на то, что документальных подтверждений брака Самуэля и Доротеи Сковроцких до сих пор не было найдено ( как впрочем и данных о продвигаемой в шведской версии происхождения Екатерины Елизавете Мориц), косвенным подтверждением даты брака Сковоротских является рождение – возможно, в Якобштадте — их старшего сына Фридриха Сковроцкого в 1680-81 гг.- вероятно первого ребенка в семье.
Следующими детьми Скавронских после Фридриха были Анна (в дальнейшем Ефимовская), и Карл (1684), которому к моменту отъезда из Дерпта родителей ( в 1689 г.) было пять лет. Анна, которую Кристина Гендрикова называет «большей», то есть старшей сестрой, видимо, была вторым ребенком Сковроцких после Фридриха и, как и он, родилась до переезда семьи в шведскую Лифляндию – скорее всего в 1682-83 г . Анна должна была вероятно родиться до Карла (1684 г. рождения). Если бы Анна родилась после Карла, она должна была бы, как и он, находиться в Дерпте во время пребывания там родителей и ко времени их отъезда из него.
Оба родителя Екатерины были крестьянами (или мызными служащими – скорее всего крепостными) католического вероисповедания, что подчеркивает и Ф Вильбуа. «К этой религии, — пишет Ф.Вильбуа.- принадлежали ее отец и мать (крестьяне-беженцы из Польши), которые, несомненно, были крепостными, или рабами, как и все крестьяне в Польше».
Домашним (и родным) языком Сковроцких вероятнее всего был польский, хотя они, возможно, владели и немецким.
Из Лифляндии (или Курляндии) в, вероятно, 1683-8 гг Самуил и Доротея Сковроцкие переселяются в тогдашнюю шведскую Лифляндию – по версии Франсуа (Никиты Петровича) Вильбуа в Дерпт. Это позволяет им выйти из статуса крепостных и зарабатывать на жизнь службой по найму.
Во время поездки Сковроцких в Дерпт старшие их дети — Фридрих и Анна, по-видимому не были взяты ими с собой и скорее всего оставались на попечении сестер Доротеи – теток Екатерины – в том числе Катерины-Лизы и Анны Веселевских.
Иногда ставится вопрос о том, имел ли вообще Cковроцкий и его жена «фамилию» ? Ряд крепостных крестьян Лифляндии того времени фамилию не имели, на что указывает в частности Георг Хельбиг ( Helbig,Гельбиг) в книге «Русские избранники» — Russische Günstlinge, 1900 г.). Примером может быть отсутствие фамилии у мужа старшей сестры Екатерины Анны Ефимовской (Якимович, урожденной Сковроцкой). Анна получила свою фамилию по имени мужа Иоахим.
При этом фамилия по-видимому могла потребоваться при переездах – например, при переезде Сковроцких на шведскую территорию, каковой в 1680-х гг был Дерпт. Вероятно, что перемещение через литовско-шведскую границу, устройство на работу и отношения с государственными инстанциями на шведской территории требовали каких-то бумаг — документов.
Переезд Сковротских в Дерпт – вероятно, в 1683-5 г.и жизнь в Дерпте (прибл. 1684-89 г.). Рождение Екатерины 1686.
Итак согласно Вильбуа, родители Екатерины были «крестьяне-беженцы из Польши», которые «переехали в Дерпт, маленький городок в Ливонии. Здесь нужда заставила их поступить в услужение, чтобы зарабатывать на жизнь».
Бывший ранее крестьянином, Самуэль Скавронский занимался в Дерпте (или его районе) разными работами – в т.ч. по свидетельству Вольтера был «гробокопателем». Некоторые авторы считают его арендатором (Фридман).
Здесь в Дерпте в 1686 г. по Вильбуа у Самуэля и Дороты Сковроцких рождается Екатерина.
Согласно Вильбуа Екатерина «родилась в Дерпте в 1686 году и что крестили ее в том же году в католическом костеле» (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, Memoires secrets du sieur Villebois, Paris, 1853, p. 72-75).
Дата рождения Екатерины, которую приводит Вильбуа (1686 г) используя материалы опроса Карла Скавронского, отличается от тех, которые до этого были известны при дворе Петра. Наиболее часто годом рождения будущей императрицы считается 1684 ( 15 апреля 1684). В «альтернативных» версиях (в частности, шведской) приводятся и другие даты, начиная с 1679 г.
При этом версию 1686 г. как даты рождения Екатерины поддерживает Георг Хельбиг ( Гельбиг) в книге «Русские избранники».( Georg Adolf von Helbig. Russische Günstlinge, 1809 , с. 48. рус. Перевод 1900 г.)
Родители Екатерины после ее рождения в 1686 г. в Дерпте. Рождение сестры Христины, 1687. Выезд из Дерпта в 1688-1689.
После рождения Екатерины (1686) Сковоротские еще продолжали жить в Дерпте – вероятно, до 1688-89 г.
Помимо Екатерины (имя которой при рождении было Марта — Марта Хелена) с родителями был сын – Карл Сковоротский, на 2 года старше Екатерины (1684 г. рожд). В 1987 г в Дерпте у Доротеи и Самуэля . родилась еще одна дочь – вероятно, Кристина. Однако чума заставила их покинуть город.
«Они жили ,- пишет Вильбуа,- поденной работой до того времени, когда из-за чумы, охватившей Ливонию, решили уехать, чтобы избежать этой страшной напасти. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности. После них осталось на воле божьей двое малолетних детей: мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. Другая их дочь осталась в Дерпте ». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- p. 72-75).
В данном отрывке Вильбуа говорит о трех (вероятно, младших) детях Сковроцких, не называя их имен : «мальчик, которому едва исполнилось пять лет, и трехлетняя девочка. Другая их дочь осталась в Дерпте ». По материалам расследования Петра 1 понятно, что девочка трех лет – это Екатерина, мальчик – Карл Сковоротский (на 2 года старше Екатерины- Марты), родившийся в 1684 г. Карл мог родиться как до переезда родителей в шведскую Лифляндию (Дерпт), так и после этого.
Кем была дочка Сковротских, оставшаяся в Дерпте?
Оставленной родителями в Дерпте сестрой Екатерины была скорее всего Христина, в дальнейшем Гендрикова по мужу. Из дальнейшего расследования по поводу семьи Сковоротских известно, что она родилась в 1687 году – вероятно, в Дерпте. Христина была таким образом на год младше Екатерины и, видимо, являлась самой младшей (последней) дочерью Самуэля и Доротеи Сковротских. Она очевидно родилась в Дерпте перед самым отъездом оттуда родителей – в 1688-89 гг. Поскольку в момент этого отъезда ей было год — полтора, мать, опасаясь эпидемии, могла не взять ее с собой.
Итак, по запискам Вильбуа о родители Екатерины Самуэль и Дорота Сковоротские приблизительно в 1988-89 г. спасаясь от чумы и оставив в Дерпте свою младшую дочь, с двумя детьми -Карлом и Екатериной — уезжают из Дерпта в окрестности Мариенбурга (Алуксне), где умирают.
«Они жили поденной работой до того времени, когда из-за чумы, охватившей Ливонию, решили уехать, чтобы избежать этой страшной напасти. Они переселились в окрестности Мариенбурга, где вскоре оба умерли от чумы, несмотря на все предосторожности». (Mémoires secrets pour servir à l’histoire de la cour de Russie…72-75).
Дату смерти Самуэля и Доротеи Сковоротких Вильбуа не называет, но ее можно определить по возрасту Карла и Екатерины, которая осталась сиротой в 3 года. Если Екатерине, родившейся по версии Вильбуа, в 1686 г.,было 3 года, а ее старшему брату 5, то речь идет о 1689 г. Эта дата совпадает с датой смерти родителей Екатерины по другим источникам, например, wiki на немецком (Katharina I. von Russland — https://de.qaz.wiki/wiki/Catherine_I_of_Russia ).
Вопрос о месте переезда родителей Екатерины из Дерпта и их смерти «в окрестностях Мариенбурга».
Опасаясь чумы, родители Екатерины Самуэль и Дорота Сковоротские, как пишет Вильбуа, решают уехать из Дерпта. Вероятным временем их отъезда можно считать 1688-89 гг, если их дочь Христина родилась в 1687 г. Из Дерпта Сковоротские направляются, как пишет Вильбуа не называя места, «в окрестности Мариенбурга».
Там в 1689 г., несмотря на все предосторожности, Самуэль и Дорота Сковоротские умирают – по свидетельству Вильбуа, от чумы. Бывшие с ними двое детей – сын 5 дет (вероятно, Карл) и дочка 3-х лет ( очевидно Екатерина — Марта Хелена), остались сиротами, как и оставленная в Дерпте после отъезда Сковороцких оттуда еще одна их дочь – вероятно, самая младшая – Христина, 1687 г. рождения. По словам Вильбуа о Карле и Екатерине «мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, девочка – кюре». (Вильбуа, записки).
Как уже указывалось, двое старших детей Скавроцких Фридрих и Анна, о которых не говорится в записках Вильбуа, вероятно, во время всей поездки родителей в Дерпт оставались в Курляндии или польской Лифляндии у теток Екатерины.
Некоторые источники (в основном представителей шведской версии происхождения Екатерины) говорят о смерти Доротеи Сковроцкой (Ган) в 1685 г., что позволяет им утверждать, что матерью последующих детей Скавроцкого, включая Екатерину, могла быть Елизавета Мориц (Моритц). Однако достаточных фактов, подтверждающих такую версию, нет. Основные источники считают датой смерти Доротеи Сковроцкой (Ган) 1689 г. Поэтому ее следует считать матерью всех сестер и братьев Сковроцких, включая Екатерину.
По Вильбуа, родители Екатерины Самуэль и Доротея Скавроцкие умирают «в окрестностях Мариенбурга».
О каком месте могла идти речь? Это место могли знать пастор Глюк и члены его семьи. Конкретных могил могло не быть.
Один из вариантов места захоронения родителей Екатерины, как представляется, может быть предложен по материалам относительно недавней публикации в эстонской прессе. По сообщению Калева Калкуна (Kalev Kalkun, 2008) у жителей деревни Вунги (Vungi) есть предание о том, что (вероятно в конце XIX, начале XX в.) власти империи хотели поставить в деревне памятник и это место даже охранялось часовым (одним или двумя).Затем от установки памятника отказались.( Kalev Kalkun.Katariina – kas Ruusmäe talutüdruk, 21.XI. 2008, https://dea.digar.ee/cgi-bin/dea?a=d&d=opetajateleht20081121.1.16 ).
Сам К. Калкун считает, что речь идет о возможном месте рождения Екатерины I.
По нашему мнению (исходя из версии Вильбуа) памятник в Vungi скорее мог быть памятником умершим (и похороненным?) в этих местах родителям Екатерины Сковронским. К концу XIX века ставшие дворянами Скавронские имели влиятельную родню и могли попытаться установить памятник на месте захоронения родоначальников семейства. Кстати, находящееся не очень далеко от Вунги (30 км.) поместье Алускне (Мариенбург) некоторое время принадлежало семье Воронцовых, в том числе племяннице Екатерины (дочери ее брата Карла) Анне Карловне Воронцовой (урожденной Скавронской).
Екатерина после смерти родителей. Пастор Даут («кюре») и его смерть. Екатерина попадает в семью пастора Глюка.
После смерти Сковротских в 1689 г. двое бывших с ними детей – Карл 5 лет и Екатерина (Марта) 3-х лет остались сиротами. По словам Вильбуа «Мальчик был отдан на воспитание одному крестьянину, а девочка — на попечение кюре, местному священнику. Вскоре этот священник и все члены его семьи умерли, бросив это несчастное создание и не успев оставить никаких сведений ни и ее рождении, ни о том, как они взяли ее к себе». (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, Memoires secrets du sieur Villebois, Paris, 1853, p. 72-75).
Известно, что пастор Даут («кюре») к которому первоначально после смерти ее родителей в 1689 г. попала Екатерина, служил в имении Roop (Straupe). Возможно, он взял Екатерину туда. По другим данным, последнее жилище кюре было в Мариенбурге. Однако вскоре от чумы умер также и сам Даут, а также его семья.
Вильбуа описывает это следующим образом. «Когда Его Высокопреосвященство господин Глюк, суперинтендант, 5 или архипастырь этой провинции, узнал о том бедствии, которое постигло город Мариенбург, он отправился туда, чтобы оказать пастве, оставшейся без пастыря, всяческую помощь и духовное утешение, которые ей были так необходимы в этом бедственном положении. Этот архипастырь начал свою поездку с дома покойного кюре и нашел там несчастную девочку, которая, увидев его, побежала ему навстречу, называя его отцом и прося есть. Она теребила его за платье до тех пор, пока ее не накормили. Тронутый состраданием, он спросил, чей это ребенок, но никто ем) не мог сказать это. Он навел справки во всей округе, спрашивал всех, не знает ли кто ее родителей, чтобы отдать ее им. Но, поскольку никто ничего о ней не знал и никто ее не требовал, он был вынужден взять на себя заботу о ребенке. Она сопровождала его в течение всей его поездки, и в конце концов они прибыли в Ригу основную его резиденцию. Правда, во время чумы и войны, которые наносили большие опустошения, эта резиденция не была столь постоянной, так как он был вынужден часто переезжать из одного места в своем округе в другое, гонимый страхом или по велению своего долга.
Вернувшись в свою главную резиденцию, он отдал своей жене (лютерански священники могли жениться) эту несчастную девочку, чтобы она о ней позаботилась. [141] И эта добродетельная дама охотно приняла ее и воспитала вместе со своими двумя дочерьми примерно того же возраста. Она оставила ее у себя в качестве служанки, пока той не исполнилось 16 лет. (Ф. Вильбуа,Рассказы о российском дворе.- Вопросы истории, № 12. 1991, Memoires secrets du sieur Villebois, Paris, 1853, p. 72-75).
Вильбуа не называет имен – напр., «кюре», имя которого по другим источникам – например, по информации учеников Глюка было Даут. «Добродетельная женщина» – его теща Христиана Эмеренция Глюк (Рейтер).
По Вильбуа таким образом Екатерина попадает к пастору Глюку после смерти Даута – то есть вероятно – в 3-4 летнем возрасте. (? По другим данным, окончательно в семью пастора Глюка Екатерина была взята в 12 -летней, то есть через 9 лет — в 1698 г. Где могла находиться Екатерина по этим версиям после смерти пастора Даута и до 12 летнего возраста, остается предметом дискуссии.
Проблема Елизаветы Мориц (Моритц). А также называемых «отцами» Екатерины помещиков Розена и д’Альбедиля(Альфендаля).
Как указывалось, помимо версии происхождения Екатерины из семьи Скавронских, есть альтернативные версии ее происхождения — в первую очередь «шведская»( шведско-немецкая). В центре последней стоит Елизавета Мориц (Моритц), которая фигурирует в указанных шведских версиях как мать Екатерины вместо Доротеи Сковроцкой (Ган).
Одним (или основным) источником шведской версии являются свидетельства ученика Глюка Йохана Густава Вурма (Wurm, Johann Gustav 1684 г. Рожд) ( Helmut Glück, InetaPolanska, Johann Ernst Glück (1654-1705): Pastor, Philologe, Volksaufklärer im Baltikum und in Russland. Wiesbaden, Harrassowitz Verlag 2005 ,p. 120).
Биография (годы жизни и проч.) Е. Мориц известны весьма мало. Елизавета Мориц как будто не относится к семье Ган и не является одной из сестер этого семейства. Отмечаются немецкие и шведские корни Е. Мориц (напр., нем wiki). «Ihre Mutter wird in mindestens einer Quelle als Elizabeth Moritz, die Tochter einer baltischen deutschen Frau, genannt, und es wird diskutiert, ob Moritz ‘Vater ein schwedischer Offizier war. (Katharina I von Russland — https://de.qaz.wiki/wiki/Catherine_I_of_Russia ).
По одним источникам таким образом фамилия Мориц была фамилией родителей Елизаветы. Я.Грот считает Елизавету «урожденной Мориц» и приводит мнение, что что ее отец был секретарем в Риге. По другим источникам (также приводившихся Гротом) секретарем в Риге был первый муж Елизаветы, от которого она получила свою фамилию.
В этом случае шведский служащий немецкого происхождения Йоганн Рабе, которого сторонники шведской версии происхождения Екатерины (Й.Норберг, Ф.Х. Вебер и др.) считают отцом Екатерины, был вторым мужем Елизаветы. После брака с ним Елизавета Моритц получает фамилию Рабе и живет некоторое время у мужа в Швеции (поместье Гермундерид). Там у нее в 1682 г. (как считается в шв. Версии) рождается дочь, с которой она возвращается в Лифляндию. В «шведских» версиях происхождения Екатерины I она считается этой дочерью Елизаветы Моритц и военного Й.Рабе. Или, по другим сходным версиям, Елизаветы и барона Розена, Альфендаля и др.
Однако является ли дочь Елизаветы Моритц Екатериной I, как доказывают сторонники «шведской» версии? Безусловный факт состоит в том, что сама Екатерина и соответственно представители российского императорского двора (например, П.Бестужев в 1715 г. и А. Репнин) по ее поручению и поручению Петра не пытаются разыскивать Елизавету Мориц или ее родственников. Почему? Потому ли, что Е. знала о ее смерти, или потому, что Елизавета Моритц не была, как в этом была уверена Екатерина и близкие к ней люди (например, члены семьи Глюка), реальной матерью Екатерины?
Имела ли Елизавета Моритц-Рабе какое-либо отношение к Самуэлю и Доротее Сковоротским (Скавронским), их семье и детям?
Н Белозерская считает Елизавету Мориц одной из сестер Ган.
Как пишет Н. Белозерская, «отсюда мы неизбежно приходим к предположению, наглядно подтверждаемому многими данными, что рано умершая мать Екатерины была также одна из сестер курляндца Вильгельма Гана, как и Дорота — жена Самуила Сковороцкого, обе Веселевские и Софья Тендрякова. Неизбежен и другой вывод, что именно эта сестра, Гана и есть Елизавета Мориц, вдова, рижского секретаря, которая, по свидетельству шведских источников, вышла вторично замуж за Рабе, уехала с ним в Швецию, где у ней родилась дочь Екатерина, будущая царица, и проч. Но мы не можем считать этот последний вопрос решенным, при отсутствии прямых доказательств, в виде подлинных документов». Активно защищает Н. Белозерская. ( Н. А. Белозерская. Происхождение Екатерины I. // Исторический вестник. — 1902. — № 1. — С. 76, www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720/Ekaterina_I/abstammung.htm).
Это предположение Н. Белозерской (как признает и она сама), однако, не имеет достаточных подтверждений.
Более логично предположение, что Елизавета Моритц не имела отношения к сестрам Ган и могла заниматься детьми Скавронских после смерти их реальных матери и отца — Самуэля и Доротеи Сковротских. Может, у Елизаветы была оставлена вторая дочь Сковротских, оставшаяся в Дерпте — Христина? Неизвестно, были ли на самом деле у Елизаветы Моритц собственные дети. У нее могла быть дочь, которая родилась в Швеции в 1682 г. (за 4 года до называемой Вильбуа даты 1686 г.) – не будущая императрица, но также Екатерина, которая могла и не выжить во время чумы.
Определенно известно (вероятно, от членов семьи Й. Глюка), что после смерти родителей Екатерина (Марта Хелена) попала к пастору Дауту, местом службы которого было поместье Рооп (Страупе) и который через некоторое время умер от чумы. Елизавета Мориц могла иметь отношение к хозяевам поместья Roop (Straupe). Известно, что в разное время хозяевами поместья Страупе были помещики Розен (находящийся на шведской службе), так и д’Альбедиль («Альфендаль»), которые в «шведской версии» происхождения Екатерины называются ее отцами.
В шведских сообщениях о детстве Екатерины говорится также о том, что Елизавета Мориц была служащей (служанкой) Розена, родственники которого (или он сам) владели также имением Ринген (Рынгу).
Возможно предположение, что после смерти родителей (а позже и Даута) Екатерина могла попасть к Елизавете Мориц (Рабе), служившей у помещика Розена или в Страупе, или в Рингене (Рынгу) и жить некоторое время у нее. Это и могло стать основанием легенды, что Екатерина — дочь Елизаветы Мориц- Рабе. А также основанием приписывания самой Екатерине фамилии Рабе. Отсюда же может идти и легенда, отраженная в шведской версии происхождения Екатерины, что ее отцом являлся помещики Розен или д’Альбедиль («Альфендаль» ).
Таким образом, весьма вероятно , что после смерти родителей Екатерина в течение некоторого (возможно, непродолжительного) времени жила у Елизаветы Мориц, служившей в Страупе или (и) в Рингене.
Данные о дальнейшем месте жизни Екатерины различны. Она или находилась в приюте, или, по имеющимся сообщениям — в том числе ее собственным — жила у своих теток Веселевских (Ган), в последнее время – у младшей из них Анны Веселевской (Ган).
Вильбуа однако сообщает, что Екатерина попала к Глюку сразу же после смерти Даута, то есть видимо, в 4-5 летнем возрасте.По другим версиям, в семью пастора Иоганна Эрнста Глюка Екатерина попала в 12-летнем возрасте, что (если год ее рождения по Вильбуа 1686) вероятно произошло в 1698 г., за 4 года до взятия Мариенбурга русскими войсками.
Вопрос об имени Екатерины Марта.
Имеющаяся литература о происхождении Екатерины оставляет неясным вопрос, какое имя получила Екатерина при рождении – Екатерина или Марта?
Известно, что имя «Екатерина» было узаконено при православном крещении будущей императрицы (1707-8 г.). Но когда супруга Петра I получила его? Было ли имя Марта первоначальным именем Екатерины (полученным ею от родителей при рождении) или именем, данным ей позже ?
Если исходить из шведской версии, будущая императрица была при рождении названа своими родителями Екатериной. В семье Глюка (с 1698 г.) ее вероятно звали именно так. Йоран Нордберг замечает, что первый муж Екатерины Йоганн Крузе называл ее Екатериной (Н.Белозерская, прим.18).
По-видимому, Мартой (Мартой Хеленой) назвали Екатерину ее родители — Сковроцкие, из-за смерти которых (а также неожиданной смерти пастора Даута) это ее имя осталось неизвестным самой Екатерине и ее опекунам после Даута и выяснилось значительно позже – видимо, после опроса ее родственников — в первую очередь скорее всего Карла.
По замечанию Вильбуа (связывающего Екатерину с семьей Скавронских), Екатерина могла не знать своего первого имени, поскольку пастор Даут («кюре»), у которого она находилась после смерти родителей, умер, не оставив никаких свидетельств о ней. Тетки Екатерины Веселевские могли знать ее «первое» имя, но могли и не знать его.
Екатериной ребенка назвали вероятно после смерти ее родителей — возможно уже у пастора Даута.
Можно высказать предположение, что Екатериной ее назвала Елизавета Моритц — возможно, в память о собственной дочери. Первоначальное («подлинное») же свое имя – Марта — Екатерина могла узнать уже после общения со своими найденными родственниками – после 1714-5 г. или даже после опроса Карла Сковроцкого (в 1723-24 г.)
О «пожилой женщине», с которой встретилась Екатерина в Риге.
Георг Хельбиг ( Гельбиг) в книге «Русские избранники».( Russische Günstlinge, 1809 г.) пересказывает историю («анекдот») барона фон Шелена (von Scheelen), по которому в Рижской цитадели (Динамюнде?) после церковной службы к ней подошла «пожилая женщина», назвавшаяся ее близкой родственницей (по Шелену – матерью) .
«Однажды она присутствовала в рижской цитадели при греческом богослужении. При выходе из церкви к ней приблизилась престарелая женщина со многими детьми . Эти дети были внуки старушки, дети ее сына и дочери, племянника и племянницы императрицы Екатерины I, которые были из ленневардских крепостных, и переговорила с императрицей. Екатерина дала понять старушке, чтоб она шла спокойно домой, что она о ней позаботится». В дальнейшем «отвезенная в Петербург старушка выпросила себе, как матери императрицы, обеспечение на спокойную жизнь».
Фон Шелен излагает также жалобы владельца крепостных Вольфеншильда (Wolfenschild) на отнятие у него крестьян. «Вероятно, Ленневард принадлежал некогда фон Вольфеншильду. Мы не знаем, кому теперь принадлежит это имение… Когда императрица возвратилась из Германии в Петербург, из столицы был получен тогдашним генерал-губернатором Лифляндии и генерал-фельдмаршалом Шереметевым секретный приказ, чтоб он тех ленневардских крепостных, которые родом из Литвы, немедленно переслал бы самым почетным образом из Риги в Петербург». Вольфеншильд подчинился приказу, но «отправился сам в Ригу и хотел принести там жалобу по поводу людей, отобранных из его имения. Он был, однако, вскоре удовлетворен». (Georg Adolf von Helbig, Russische Günstlinge, 1809, c.48-49. Цит. По: Георг Гельбиг. Русские избранники. Перевод, вступ. статьи и примеч. В. Бильбасова, 1900 ).
Фамилия помещика Вольфеншильда реальна. Она упоминается в письмах А. Репнина,со ссылкой на жалобу Репнину Христины Гендриковой, называющей данного помещика (Вульфеншильд у Репнина) своим хозяином в деревне Кегеме (Ķegums, Keggum на немецком) и жалующейся на обиды от него. Из владений Вольфеншильда Христину Гендрикову (Сковроцкую) забрали по приказу императрицы.
Хупель, по замечанию Грота, сообщает, что к Вульфеншильду впоследствии обратилась также дочь Екатерины и Петра Елизавета Петровна с просьбой разыскания ее родственников. — Hupel. Nordische Miscellaneen, St. 2, стр. 223. (Грот, с.166).
При этом «матерью» Екатерины старушка быть не могла. Скорее всего эта пожилая женщина была быть одной из сестер Ган -теток Екатерины, например младшей из сестер Ган Анной Веселевской.
Тарту (Dorpat) 1680-х гг
Коснемся некоторых деталей о жизни Тарту ( Дорпата) 1680-х гг.( с 1682 по 1689), во время вероятного пребывания в нем семьи Скавронских. (В частности, по материалам книги Маргуса Лайдре — Margus Laidre. Dorpat 1558-1708. Linn väe ja vaenu vahel, 2008).
Как позволяет заметить имеющаяся историческая информация, начиная с середины 1680-х гг. в Тарту наблюдался определенный подъем. До этого, хотя шведская власть в городе после контроля царя (1657-61) была восстановлена в 1661 г., имело место некоторое запустение. В первые 25 лет новой шведской власти решение стоящих перед городом проблем было медленным. Имел место своего рода «застой» : сохранялись малолюдность и отсутствие средств, ходили даже слухи о перенесении города (Laidre, c.434).
Причины «запустения» возможно были объективными результатами войн и эпидемий, о которых известно с конца 1650-х гг. Но были также (а возможно и в первую очередь) и административные причины. В том числе — острый конфликт магистрата и гильдий, представители которых в 1670-80-х жаловались на злоупотребления магистрата (raehärrad) — неоправданные расходы, увеличение себе зарплат, обращаясь с жалобами не только в Ригу (резиденцию генерал-губернатора) , но и прямо в Стокгольм – к самому королю (миссия члена Большой Гильдии Mathias Meyland`а.( Laidre, 437-38).
Перелом в положительную сторону происходит с середины 1680-х гг., в частности по причине осуществлявшейся по приказу Карла XI в Лифляндии «редукции» — переводу в госсобственность (собственность короля) значительной части мыз (5/6 в шведской Ливонии). Бывшие собственники становились арендаторами и обязывались теперь платить королю за аренду собств. мыз. Редукционная реформа ослабляла земельных собственников (они же raehärrad ) и укрепляла казну. Изменился и статус крестьян — из явно крепостного они перешли в более свободное состояние. Это очевидно могло привлечь на шведские территории Лифляндии (в том числе южной Эстонии) крестьян с соседних польских территорий, где крестьяне (как другие братья и сестры Екатерины I) оставались крепостными и далее. Карла XI даже называли talurahva kuningaks.
В 1686 году, году вероятного рождения Екатерины — генерал-губернатором Лифляндии был назначен местный балтийский немец, уроженец Ревеля Jacob Johan Hastfer (Laidre 439). (До этого генерал-губернатором был швед Christer Horn ). При Якобе Хастфере с 1687 г. проблемы Тарту (строительство и проч.) явно начинают решаться более активно. В 1690-м гг происходит новое открытие университета – Аcfdemia Gustaviana, в 1693 — открытие новой Ратуши. При этом в 1680х, как и позже, в городе ощущался недостаток рабочих рук – в первую очередь для строительства. В нач.1690-х даже при оплате 8 серебряных эре (hõbeööri в день желающих принимать участие в строительных работах почти не было (Laidre, 435). Это требовало уже с 1680-х гг (а возможно и ранее) привлечения в город новых жителей. При праздновании в Дорпате в 1592 г. рождения принца Карла (будущего Карла XII) среди его участников в числе прочих упоминаются поляки, литовцы и курляндцы ( Laidre, 454). Есть известия о получении некоторыми крестьянами (хотя скорее в порядке исключения) «свободного листа» — freehets bref (Laidre, 368).
Если верно сообщение Вильбуа о католическом крещение Екатерины, то где оно происходило? (Как и вообще католическое богослужение существовавшей в городе польско-литовской общины?). Домский собор (Toomkirik) в то время не был восстановлен. Маарья и Яани kirik. были официальными, то есть очевидно лютеранскими в шв. Период церквями. Püha vaimu kirik как будто не действовала еще с польского времени…
Самуэля и Дороту Скавронских в 1688-89 гг, замечает Ф.Вильбуа, заставила уехать из Дорпата вспышка чумы. Такие вспышки в Лифляндии отмечаются еще с конца 1650-х гг. Весьма сложной, по сообщению Лайдре, ситуация с эпидемией в городе, как и Европе в целом, оставалась и в 1690-х гг. (Laidre, 458).
Подводя итоги, можно утверждать, что выдвинутая Ф. Вильбуа версия о рождении Екатерины I в Тарту (Дерпте, Дорпате) заслуживает самого серьезного внимания и дальнейшего изучения.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.