О кафедре философии Тартуского университета первой половины 1980-х гг и профессоре Яане Ребане

(Фрагмент воспоминаний о кафедре философии ТГУ , подготовленный по просьбе дочери Яана Ребане Хелью Ребане, 1.11.21)

С кафедрой философии Тартуского университета (ТГУ) я был связан примерно 6 лет – с 1979 г., когда поступил вначале в заочную аспирантуру  при кафедре (в 1981 г. я перешел в очную аспирантуру) и до начала 1986 г., когда после защиты диссертации поступил на работу преподавателем в эстонскую Сельскохозяйственную академию. С 1983 по 1986 г. ( после окончания аспирантуры) я работал на кафедре философии старшим лаборантом.

В тогдашнем Тартуском университете 1981-86 гг кафедра философии была интересным образованием. Помещалась она в доме фон Бока (Von Bocki maja, Marкsu maja) на втором этаже, с левой стороны коридора, как и две другие кафедры — кафедра научного коммунизма (зав. Каф. Иван Волков) и кафедра политэкономии, которую до 1980-х гг возглавлял профессор и позже известный академик Михаил Бронштейн. Напротив помещений кафедр с правой стороны коридора были две большие аудитории, в которых проводились лекции, а также партийные собрания.

Из общеуниверситетских кафедр кафедра философии В 1980-86 была видимо самой  крупной и представляла собой своеобразный и достаточно серьезный институт внутри университета. Она проводила  курсы лекций по философским предметам (истмату, диамату и истории философии по тогдашнему делению) для всех специальностей университета на  эстонском и русском. А также принимала   кандидатские экзамены по философии для этих специальностей и имела аспирантуру – занималась подготовкой аспирантов по философии.

Заведующим кафедрой философии в эти годы (1979-86) был профессор (и член-корр. ак наук ЭССР) Яан Ребане, на роли которого в работе кафедры я ниже остановлюсь подробнее. К 1980 году он заведовал кафедрой уже почти 10 лет — с 1971г., сменив Михаила Макарова, занимавшего этот пост с 1960 г. В 1986 г. Яан  Ребане перешел на работу в Академию Наук Эстонии и переехал в Таллинн.

Кафедра философии ТГУ в 1979-85 г. была на мой взгляд весьма интересным гуманитарным учреждением не только в Эстонии, но и в тогдашнем СССР. «Случайных» и чисто карьерных людей на кафедре практически не было. На ней работали преподавателями  те, кто закончил аспирантуру при кафедре, то есть получил подготовку и одобрение тогдашнего достаточно квалифицированного кафедрального коллектива. Философского факультета или отделения в Эстонии не было, их роль  фактически выполняла кафедра философии ТГУ, будучи в 1950-80-х гг главным философским учреждением Эстонии.

В начале 1980-х гг на кафедре было 4 профессора (в советской системе это звание было более значительным, чем в «общеевропейской» системе, поскольку предполагало защиту «большой» докторской диссертации). Это были — сам Яан Ребане (профессор и член-корр, позже академик), также — Рэм Блюм, Леонид Столович и Ээро Лооне.

 Профессорам философии Рэму Наумовичу  Блюму и Леониду Наумовичу Столовичу, с которыми я был много лет близко знаком и которых считаю своими учителями, нельзя не дать высоких оценок  – это были замечательные люди и лектора, которые сыграли значительную роль в работе тогдашнего университета и формировании эстонской философской школы.  Более известной фигурой из них в тогдашнем СССР был Л.Н. Столович, занимавшийся эстетикой. Он рано защитил докторскую диссертацию и был автором многих книг и статей в центральных философских изданиях. (Немало книг и статей он опубликовал уже в постсоветское время). Будучи активно пишущим автором, Л.Н. Столович  оставил также весьма важные воспоминания о кафедре философии (Л.Н. Столович, Кафедра философии Тартуского университета,- в сб.: Мудрость, ценность, память. Статьи. Эссе. Воспоминания. 1999-2009. – Тарту-Таллинн, 2009, с. 222-3), которые я буду цитировать.  (О Л.Н. также см. мою статью Л.Н. Столович. Между шестидесятничеством и семидесятничествoм.К 90-летию со дня рождения. https://kripta.ee/rosenfeld/2019/11/06/l-n-stolovich-mezhdu-shestidesyatnichestvom-i-semidesyatnichestvom/ ).

Помимо многих достоинств Л.Н. Столовича, следует отметить  его замечательное чувство юмора, которое играло большую роль в различных в том числе и  сложных ситуациях. (Примеры юмористических разрядок Л.Н. в моих отношениях с Яаном Ребане я приведу далее). Помимо юмора «по ходу дела Л.Н. Столович делал  (в том числе на юбилеях)   юмористические выступления: напр., «Яан Ребане и философия рыбной ловли», которые имели неизменный успех.

Не менее интересной (хотя по ряду причин м.б. не успевшей раскрыться в полной мере) фигурой был и Рэм Наумович Блюм, который хотя и писал меньше, чем Л.Н., но был глубоким и интересным ученым, сыгравшим на мой взгляд весьма важную роль как в научной, так и политической жизни тогдашнего Тартуского университета.

Отношение Яана Ребане как с Р.Н. Блюмом, так и Л.Н. Столовичем было дружеским и,  насколько мне известно, вплоть до переезда Я. Р.  в Таллинн ничем не омрачалось (об истории Юрия Чертина 1984 гг г. я расскажу далее).

Четвертым профессором на кафедре философии был Ээро Лооне, который имел сложный характер, приводивший к ряду инцидентов, в том числе и с Я. Ребане.  При этом широкая эрудиция и интеллект Ээро Лооне, которые признавал и Яан Ребане,  не должны ставиться под сомнение.

Наряду с профессорами на кафедре работали доценты — Рейн Вихалемм и Юло Матьюс, а также старшие преподаватели Тыну Луйк и  Юри Таммару.  Это были также хорошие лекторы, весьма знающие и интересные люди.

Тыну Луйк (эстонский филолог по образованию) и Юри Таммару (ранее физик) вполне могли бы быть доцентами, но не получали этого статуса, поскольку имели своеобразный недостаток — не любили излагать свои мысли в письменной форме и поэтому не писали ни  статей, ни диссертаций. Часто заседания кафедры Я.Р. открывались сетованиями Яана Ребане на то, что к сожалению «некоторые члены кафедры» не пишут — статей и проч., хотя вполне могли бы это сделать.

Нельзя не отметить хороший уровень большинства кафедральных преподавателей – от профессоров и доцентов до более младшего состава и  недогматический характер  изложения ими философских предметов. ( Несколько особняком на кафедре стояли бывший физик Виктор Зибен, к 1985 г. ставший доцентом, а также и бывший медик, занимавшийся философскими проблемами «парамедицины» Валдар Парве).

Рейн Вихалемм, Тыну Луйк  и  Юло Матьюс  читали тогдашние философские предметы -диамат, истмат  и историю философии  — не только естественникам — физикам, химикам, медикам, но и  гуманитариям —  например, эстонским филологам и историкам – часто элитарным и  весьма национально ориентированным. При этом, несмотря на свободомыслие тартуских студентов,  лекции преподавателей кафедры философии не вызывали их нареканий  (в том числе упреков в догматизме) и стимулировали интерес к предметам.

О догматике в идеологии относительно кафедры философии ТГУ следует сказать особо, поскольку с 1990-х  гуманитарии советского периода (в особенности преподаватели «красных» предметов) часто критиковались за советскую догматику.

В силу особенностей Эстонии и Тартуского университета официальный марксизм на  мой взгляд имел на кафедре философии ТУ скорее недогматический характер.Несмотря на официальные рамки (ограниченность которых все понимали) на самой кафедре имели место различные идейные течения. Были на ней свои сторонники аналитической философии (Э.Лооне), хайдегерианцы (таковым считался, насколько я помню, Юло Матьюс) и проч.  Нельзя сказать, что эти отклонения пресекались.

Помню историю с обсуждением диссертации Евгения Голикова в начале 1980-х гг.После критики в его адрес (касавшейся, как оказалось, и марксизма как такового,  сторонником неофициальной формы которого был  Р.Н. Блюм) Рэм Наумович  воскликнул полушутя: «Интересно, на какой кафедре мы находимся? Я думал, что на кафедре марксизма…» .

Особенность кафедры была в том, что преподаватели для нее готовились в самом университете.   Кафедра была признанным и авторитетным центром философии в тогдашней Эстонии .С ней так или иначе был связан ряд известных фигур тартуского университета 1970-80х гг. На кафедре защищала диссертацию Марью Лауристин, работали Игорь Грязин и Андрус Порк (Парк), рано защитившие докторские диссертации. С кафедрой в определенное время были связаны Яак Аллик и Рейн Руутсоо. На кафедре часто оказывались многие республиканские интеллектуалы, а также представители тогдашней элиты — дети профессоров, академиков и проч.  Климат на кафедре при этом был  вполне нормальный.

Яан Ребане как руководитель кафедры философии Тартуского университета

Яан Ребане занял место зав кафедры философии ТГУ в 1971 г., после Михаила Макарова, кот. руководил кафедрой с 1960 г.  приблизительно 10 лет  (Подробности Л.Н. Столович, Кафедра философии Тартуского университета,- в сб.: Мудрость, ценность, память. Статьи. Эссе. Воспоминания. 1999-2009. – Тарту-Таллинн, 2009, с. 222-3).  

В молодости  Михаил Макаров, выпускник ленинградского университета, однокурсник и друг Р.Н. Блюма,  был неофициальным человеком и даже антисталинистом. Однако в  последние годы своего заведования кафедрой (возможно, под влиянием своей супруги Александры Горячевой) он проявил себя не лучшим образом. В этот период борьбы с «либерализмом» 1960-х гг он вместе со своей супругой А. Горячевой поддержал официальные нападки на «смутьянов»,  в том числе Р. Блюма, а также поиски «сионистов»   (см. Л.Столович, Кафедра Философии).

В 1971 г.  когда Яан Ребане стал заведующим кафедры философии ТГУ,  в университете стал работать новый ректор — Арнольд  Кооп, заменивший «либерала» Федора  Клемента.

Перемены в Тартуском университете при Арнольде Коопе были специфическими. С одной стороны, укреплялась официальная линия и отсеивались «сомнительные» элементы (часто выбор таковых был явно ошибочным, о чем говорит, например, история разгрома лаборатории Юло Вооглайда).

 Но одновременно — как следует заметить вопреки постсоветским критикам – в этот период имела место и своеобразная эстонизация университетских кадров,  в том числе и кафедры философии. На руководящие посты заступили национальные эстонские кадры –включая и философов, что было вполне логично.  Таким национальным и ,на мой взгляд, эффективным руководителем был и Яан Ребане.

Излишне говорить о том, что  как делопроизводство, так и основная учебная работа  как на кафедре философии, так и в Тартуском университете в целом велись на эстонском языке, поскольку (несмотря на позднейшие утверждения о советской русификации) в это время ТГУ на 80 % был эстонским.

 Общая оценка деятельности Я. Ребане как завкафедрой на мой взгляд должна быть вполне положительной. Яан Ребане много сделал для укрепления кафедры и ее превращения в важную философскую структуру тогдашней Эстонии. В оценках фигуры Яана Ребане я не могу согласиться с позицией Ээро Лооне, в своей статье 2002 г. охарактеризовавшего (без достаточных оснований)  Яана Ребане как «полицейского от философии» («filosoofia politseinik») и скорее согласен с точкой зрения Леонида Н. Столовича, давшего позитивную оценку руководства кафедрой Яана Ребане (статья «Кафедра философии»).

C одной стороны, Яан Ребане был как будто официальным человеком,  вписаннным в официальную (эстонско-советскую) элиту того времени. Как и его брат  Карл Ребане – академик-физик, глава Академии наук ЭССР, он был участником войны в эстонском стрелковом корпусе, другом ректора Арнольда Коопа. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации в московском институте философии.  ( Семья Ребане дала таким образом целый ряд известных ученых Эстонии и тогдашнего СССР; другие братья Ребане Тоомас и  Юри – работали в Москве и Ленинграде ).

   При этом Яана Ребане нельзя считать догматиком и чистым бюрократом (к этому типу скорее был ближе А. Кооп). Я. Ребане был скорее ученым, вполне разбиравшимся в основных философских темах. (В духе советской Эстонии – ситуация в которой  отличалась от обычной советской). Чисто догматических проявлений на кафедре при нем я не припомню.

Возможно, определенный авторитаризм руководства при нем  имел место. Яан Ребане был сильный руководитель с жестким характером. На кафедрах общественных наук он определенно выглядел «главным» начальником. При этом он всегда выслушивал все точки зрения. Руководил Яан Ребане жестко, но разумно, по-хозяйски, радуясь успехам кафедры и стараясь ее продвинуть. Период его руководства можно без большой натяжки считать «золотым веком» кафедры философии ТГУ в советский период.

 При Яане Ребане кафедральная жизнь находилась в равновесии  между бюрократической организацией и творческим началом. Правильная организация  бюрократического механизма вполне сочеталась на тогдашней кафедре философии ТГУ с  научными и творческими делами.

Вопреки утверждениям прямолинейных критиков советского периода,  Яан Ребане вовсе не был лишен национального эстонского  духа. Он активно поощрял национальные кадры, настаивал на владении эстонским у аспирантов (что было логичным). На эстонском велась и вся работа кафедры.

При этом Я. Ребане прекрасно владел русским,  в том числе и письменным и хорошо умел исправлять русский текст — всякие диссертационные бумаги, протоколы и проч. Я неоднократно наблюдал, как ловко Яан Ребане («Яан Карлович» в русском варианте) обращался с русскими (как и эстонскими) текстами, редактируя эти тексты и убирая из них «пустые» рассуждения. (Вообще с текстами он работал много, стараясь добиться их максимальной отработанности по принципу – «или перфектно, или плохо»). На пустых отрывках текста он ставил комментарий  jutt!  и вычеркивал указанные отрывки. Так же грамотно  он правил кафедральные бумаги — протоколы и проч.  Жил он в Тарту в одном из домов на Таара пст, которые в народе носили название  «Дворянское гнездо» («Aadli pesa»).

Об организации работы кафедры в 1980-86 гг

В 1983 г. в силу  обстоятельств я стал лаборантом на кафедре философии ТГУ и смог до 1986 г. непосредственно участвовать в ее работе.

Кафедра представляла собой непростой механизм – по сути небольшой «институт» внутри университета . На кафедре постоянно происходили различные научные и учебные мероприятия — экзамены, лекции, защиты, собрания… Этот механизм требовал организации  и правильного документального оформления, каковые  Яан Ребане  умел бесперебойно наладить.

Он  был человеком собранным, любил аккуратность и порядок. По стилю поведения был джентльменом.  Отстаивал четкую организацию в хорошем эстонском стиле.

 У Яана Ребане были личные слабости, связанные с алкоголем. Мелкие эпизоды  в этой связи были, но серьезно на руководство кафедрой они не влияли. Могу определенно сказать, что Я. Ребане был хорошим организатором, за которым кафедра чувствовала себя (по словам Л. Столовича) «как за каменной стеной».

В то время лаборантов (секретарей) на кафедре было трое  – Нелли Кулли (преподававшая также «научный атеизм»), Харри Интс и я.  Мы сидели за одним столом за машинками, на которых печатали различные документы, связанные с деятельностью кафедры.

Нелли Фридриховна Кулли – дочь известного профессора Хильды Моосберг (и сестра учительницы географии в моей 6 школе Людмилы Фридриховны Кийзер),  была к этому времени человеком уже немолодым и «курьерские» задачи секретарей были  не для нее. Относительно себя должен признать, что мои  способности в лаборантском статусе были не самыми лучшими ( не хватало собранности, что я как мог пытался  преодолеть).  Лучше всех на мой взгляд с лаборантской работой справлялся закончивший отделение психологии Харри Интс, быстро печатавший, имевший хорошую реакцию и дружелюбный характер.  В постсоветское время он получил неплохие чины в эстонской армии — стал полковником, если не более. В те кафедральные времена отношения с Харри Интсом у нас были дружескими. Нашей общей  знакомой была  Тайми Харкманн – замечательный человек, к сожалению, рано умершая.

До Харри лаборантом на кафедре философии – достаточно своеобразным —  был  Тармо Кульмар (позже декан на теологическом факультете). В лаборантском статусе Тармо Кульмар отличался оригинальностью, вызывавшей иронию Я. Ребане. Помню, как году в 1980-м Тармо важно сидел на лаборантском месте в черном пиджаке с бабочкой и белых перчатках и сердито тыкал пальцами в пишущую машинку.  Тармо заменил Х. Интс.

Вообще свойственная Яану Ребане ирония и юмор (часто сардонический) были направлены на беспорядочные («несистемные») и «хаотические» явления на кафедре. Его иронию, например, вызывал один «творческий» аспирант (Яан К.), который иногда являлся на кафедру с расстегнутой на животе рубашкой.

 Будучи педантом (и если угодно перфекционистом) организации, Ян Ребане ценил точность в работе и естественно не любил опозданий (за что попадало и мне). Одному общему знакомому  (пример свойственного Я. Р сардонического юмора) он сказал, что в силу своей склонности к опозданиям он может опоздать и на собственные похороны…

Яану Ребане принадлежала и шутка по моему поводу, когда на предложение выгнать меня из аспирантуры с почти написанной диссертацией он сказал, что это «равносильно тому, чтобы делать аборт на 9 месяце беременности».

Отдельно — о моих личных отношениях с Яаном Ребане.

Они были непростыми уже начиная с многочисленных экзаменов, которые мне с 1978-79 г. приходилось сдавать комиссии под его руководством. Я не входил в число тех молодых, которые ему нравились. Яну Ребане  (так же как пожалуй и Рэму Блюму)  скорее нравились технари, естественники. Техницизм и своеобразный позитивизм Я.Р заставлял его критически относиться к  филологическим гуманитариям (русским и  эстонским филологам), которых он  не любил  — видимо за элитаризм и «выпендреж». К таким гуманитариям Яан Ребане видимо относил и меня  с моими попытками «лотмановского» подхода (местом моего первоначального образования было отделение русской филологии ТУ).

На экзаменах я часто чувствовал,  что нечто в моей манере ответа (возможно, лотмановское) его раздражало. Вероятно, Яан Ребане считал, что я «воображала» — слишком много и без достаточных оснований о себе думаю.

Иногда от  негативной реакции завкафедрой (и соответствующих оценок на экзаменах) меня спасали уже упоминавшийся юмор и шутки Л.Н. Столовича, которые он умел вовремя вставить, в том числе и разряжая этим обстановку.    Приведу эпизод с одним из многочисленных экзаменов по истории философии, на котором мне достался  вопрос  об этической концепции Эпикура по его  письму к Меникею.  Видя, что мой ответ чем-то (как обычно) раздражает Яана Ребане , Л.Н.  пошутил. «Яан, ну что можно было бы сказать в будущем, например, про меня, если бы от меня осталось только одно мое письмо к тебе?». Яану Ребане шутка Л.Н. , как и в других случаях,  понравилась и я «проскочил» — с нормальной оценкой за экзамен.

К 1986 г., под руководством Яана Ребане кафедра философии ТГУ  достигла, по-видимому, своего расцвета в советский период. Она сыграла важную роль в формировании эстонской философской школы.

По справедливым словам Л.Н. Столовича (ссылающегося также на работу Р.Н. Блюма), «Пожалуй, никогда раньше кафедра не осуществляла успешно свою деятельность столь успешно, как именно при Я. Ребане. Она стала базовой кафедрой в республике, укрепились ее связи с другими республиками и зарубежными странами, проведено было несколько Всесоюзных конференций, увеличилось количество опубликованных трудов членов кафедры в авторитетных изданиях (конкретные данные о работе кафедры философии см. в статье Р. Блюма «Кафедра философии ТГУ в советский период» в кн.: Ученые записки Тартуского гос. Университета, вып. 603. Философско-методологические проблемы социально исторической детерминации познания. Труды по философии, Тарту, 1983, с. 141-159).». (Л.Н. Столович, Кафедра философии Тартуского университета ).  

  К 1986 году кафедра имела, на мой взгляд, достаточно хороший уровень и вполне могла получить всесоюзную известность. Однако этому среди прочего помешали и перестроечные события в тогдашнем СССР, которые с 1986-87 гг  привлекли к себе главное внимание.

При этом еще до перестройки кафедра имела известность как минимум прибалтийскую  – ее профессора были членами ученых советов по философии в Риге и Вильнюсе (где защищался и я ).Этой известности способствовали и организовывавшиеся в то время кафедрой – по моему, достаточно удачно — всесоюзные конференции.  В качестве хорошего примера таковых могу  привести всесоюзную конференцию 1985 г. в Кяэрику, в которой участвовали московские философы, в том числе Валерий Подорога и Михаил Рыклин.

Об инцидентах на кафедре философии ТУ в 1980-86 гг

Разумеется, жизнь кафедры философии ТУ описываемого времени не обходилась без инцидентов. Один из них произошел со мной.В 1983 г. (по моей вине) произошел мой конфликт с Р.Н. Блюмом, за который я получил «нагоняй» в виде задержки принятия диссертации и был «разжалован» в лаборанты. В дальнейшем я был «реабилитирован» —  отношения с Р.Н. Блюмом и кафедральным руководством (в лице Я. Ребане) восстановились.  Диссертацию приняли на кафедре и я защитил ее в Вильнюсе в мае 1985 г. Правда, преподавательского места в университете я не получил и нашел таковое (место старшего преподавателя) в Эстонской сельхозакадемии (в Тарту), где проработал с 1986 до 1993 г.

Свою работу лаборантом на кафедре философии ТУ я считаю положительным временем для себя – временем необходимой учебы и знакомства с кафедрой и ее людьми, которых всегда высоко оценивал, получения ряда важных навыков университетской работы.

Другим инцидентом того периода стало т.н. «дело Ю. Чертина» 1984-85 гг.

Юрий Чертин был аспирантом и затем преподавателем истмата на кафедре философии, также вел семинары в паре с Р.Н. Блюмом. Диссертацию под руководством, кажется, Я. Ребане и при поддержке как Р.Блюма, так и Л. Столовича, он писал о философии Ж.-П. Сартра.

Однако Юра Чертин «наследил» – попал в 1983 г. в поле зрения «компетентных органов» на какой-то религиозной тусовке в Москве. Дело на него пришло в тартуское КГБ, которое, однако, решило использовать полученную информацию заодно против «смутьянов» Блюма и Столовича, на которых Чертину было предложено дать показания. Идеологической  платформой обвинения  была попытка приписать профессорам и блюмовскому философскому кружку т.н. «сионизм».

 Очевидной были архаичность подобных обвинений —  возрождение в них духа сталинской эпохи 1940-х гг и полное  несоответствие этих обвинений реальности – деятельности шестидесятников и интернационалистов Р.Н. Блюма и Л.Н. Столовича. ( См. И. Розенфельд. Закрытие философского кружка Тартуского университета в 1985 г. и   некоторые репрессивные идеологические модели бывшего СССР. (К докладу на конференции Тарту – остров Свободы,1.11.2013 г.) https://kripta.ee/rosenfeld/2013/11/01/zakrytie-filosofskogo-kruzhka-tartuskogo-universiteta-v-1985-g-i-nekotorye-repressivnye-ideologicheskie-modeli-byvshego-s ssr/  ).

Дело Ю. Чертина, которое привело к закрытию философского кружка ТГУ , указывало на  идеологический архаизм и неадекватность тогдашней советской бюрократии,  ставших немаловажной причиной краха к началу 1990-х гг.как самой этой бюрократии (стоявшей на позициях русского консерватизма), так и всей советской системы.

В дальнейшем сходные репрессивные идеологические модели  русского консерватизма (в его радикальных формах) проявились в деятельности  Интердвижения в Эстонии (Т. Чернавцева и др.) – со столь же, заметим, отрицательным результатом.

В 1984 г. несмотря на давление репрессивных органов, прямых показаний на профессоров Ю.Чертин как будто не дал, но определенные странности и двусмысленности в его ответах настроили Р.Блюма и Л.Столовича (а также других посвященных в данную историю представителей кафедр общественных наук) против него. В результате Юрий Чертин был уволен с кафедры и уехал в Таллинн.

Яан Ребане попытки «подкопа» под Блюма и Столовича не поддержал, в том числе и поскольку  никакого реального «состава преступления» в их деятельности не было. Достаточно умеренные по «перестроечным» меркам конца 1980-х гг письма и выступления 1960-х гг. Р. Блюма и Л. Столовича, как и защита ими Юло Вооглайда и др. в начале-середине 1980-х уже оставались в прошлом.

Тем не менее в 1985 г. деятельность блюмовского филос. Кружка была приостановлена. 

Ряд инцидентов на кафедре произошел после перехода в 1986 г. Яана Ребане в Таллинн на работу в Академию наук Эстонии. В результате этого перехода «равновесие власти» на кафедре оказалось нарушенным и кафедра пережила период нестабильности, которые я наблюдал в начале 1986 г.

Сам Яан Ребане хотел назначить вместо себя завкафедрой доцента  Рейна  Вихалемма – спокойного и разумного человека – химика по образованию. Однако бюрократические инстанции не утвердили кандидатуру Р.Вихалемма, ставя ему в вину  (не сильно умный аргумент) отца за границей.    В результате, после периода трений между претендентами (в которых участвовал и доцент Виктор Зибен) завкафедрой в 1986 г. стал Ээро Лооне.

Подводя итоги: эпоха руководства кафедрой философии Тартуского университета Яана Ребане (с 1970 по 1986 г.) видимо может считаться временем наибольшего расцвета кафедры в советский период.

Можно заметить, что  эстонской советской бюрократии был свойствен ряд положительных черт, отличающих ее от других групп этой бюрократии – в том числе и центральной советской —  в частности, рациональность и европеизм, которых сильно не хватало тогдашнему СССР и которые мог бы помочь этому государству (как и его частям) перейти в новое состояние. Однако, в силу ряда причин перестроечные и постсоветские перемены приняли скорее хаотический характер.

Эстония: история, Эстония:наука и культура