С отроческих лет мною владела одна мечта — стать писателем. Это и немудрено, ибо сочинителем был мой отец Виктор Ардов, а русская литература в его жизни занимала место религии. Помнится, у него даже глаза увлажнялись всякий раз, когда он произносил имя боготворимого им Льва Толстого. К изящной словесности меня неудержимо влекла и Анна Андреевна Ахматова — она дружила с моими родителями, и наша квартира на Большой Ордынке была ее московским домом. В начале шестидесятых Ахматова снисходительно одобрила мои первые прозаические опыты...

А в семидесятые я, профессиональный литературный поденщик, автор сценариев для кино, телевидения и радио, уже вовсю писал, как мы тогда выражались, "в стол". Анна Андреевна была к тому же первым сознательно верующим православным человеком, которого я встретил на своем жизненном пути...

Так или иначе, в 1980 году я стал священником Православной Церкви, но, каюсь, сочинительства не забросил. Ахматова не любила Макса Волошина. Она говорила: "У него счастливая судьба: поэты считают его художником, а художники — поэтом, и он пользуется всеобщим уважением". У меня — судьба несчастливая, и по той же самой причине: священнослужители меня считают писателем, а писатели — священнослужителем, притом как те, так и другие не выказывают мне ни малейшего уважения.

А коли так, приходится признать себя графоманом. Перед вами — книга о моей жизни, и, учитывая вышеизложенное, я решаюсь наименовать ее так "Монография о графомане".