О марксизме, научности и социализме

(Отклик на статьи В.Ф. Паульмана 11 2015)

 

1. О научности и ее критериях.

В своем письме 18.11.15 Вы пишете о научности.

Но каковы ее критерии? Существуют, по-видимому, критерии формальные (внутритеоретические — например, отсутствие внутренних противоречий ) и реальные – соответствие теории известным фактам. Если некоторые теории не соответствуют имеющимся (известным) фактам, их вряд ли можно считать научными. Это касается и вариантов марксизма – в частности, советского марксизма, попытки использования которого в старом виде (его старых категорий и тезисов) вряд ли можно считать научными.

 

2.О марксизме. Марксизм один или несколько.

 

В письмах (2, 18.11.15 и статье о марксизме) Вы пишете о том, что есть «только один» марксизм.

Мне кажется, однако, что в настоящее время существуют несколько версий марксизма, наиболее известные из которых две – марксизм социал-демократический и марксизм советский. Оба опираются на классический марксизм, но различаются в целом ряде важных моментов. В обоих вариантах марксизма используются различные теоретические соображения и различные категории, в том числе различные понятия социализма.

Если следовать советскому марксизму в классическом варианте, то соцдемовский марксизм – не марксизм, но «ревизионизм и оппортунизм».

Однако факты нам показывают нечто другое.

Первый очевидный исторический факт (или серия фактов) — развал реального социализма в Восточной Европе. Второй факт — сохранение соцдемовской модели – например, в Швеции или Финляндии. Третий факт в этой связи – бегство граждан постсоветского мира после 1991 г. в страны «ревизионистского» социализма.

Вопрос: кто оказался «прав» в споре о социализме- советские марксисты или соцдемовские? Если практика – «критерий истины», то выходит, что правы оказались соцдемы. Что их теория оказалась «научнее», поскольку «практичнее».

Сторонники советского марксизма скажут, что советский социализм «все равно был хороший» и лучше, например, финского. Но почему тогда «хороший социализм» развалился и его жители сломя голову бегут к «ревизионистам»? «Происки врагов»?

Следует признать, что советский марксизм (вместо со всем его содержанием, в т.ч. системой оценок) на рубеже 1989-1990-х годов потерпел тяжелое поражение.

Современные левые в полемике с правыми идеологическими течениями не могут отстаивать советский марксизм и советское понимание социализма, поскольку в этом случае они проиграют идеологическую войну. Это собственно и произошло в Восточной и Южной Европе с полутора десятком стран бывшего «реального социализма».

Если марксизм «один», тогда, получается, советского марксизма «нет», или он   – «не марксизм».

Следует формировать другой марксизм, отличающийся от советского. Я называю этот марксизм «третьим». (См. работу «Третий марксизм», первоначальный вариант: https://kripta.ee/rosenfeld/2015/09/01/tretij-marksizm-predislovie-glava-1/. Там же – еще три главы, пока в черновом варианте).

И марксизм советский, и марксизм социал-демократический следует анализировать с позиций современного марксизма.

Что касается советского марксизма, то «целиком» включать его в современный марксизм нельзя. Следует произвести разбор советского марксизма с выяснением того, что из наследия этого марксизма следует отбросить, а что можно использовать в современном марксизме. Разговор тут длинный. (Официальный советский подход все мы помним, тем более обществоведы, которые (как и я) его не только подробно изучали (сдавая многочисленные экзамены в аспирантурах и проч.), но и преподавали).

С позиций современного марксизма следует разобрать и соцдемовский его вариант. Поборники соцдемовского варианта (например, Гавриил Попов, Теория и практика социализма в 20 веке, М.,2006) критикуют советский марксизм. Они считают, что в России в споре соцдемов меньшевиков и большевиков (Плеханова и Ленина) прав был Плеханов. Что «ошибки» Ленина (и далее Сталина и проч.) породили советскую модель, которая и потерпела крах.

Это привело к отказу от «коммунизма» многих бывших европейских компартий (например, Италии) и переходу их на социал-демократические позиции. В своей статье «Смело товарищи в ногу» вы приводите немало фактов этого.

Я не поборник соцдемовской модели ( что и пытаюсь доказать в работе «Третий марксизм»). Однако нельзя не признать, что в странах Запада их модель осталась как наиболее привлекательная из «левых» моделей.

В то же время для стран посткоммунизма (в первую очередь) по моему мнению, более актуальной будет другая левая модель, которая, как я доказываю, и описывается понятием «третьего марксизма».

То есть (чтобы заострить мысль до парадокса) я доказываю, что ни советский марксизм, ни марксизм соцдемовский с точки зрения современного марксизма марксизмами не являются. Другими словами, если стоять на позиции «одного» марксизма, считать «марксизмом» следует только этот современный (то есть «третий») марксизм.

Однако перейдем к конкретным вопросам. В их рассмотрении буду пытаться цитировать Ваши работы, в том числе например, «Был ли в СССР социализм» (2011) и другие, присланные мне недавно.

 

3.О социализме. Можно ли считать советский социализм «социализмом»? Советский социализм и «диктатура партийно-государственного аппарата».

Как известно, понятие социализма в разных версиях марксизма различно.

В советском марксизме, например, социализмом называлась система советского образца (названная в период перестройки тем же Г. Поповым административно-командной системой). В социал-демократической модели речь идет, как мы знаем, о «рыночном социализме».

Из Ваших работ следует, что Вы считаете советский социализм социализмом.Например, в работе «Был ли в СССР социализм» (цитирую по варианту в wordе) Вы пишете : «Теперь обратимся к СССР, где, по моему убеждению, существовал социализм» ( с.8). То есть в данной статье 2011 г.. как и в работе «Мир на перекрестке трех дорог» Вы исходите из советской версии социализма.

Однако, как мне уже приходилось высказываться в своей рецензии 2007 г.на Вашу книгу, советская концепция социализма (то есть концепция социализма в советском марксизме-ленинизме) имеет ряд уязвимых мест.

В частности, это вопрос о роли партийной бюрократии (номенклатуры) в системе реального социализма.

В своих работах («Мир на перекрестке…» и «Был ли в СССР социализм» ) Вы признаете, что в СССР была «диктатура партийно-государственного аппарата».

Разве это признание не противоречит Вашему мнению, общество в СССР следует считать социализмом?

Напомню свои соображения 2007 г. в Рецензии на Вашу книгу (https://kripta.ee/rosenfeld/2007/12/08/v-poiskax-utrachennogo-socializma/):

   «Автор считает советский социализм «социализмом», хотя и отличает его от отстаиваемого им «демократического» (вкладывая в социал-демократический термин свое содержание).Это не может не вызвать вопрос: как совместить такое определение В.Ф. Паульманом советского строя с тезисом о данном строе как диктатуре партаппарата? Ведь, как замечает сам автор, «диктатура партаппарата как форма социально-политического устройства общества противоречила самой сути социализма» (382). Именно, что противоречила. Но если противоречила, можно ли все же считать этот строй «социализмом»? Для марксистского анализа немаловажен вопрос: в самом ли деле, как это официально утверждалось, советская собственность являлась «социалистической» и «общенародной» ? «То, что они ,- пишет В. Ф. Паульман о трудящихся СССР,- являлись собственниками всего общественного богатства, и своего предприятия — ускользало от их понимания» (273). То, что «ускользало» — абсолютно точно. Но не потому ли «ускользало», что трудящиеся не могли являться собственниками того, чем распоряжалась бюрократическая корпорация? Отсутствие контроля трудящихся за госсобственностью создавало ситуацию очевидного отчуждения. Позволяла ли «диктатура партаппарата» говорить об общенародной собственности, а, следовательно, и о «социализме»?

   Нельзя не заметить, что Л.Троцкий, на весьма важные поздние работы которого опирается В.Ф. Паульман, в определениях советского строя был явно более осторожен. Анализируя в конце 1930-х гг, природу советской собственности, Троцкий отличает собственность государственную и общенародную, соотношение между которыми он сравнивает с соотношением «куколки и бабочки», поскольку первая может и не превратиться во вторую. «Средства производства принадлежат государству. Государство как бы «принадлежит» бюрократии»… «СССР представляет промежуточное между капитализмом и социализмом противоречивое общество». (Троцкий Л. Преданная революция. М., НИИ культуры, 1991, с.206, 211). В. Ф. Паульман следует за Троцким и в том, что не разделяет концепцию бюрократии как класса, ставшую известной с 1950-х после теории «нового класса» М. Джиласа. Вопрос определения советского строя, который (несмотря на ряд важных достижений в перестроечный период) не смог решить советский марксизм, требует отдельного анализа».

4. СССР: диктатура партаппарата и вопрос о классах. Была ли «партократия» классом?

Итак, Вы признаете, что в СССР существовала «диктатура партаппарата». Одновременно Вы отрицаете, что составлявшее партаппарат чиновничество было классом в марксистском смысле.

«На самом деле, -пишете Вы в работе «Был ли в СССР социализм», — функционеры и чиновники партийно-государственного аппарата получали установленную им заработную плату, причем за выполненную работу, имели определенные, подчас довольно значительные привилегии и льготы. Однако никто из них не получал никакого дохода с государственной собственности, поскольку они им не владели и вообще не имели никаких юридических прав на определенную долю в т.н. государственной собственности. Я в своей монографии «Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества» писал о том, что если до 1990-х годов этот бесспорный факт можно было еще по-разному интерпретировать, то в процессе наглой приватизации стало ясно, что функционеры и чиновники партийно-государственного аппарата не были никакими собственниками и должны были участвовать в общей гонке за право стать собственниками разворовываемого общенародного достояния. Причем многие из них преуспели в присвоении капитала благодаря своей позиции в структуре власти» .

Другими словами, Вы считаете, что в СССР партократия не являлась классом, как, по Вашему мнению, считал Л.Троцкий. В то же время из Ваших соображений о «присвоении капитала» вытекает, что советская бюрократия («чиновники партийно-государственного аппарата») начала становиться классом в постсоветское время.

Во-первых, связывать теорию «Нового класса» при социализме с Троцким, как Вы это делаете в работе «Был ли в СССР социализм» ( с. ) ошибочно. Эту теорию выдвинули М. Джилас в работе «Новый класс» и М.Восленский в книге «Номенклатура». Троцкий не считал сталинскую бюрократию классом, но указывал (по-видимому, верно) что она может стать таковым – в процессе «полной» реставрации в России капитализма. (Сталинский режим Троцкий окончательной реставрацией не считал, но называл его «Термидором»).

В работе «Преданная революция» (1939), в специальном отрывке «Есть ли бюрократия господствующий класс»?» Троцкий пишет:

«Попытка представить советскую бюрократию, как класс «государственных капиталистов» заведомо не выдерживает критики. У бюрократии нет ни акций ни облигаций. Она вербуется, пополняется, обновляется в порядке административной иерархии, вне зависимости от каких-либо особых, ей присущих отношений собственности. Своих прав на эксплуатацию государственного аппарата отдельный чиновник не может передать по наследству. Бюрократия пользуется привилегиями в порядке злоупотребления. Она скрывает свои доходы. Она делает вид, будто в качестве особой социальной группы, она вообще не существует. Присвоение ею огромной доли народного дохода имеет характер социального паразитизма. Все это делает положение командующего советского слоя в высшей степени противоречивым, двусмысленным и недостойным, несмотря на полноту власти и дымовую завесу лести».

«Бюрократия еще не создала для своего господства социальной опоры, в виде особых форм собственности. Она вынуждена защищать государственную собственность, как источник своей власти и своих доходов. Этой стороной своей деятельности она все еще остается орудием диктатуры пролетариата» (http://www.magister.msk.ru/library/trotsky/trotl001.htm).

Во-вторых, нельзя не заметить, что ваши соображения о постсоветской приватизации  в России – то есть о присвоении чиновничеством партаппарата «разворовываемого народного достояния» вполне соответствует позиции Л. Троцкого, высказанной им в конце 1930-х гг.  

Говоря о сталинском «термидоре» (который Троцкий не считал окончательной «реставрацией» в СССР капитализма), он пишет:«Несмотря на то, что советская бюрократия многое подготовила для буржуазной реставрации, в области форм собственности и методов хозяйства новый режим (т.е. режим Реставрации – И.Р.) должен был бы произвести не реформу, а социальный переворот».

Из этого Троцкий делал вывод о том, что «переходный» советский режим может двинуться как в сторону Реставрации, так и в сторону «победы пролетариата».

«Недостаточно быть директором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей области означала бы превращение ее в новый имущий класс. Наоборот, победа пролетариата над бюрократией обеспечила бы возрождение социалистической революции».

Подход  Льва Троцкого, работа которого о советской системе была написана более 70 лет назад, следует анализировать внимательно. Это серьезный теоретик, которого, безусловно, следует считать большим марксистом, чем многих из тех, кто считал и считает себя таковыми.

 

5. Другие противоречия советской концепции социализма.

 

Считая советский социализм «социализмом», Вы, как мне кажется, будете вынуждены разделить ряд заблуждений советского марксизма.

Помимо отмеченных противоречий в вопросе о классах в СССР, концепция социализма в советском марксизме имеет и другие уязвимые места. В частности вопрос о политических свободах (многопартийности и соответственно «открытости» и проч.) при социализме и вопрос о «рынке».

Как известно, при советской системе до перестройки конца 1990 гг. политические свободы – в частности слова и политической активности, а также экономическая «рыночная» деятельность были существенно ограничены. В период советской перестройки горбачевское руководство решило «разрешить» политическую и рыночную активность, не очень понимая, к чему следует прийти и к чему эта открытость приведет. В результате старая система «реального социализма» начала разваливаться и к власти практически во всех странах бывшего реального социализма пришли правые группировки.

Поэтому говорить о «социализме вообще» в наше время вряд ли верно. Всегда следует указывать, что имеется в виду под социализмом.Если мы пытаемся защищать социализм, то конечно, не о «социализм вообще», но новый социализм. Об этом пишет ряд современных левых, в том числе и я.

Более подробно анализ советской системы – ее особенностей и противоречий я пытаюсь дать в работе «Третий марксизм» (сноски см. выше).

 

6.Кто виноват в падении СССР. Только ли либералы или также и «консерваторы»? Кто присвоил основные богатства бывшего СССР? Партийно-государственный аппарат и номенклатура.

В работе «Был ли в СССР социализм» Вы высказываете мнение, что в развале СССР виноваты «демократы» (либералы).«Дискуссия вокруг вопроса о том, что представлял собой общественный строй в СССР, разгорается по мере того, как становится ясным все большему числу людей, в какое болото «демократы» завели республики бывшего СССР». (Был ли в СССР социализм, с.12).

Сходное мнение Вы высказываете и в статье «Революция и контрреволюция», где контрреволюция отождествляется в основном с «ельцинщиной» (то есть правым либерализмом и правыми либералами).

В книге «Крах консерватизма» (привожу краткое название) я попытался показать, что весьма важную роль в падении реального социализма в СССР сыграли не только «либералы» (точнее правые либералы), но консерватизм и консерваторы, которые за 15 последних послеельцинских лет вовсе не вывели Россию «из болота». И не вывели не потому, что они «тоже либералы», а потому, что они– антилибералы («консерваторы») – в частности, поборники дореволюционных консервативных партий типа «Союза русского народа» (Байгушев, Бабурин, Жириновский и проч.).

Если поставить вопрос: кто присвоил основные богатства бывшего СССР, то ответ по моему должен быть таков. Основные богатства бывшего СССР присвоила бывшая партийно-государственная номенклатура (точнее, ее часть), идеологией которой является не столько правый либерализм, сколько прежде всего правый консерватизм.

Это подтверждает пример как России, так почти всех постсоветских стран.

Консерваторы же («православные белогвардейцы») пытаются переключить внимание в основном на «либералов», к которым относят как Горбачева, так и Ельцина.

В своей работе «Диалектика революции и контрреволюции», сравнивая процессы 1917 и 1991 г. Вы пишете, что «подавляющее большинство советских тружеников поддерживало курс М.Горбачева и его подельников к рынку, по существу к капиталистическому рыночному хозяйству».

Мне кажется, происходило нечто другое. В начале перестроечных процессов большинство тогдашних жителей СССР верило, что возможна «реформа социализма» и надеялись на это. Так было даже в Эстонии, где ситуация была более сложной, чем в России. Первоначальный Народный фронт говорил именно о реформе реального социализма. По мере углубления противоречий однако, и в силу непонимания верхушкой государства сути происходящих процессов произошло то, что произошло. (Подробнее, в частности в работе «Крах консерватизма»).

 

7. О Ельцине и послеельцинской власти в России.

 

Из сказанного вытекает, что к идеологии властных группировок эпохи Реставрации в постсоветских странах и России в частности, в особенности к идеологии консерватизма — следует относиться критически.

Действительно, при путинских «консерваторах» сделан ряд шагов по стабилизации ситуации в постсоветской России. Однако при них сложилась официальная идеология постсоветского русского консерватизма, в которой издержки постсоветского развития возлагались в основном на «либералов» -демократов. Постоянно говорилось о Горбачеве и Ельцине (а также всех «либералов»), как главной причине постсоветских проблем. Роль консерватизма и антилибералов- консерваторов в указанных проблемах – включая разрушение СССР и присвоение значительной части собственности — замалчивалась. Понятно, что это делалось для направления негативных настроений населения в ложном направлении. Идеология консерватизма (с его антилиберализмом) как я стремился показать, далеко не безобидна. За ней стояли серьезные акции по отъему и переделу собственности и даже политические убийства. Риторика же правых консерваторов вполне соответствует риторике правых либералов. Ее центре – дореволюционная Россия, которую «мы потеряли», с ряжеными казаками и православными белогвардейцами во главе.

Совсем недавно, в октябре 2015 г. российские консерваторы начали, например, активную кампанию вокруг переименования метро «Войковская» в Москве – с критикой большевика-«цареубийцы» Войкова….

В этой связи следует понимать, что мероприятия типа «Русских маршей», поэтический гимн которым Вы приводите в конце статьи «Смело товарищи в ногу», имеют весьма малое отношение к левому движению.

 

8. О понятии «сионизма» в советском и консервативном дискурсе

 

В статье «Диалектика революции…» вы цитируете Сергея Ермолина, который с одной стороны (не без основания, как будто) объявляет «консерваторов» — А.Байгушева и др. «пятой колонной», с другой же называет «демократов» «сионистами».

Как я пытался показать в книге «Крах консерватизма»…, концепция «сионизма» в советской идеологии, использовавшаяся Сталиным, например, в «делах» 1940-х гг, не имеет ничего общего с марксизмом и реально является понятием радикального русского национализма, существовавшего еще в дореволюционной России и известного, например, в черносотенном варианте. Как сталинисты, так и русские консерваторы байгушевского образца использовали понятие «сионизма» не в его реальном значении (именно значении еврейского правого национализма, идеологии возвращения на историческую родину в Израиль), а в деформированном виде, как аналог теории «мирового еврейского заговора». «Сионистами» по этой шовинистической теории оказывались все жители СССР «еврейской национальности».

Характерный пример — сталинская риторика вокруг «сионисткого заговора в МГБ», по которой «сионистами» оказывались все евреи — деятели советских спецслужб, включая ярых сталинистов – например, организатора ликвидации Троцкого Н. Эйтингона (http://www.kontinent.org/article.php?aid=4a774de09e1e3 ).

Очевидно, что сталинская и неосталинистская теория «сионизма» не имела никакого отношения к марксистскому пониманию еврейского вопроса (например, у Ленина). Скорее, она копировала идеологию белогвардейской контрреволюции, активной не только во время гражданской войны в России, но и во время второй мировой войны в листовках генералов Краснова, Власова и проч.

Вы правы, говоря о том, что «белогвардейцы, стремившиеся уничтожить большевиков и Советы (как выражался А.Деникин, «немецко-большевистско-иудейское иго»), а также консервативная часть партийно-государственной номенклатуры СССР пользовались одним и тем же оружием – беспардонной демагогией».

Точно также можно оценить и заявление Ермолина по поводу «демократов» (правых либералов). Трактовка таковых как «сионистов» — песни русского радикального консерватизма, но никак не марксизма.Поэтому, называя байгушевскую структуру «пятой колонной» «левый консерватор» Ермолин в своей риторике оказывается вполне в составе этой «пятой колонны».

 

О трех марксизмах и новом социализме.

(ответ на письмо 22.11.15)

Некоторые уточнения по моей позиции.

1). О трех марксизмах.

Вы пишете (в письме 22.11): «Вы считаете, что, по крайней мере, марксизмов сегодня два: аутентичный (первоначальный) и социал-демократический. Вы собираетесь создать третий марксизм».

На самом деле моя позиция (в том числе и в отношении классификации «марксизмов») другая.

Говоря о первом и втором марксизме, я считаю (о чем писал в предыдущем письме 21.11.15) первым марксизмом марксизм социал- демократический и классический (вместе), вторым же марксизмом — марксизм советский (марксизм-ленинизм). В таком определении первого марксизма я не отделяю классический марксизм от социал-демократического, поскольку социал-демократический вариант марксизма (после образования СДПГ в 1869 г.) сформировался еще при жизни Маркса и Энгельса и ( несмотря на критику «оппортунизма») в целом не был ими оспорен.

В то же время – замечу сразу – я не сторонник социал-демократического направления и скорее ближе к направлению коммунистическому. Поэтому считаю, что лучшим продолжением классической марксистской политической традиции следует считать не социал-демократические политические образования (включая второй и т.д. Социнтерны), но ленинский Коминтерн.

Мнение, что я «хочу создать» третий марксизм – неверно. Я считаю, что третий марксизм (в некоторой форме) уже существует, то есть, что он существовал до меня и помимо меня. Этот третий марксизм нельзя свести к первым двум марксизмам – социал-демократическому и советскому.   К третьему марксизму я отношу широкое направление марксизма (представленное в работах целого ряда марксистских авторов), которое исходит и исходило из других постулатов, чем советский марксизм (марксизм-ленинизм). Этот постсоветский («третий») марксизм разрабатывался многими теоретиками, которые перечисляются во 2 главе работы «Третий марксизм». Это и Р. Люксембург, и Л. Троцкий и много других авторов как в мире бывших соцстран, так и на Западе. В этой связи весьма важен весь «ревизионистский» марксизм соцстран, а также т.н. «западный» марксизм. (О нем, напр., Перри Андерсен, «Размышления о западном марксизме» ).

Свою задачу я вижу в том, чтобы наряду с другими марксистскими авторами способствовать «прояснению» этого третьего (современного) марксизма. (Совершенно верен приведенный Вами афоризм о ясности, необходимой для единства).

Вы пишете о множестве (нескольке десятках) компартий в одной только России. Компартий и отдельных программ может быть сколько угодно, важно, каковы их программы по сути. По-моему, всю массу   программ и теорий этих компартий можно разделить на указанные три группы (трех марксизмов).

К третьему (постсоветскому) марксизму относится, мне кажется, и школа «критического марксизма» А.Бузгалина и А. Колганова.

Таким образом, я хочу не столько «создать» третий марксизм, сколько собрать элементы этого третьего марксизма, которые уже существуют в работах многих теоретиков XX и XXI века. То есть уточнить, прояснить и более четко оформить эти элементы, отличая этот марксизм как от марксизма социал-демократического, так и от марксизма советского (марксизма-ленинизма).

2. О социал-демократическом социализме.

Говоря в статье «Конструктивная критика критического марксизма» о социал-демократическом социализме, Вы (не без основания) показываете его недостатки, а также критикуете А. Бузгалина и А.Колганова за чрезмерные похвалы социал-демократической модели.

С Вашей критикой социал-демократической модели я в основном согласен.

Я ведь не говорил, что считаю социал-демократический вариант социализма наиболее адекватным современному марксизму. Хотя и отмечал тот факт, в отличие от «погибшего» на рубеже 1990-х гг советского социализма «социализмы» социал-демократического типа остались на плаву (возможно, благодаря вписанности в «капитализм»), что указывает на их жизнеспособность и определенную «социалистичность».

В то же время (как я уже замечал здесь и о чем пишу в работе «Третий марксизм), я не являюсь сторонником социал-демократического образца социализма. «Третий» марксизм — это марксизм скорее «коммунистического» типа, который должен продолжить прежде всего линию «реального социализма» и второго марксизма (марксизма-ленинизма).

 

3. О демократическом социализме.

Вашу концепцию демократического социализма можно приветствовать.( Хотя, как Вы понимаете, сам термин «демократического социализма» принадлежит социал-демократии и использовался ею для критики большевизма и коммунизма).

Теоретически Ваша концепция демократического социализма лучше социал-демократической.

Однако вопрос по этой концепции, например, практический: каковы основания Вашей модели в современной реальности, то есть каковы сегодня реальные шансы перейти к подобной модели в ближайшей исторической перспективе?

Например, югославская модель была, пожалуй, «коммунистичнее» советской (сталинской) и явно больше, чем советская, ориентировалась на самоуправление трудящихся (и советы), о которых Вы пишете. Это, однако, не помешало печальному уничтожению этой модели в 1990-х гг. и тому факту, что в настоящее время надежды на возрождение чего-либо подобного в странах бывшей Югославии (а пожалуй и в других странах посткоммунизма) пока вряд ли можно ожидать.

Видимо, прежде чем встанет вопрос о самоуправленческом социализме, вначале должно победить левое направление как таковое.

 

4). Что общего в Вашем и моем подходе.

Из сказанного видно, что в Вашем и моем подходах к социализму есть немало общего.

И Вы и я признаем, что социализм советский не был социализмом в смысле современного марксизма (если вы признаете этот социализм «диктатурой партийно-государственного аппарата»).Вы, далее, говорите о «демократическом социализме», который, однако, отличается от социал-демократического.

То есть и Вы и я – сторонники «нового» социализма (не советского, поскольку восстановить таковой в постсоветских странах невозможно.) Это соответствует и моему подходу. То есть Вашу концепцию демократического социализма в рамках моего понимания можно отнести к вариантам «третьего марксизма».

Впрочем, дело не в названии, можно просто говорить о современном марксизме (с чем вы, как я понимаю, согласны).

Данные сходства подходов (конечно не без оговорок и понятных разногласий) дают основания для сотрудничества и дальнейшего обсуждения важных для левой теории тем.

 

 

 

 

 

 

 

Лево-демократическая теория