Третий марксизм. Глава IX. Западное общество и современный мир. Взгляд слева.

 Д.Сорос: «…Идея о том, что стремление к личной выгоде позволяет достичь общего блага, является привлекательной, но ложной». ( Сорос Д. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. М.: 2001. с. 192.)

Современное западное общество — безусловный лидер мировой цивилизации первых десятилетий XX века.

Что представляет собой это общество? Каковы особенности и перспективы его развития с точки зрения современного левого подхода?  Насколько адекватно  описание этого общества в рамках официальной западной консервативно-либеральной идеологии?

Критический анализ  этого  западного общества в  современной левой теории должен отличаться как от официального консервативно-либерального, так и от традиционного советского, основанного на  втором марксизме.

Учитывая огромный  объем литературы, мы дадим в данной главе максимально краткое описание современного западного общества и его  основных черт, указывая как на значительные достижения этого общества, так и на его кризисные черты. 

1.Запад конца второго десятилетия XXI века и его основные центры. Ведущая роль США.

После победы над «реальным социализмом» Западное общество  стало главным мировым общественным  пространством  — центром  современной мировой цивилизации. Лидерами этого общества выступают в первую очередь США и  страны Западной Европы.

 Остальной мир выступает для современного западного общества  в виде периферии, за счет которой  происходит его расширение. Частью такой периферии  стала с начала 1990-х гг и территория стран бывшего реального социализма («посткоммунизма») прежде всего Восточной Европы,.

Другую часть периферии современного западного общества представляют «нейтральные» или связанные ранее с реальным социализмом  территории или же входивших в сферу его влияния (Ближний Восток и проч.). Современное западное общество стремится к освоению этих  бывших «нейтральных» обществ, производя свою экспансию в них. Роль данной экспансии играют, например, т.н. арабские революции.

После поражения  «реального социализма» в России и Восточной Европе западное  общество осталось в «гордом одиночестве» и cтало главным мировым образованием. С его собственной точки зрения (выраженной в идеологии консервативного либерализма),  это общество представляет собой «общество как таковое», по образу и подобию которого должен строиться весь остальной мир.

Главный лидер Запада – США, чье лидерство к концу второго десятилетия XX века  в западном мире по прежнему остается незыблемым.США со второй мировой войны обладают наиболее мощной мировой экономикой.  

Динамика роста доли  США в мировом ВВП с начала 19 века была следующей: В 1800-м г. она составляла 2 %,  через 100 лет — в 1900-м г. достигла 10 %. К концу Второй мировой войны, вследствие больших разрушений в Западной Европе, на США стало приходиться более 50 % мирового ВВП  и  мирового производства, а также 2/3 запасов мирового золота.  В дальнейшем  доля Соединённых Штатов в мировой экономике сокращалась: к концу 60-х годов  примерно  до 26,7 %  и с тех пор  (хотя и поднималась в некоторые годы до 30-32 %, как например, в 2001 г.) остаётся  приблизительно на данном уровне — 25 %  мировой экономики.  (Экономика США, wiki ).

Несмотря на то, что с начала 2000-х годов, вследствие ускорившейся глобализации и роста развивающихся стран, влияние экономика США в мировом производстве немного снизилось, она является крупнейшей экономикой мира как по ППС, так и в номинальном выражении. В 2016 г. ВВП страны составил $18,57 трлн,  в 2017 году ожидается рост около 1,6-1,8 %.

По паритету покупательской способности, однако, США — вторая экономика мира после экономики КНР по показателю ВВП (ППС) по состоянию на 2015 год с долей около 15 % ВВП от общемирового.

США – на первом месте  мире по валовому национальному продукту, валовому внутреннему продукту  и ВВП на душу населения.  В 2016 г. последний составлял 57 466,79 USD  ( США — впереди ряд стран – начиная с Катара и кончая Гонконгом). Располагая пятью процентами мирового населения (323 миллионов чел. в 2016 г.),  страна добывает пятую часть мирового производства меди, угля и нефти.  Объем промышленности  США в сопоставлении с промышленным производством других стран, по состоянию на 2012 год. 1.США — $3 239 млрд 2. Китай — $2 756 млрд, 3. Япония — $1 359 млрд, 4 .Германия — $921 млрд, Бразилия — $560 млрд, Россия — $539 млрд.

Экономика США является одной из наиболее диверсифицированных национальных экономик мира. США — крупнейший в мире экспортёр товаров. В стране много природных ресурсов, в том числе энергии и сырья. Производство в США высокотехнологично, конкурентоспособно, опирается на научные исследования. Хорошо развита как промышленность, так и сфера услуг. Основу экономики составляют транснациональные компании типа «Ford», «General Motors» и Exxon Mobil. Экономическим успехам США способствует также политическая стабильность и квалифицированный персонал.В стране хорошо организованная система высшего образования, особенно в области высоких технологий. Американские фирмы процветают благодаря широкому распространению американской культуры в мире.

Экономику США укрепило среди прочего создание зоны свободной торговли с Канадой и Мексикой (НАФТА) в 1994 — 2008 годах. Объем товарного экспорта США в страны НАФТА в 1993 — 2013 годах увеличился более, чем в 5 раз: со 141,8 млрд долларов до 529,0 млрд долларов. А стоимость товарного импорта США из стран НАФТА за этот же период увеличилась более, чем в 4 раза: со 150,8 млрд долларов до 625,0 млрд долларов. ( Экономика США, wiki ).

США обладают самой развитой в мире транспортной инфраструктурой.
Сеть автомобильных дорог США является самой протяжённой дорожной сетью в мире. Её общая длина составляет 6 506 204 км.В данную сеть входят как дороги федерального значения (Система межштатных автомагистралей), так и дороги штатного и местного значения.

 США обладают также самой протяжённой в мире сетью железных дорог, длина которой составляет 226 427 км. Это — несмотря на почти двукратное сокращение железных дорог с 1920-х годов.Так же Соединённые Штаты обладают наибольшим в мире количеством аэропортов и аэродромов с твёрдыми взлётно-посадочными полосами (ВПП). Общее число таких аэроузлов составляет — 5 194.
Лидерство удерживается и в количестве аэродромов с грунтовыми ВПП. Таких объектов насчитывается — 9 885.
Воздушное пространство над США является одним из самых загруженных на планете. Так, согласно The Guardian в 2012 году 4 из 10-ти самых загруженных аэропортов на земле были американскими.
Согласно исследованию проведённому Университетом Хофстра, на США приходится до 70 % внутренних авиаперевозок в мире.    (Экономика США, wiki ).

Что касается  первичных энергоресурсов, то их потребление в США составило в 2013 году 2265,8 млн тонн нефтяного эквивалента, из которых 36,7 % приходилось на нефть, 29,6 % на природный газ, 20,1 % на уголь, 8,3 % на ядерную энергетику, 2,7 % на гидроэнергетику, 2,6 % на другие возобновляемые источники.

Добычи нефти на территории США явно недостаточно для обеспечения нужд по потреблению нефти. Ежедневный импорт сырой нефти составляет приблизительно 11,1 млн баррелей, что составляет приблизительно 57 % внутреннего потребления. Из 20 млн баррелей нефтепродуктов в день, потребляемых в экономике Соединённых Штатов, 66 % потребляется транспортом, 25 % используется в промышленном производстве, 6 % используется для отопления, около 3 % нефтепродуктов идёт на производство электроэнергии. Прогнозы из официальных американских источников свидетельствуют о том, что несмотря на использование более экономичных автомобилей и развитие возобновляемых источников энергии к 2025—2030 годам, доля импорта в структуре потребления нефти вырастет до 63-68 %.По состоянию на 2013 год по добыче нефти США находятся на третьем месте в мире. Также, благодаря новейшим технологиям, форсирована добыча сланцевого газа. Цена на газ упала на 40 %. (Экономика США, wiki ).

Авиационная промышленность США по уровню развития передовых технологий, масштабам и объёму производства, номенклатуре выпускаемой продукции и числу занятых в производстве занимает первое место в мире.С 1985 года доля авиапрома США на мировом рынке продаж упала с 72 % до 56 %, главной причиной этого стала конкуренция европейского консорциума Airbus.

Ракетно-космическая промышленность США является одной из трёх в мире (помимо России и ЕС), имеющей научно-исследовательскую и экспериментальную базу. По данным Института Бейкера (США), около 50 % всех государственных субсидий приходится на авиакосмическую отрасль, в результате в этой отрасли около 70 % общего объёма затрат на НИОКР (около 20 млрд долл. в год) идёт за счёт государственного финансирования.  Авиакосмическая промышленность США сосредоточена в основном в Южной Калифорнии.  Однако в 1990х гг  экспорт космических аппаратов производства США резко сократился — упал на 40 % (с 1,06 млрд долл. в 1998 до 637 млн долл. в 1999 году).  Это нанесло ущерб производителям аэрокосмической техники США, особенно компании Boeing, поскольку её заказчиками в последние годы вместо правительства США стали зарубежные клиенты.    

В США высокоразвитое сельское хозяйство.   США — крупнейший мировой покупатель (13% мирового импорта) и продавец (18% мирового импорта) c/х продукции .США поставляет на мировой рынок 50% кукурузы, 20% говядины, свинины, баранины, около одной трети пшеницы.

Структура экономики CIF характеризуется явным преобладанием  частного экономического сектора. Государственный сектор в экономике США минимален и ограничивается едва ли не почтовой службой и комиссией по ядерным исследованиям. В США приватизированы даже авиалинии и телефонная система.  Основные усилия правительства сосредоточены на соблюдении антитрестовского законодательства, заключающегося в недопущении сговора крупных компаний (трестов) и установления монопольных цен на товары и услуги.США были готовы открыть свои границы для трансатлантических объединений, которые приведут к появлению игроков мирового масштаба и создадут возможности для приобретения американских компаний АКП иностранными фирмами (при Трампе трансатлантический договор был отменен). Экономику США характеризует высокий уровень прозрачности.

Структура экономики США отличается ярко выраженной постиндустриальностью. Большая часть американского ВВП (79,4 % в 2004 году) создаётся в отраслях сферы услуг, куда относятся, прежде всего, образование, здравоохранение, наука, финансы, торговля, различные профессиональные и личные услуги, транспорт и связь, услуга государственных учреждений. На долю материального производства (сельское хозяйство, лесное хозяйство и рыбная промышленность, добывающая и обрабатывающая промышленность, строительство), таким образом, остаётся 20,6 % ВВП. В сфере сельского хозяйства создаётся около 0,9 % ВВП, а промышленность даёт менее 20 % ВВП.

По доле сферы услуг в структуре производства ВВП США обогнали Нидерланды и Израиль, которые ввиду имеющихся определённых конкурентных преимуществ специализируются на услугах, уступая только Гонконгу (доля сферы услуг — 86 %). (Экономика США, wiki ).

«Страна переживает настоящий информационный бум: совершенствуются цифровые технологии, постоянно образуются новые компании, возникают новые отрасли промышленности. Только в одной Силиконовой долине — центре американских технологий (штат Калифорния) каждую неделю образуется более десятка новых компаний. Это по-настоящему перевернуло американскую экономику.Если до недавнего времени экономику страны двигало вперед автомобилестроение и жилищное строительство, то сейчас локомотивом развития служат информационные технологии, которые обеспечивают по приблизительным оценкам треть всего экономического роста.  США — ведущий производитель программного обеспечения. Информационная революция служит новым мощным источником роста экономики США. В рейтинге 100 компаний сферы информационных технологий журнала Business Week 75 представляют США, а в первой двадцатке — 17 американских компаний». (Экономическая География США, http://www.bibliotekar.ru/rGeo/37.htm ).

Уровень экономики США определяет их политическое лидерство.

2. Европейский центр современного Запада. Евросоюз. Британия. Германия Франция. Европейская периферия.

С пятьюстами миллионами жителей доля Евросоюза как целого в мировом валовом внутреннем продукте составляла в 2012 году около 23 % (16,6 трлн долларов) по номинальному значению и около 19 % (16,1 трлн долларов) — по паритету покупательной способности.

Очевидны успехи ряда отраслей европейской промышленности, в частности авиационной,  успешно конкурирующей  с промышленностью США. Так с 1985 года доля авиапрома США на мировом рынке продаж упала с 72 % до 56 %, главной причиной этого стала конкуренция европейского консорциума Airbus.

До последнего времени   ЕС держалась  на «трех китах»: Британии, Франции и Германии — странах с общим населением — более 200 миллионов человек.

Однако первый из упомянутых китов – Британия (вступившая в  ЕС 1973 г.)-  готов отплыть от Старого света, пустившись  в  плавание  — скорее не самостоятельное, но, вероятно,  к атлантическим партнерам — США. В июне 2016 г. Британия приняла решение о выходе  из ЕС. Ситуация с Brexit`ом ставит много вопросов, на которые пока нет ответов.

Общее население Великобритании по переписи 2011 года составило 63 181 775 человек. (3-е место в ЕС, 5-е — в Содружестве наций и 21-е — в мире).

Великобритания сохраняет важную роль в мировой экономике. Входит в пятёрку наиболее развитых стран мира и производит порядка 3 % (2000 г. — 3,2 %) общемирового ВВП (по паритету покупательной способности национальной валюты). В экспорте товаров и услуг её доля равна 4,6 % (2000 г. — 5,2 %), в их импорте — 5,1 % (5,6 %). При этом имеет место сокращение удельного веса страны в  указанных мировых показателях, как и мировой торговле.

Макроэкономическая ситуация в Великобритании в последнее десятилетие оставалась стабильной. Рост реального ВВП на душу населения в среднем был выше, чем в других странах «семёрки», безработица и инфляция — ниже.

В 2006 году прирост ВВП Великобритании повысился до 2,8 %, что соответствует уровню экономического роста в странах «семёрки». При этом уровень инфляции в Великобритании был ниже (2,3 % против 2,5 %). С 2001/2002 финансового года в Великобритании ухудшалась ситуация с размером дефицита государственного бюджета, и в 2004/2005 финансовом году его величина достигла 3,3 % ВВП. Однако в 2006/2007 финансовом году этот показатель снизился до 2,8 % ВВП.

Британия смогла добиться для себя статуса второго  крупнейшего после США (а возможно и первого) мирового финансового центра.

Страна продолжает сохранять доминирующее положение на мировом рынке финансовых услуг. В Великобритании сосредоточено три пятых мировой торговли международными облигациями (1-е место в мире, первичный рынок), две пятых — иностранными активами (1-е место) и деривативами (1-е место, т. н. «торговля через прилавок»), немногим менее трети валютных операций (2-е место после США), осуществляется пятая часть международных заимствований (1-е место).На Великобританию приходится две пятых мирового рынка авиастрахования (1-е место) и одна пятая — морского страхования (2-е место).

Лондон также лидирует в области управления активами состоятельных людей мира.В Великобритании расположены важнейшие товарные и фондовые биржи мира: Лондонская фондовая биржа, Лондонская биржа металлов, Международная нефтяная биржа, Балтийская биржа.

Великобритания является членом Организации экономического сотрудничества и развития, Всемирной торговой организации, Международного валютного фонда и Всемирного банка, а также ряда региональных банков реконструкции и развития (африканского, европейского, стран Карибского бассейна, латиноамериканского, азиатского), Европейского инвестиционного банка, Парижского и Лондонского клубов-кредиторов. Она играет ключевую роль в принятии различных коллективных решений в рамках этих международных экономических и финансовых организаций и соглашений.

Великобритания — член ООН, постоянный член её Совета безопасности (общие выплаты страны по линии ООН равны 0,4 млрд долл.), НАТО, «восьмёрки», Британского Содружества (добровольная ассоциация Великобритании и 53 других государств, которые в прошлом находились под управлением Великобритании), Организации за безопасность и сотрудничество в Европе. (Великобритания, wiki).

Решение Британии о выходе из ЕС, принятое летом 2016 г., создает сложную ситуацию в отношениях с бывшими европейскими партнерами, которая пока еще далека от разрешения.

Германия (ФРГ ) с уровнем ВВП 2 триллиона 811 миллиардов долларов (по ППС) в 2009 году находилась на пятом месте в мире (после США, Китая, Японии и Индии).

Население в 2015 г. (по переписи) составляло  81 292 400 человек.  В 2016 (оценка) — 82 175 684 чел. Плотность -227 чел./км² (58-я)
Доля Германии в мировом ВВП — 3,968 % . Доля Германии в ВВП стран Евросоюза — почти 30 %. ФРГ занимает одно из лидирующих мест в мире по объёмам экспорта. По уровню жизни страна занимает 6 место в мире, согласно индексу развития человеческого потенциала. ВВП на душу населения — примерно 40 тыс. долларов.

Германия не обладает большими запасами каких-либо полезных ископаемых. Редкое исключение из этого правила, распространяющегося и на весь Центральноевропейский регион, — уголь, как каменный (Рурский бассейн), так и бурый. Поэтому её экономика сконцентрирована преимущественно на секторе промышленного производства и сфере услуг.

Германия является постиндустриальной страной, где основу экономики и ВВП страны (от 70 % до 78 % в разные годы) составляют услуги, 23—28 % — производство и агробизнес — 0,5—1,5 %, в котором занято такое же количество экономически активного населения.

Основными отраслями промышленности являются машиностроительная, электротехническая, химическая, автомобильная и судостроительная, каменноугольная.На предприятия малого и среднего бизнеса в Германии приходится примерно 70 % рабочих мест и 57 % произведенного ВВП.

В ФРГ развито производство товаров, машин и различного оборудования, которые составляют значительную часть немецкого экспорта.

Германия занимает далеко не последнее место по объёмам и качеству производимых в мире часов и часовых механизмов. Центром часовой промышленности Германии является небольшой городок Гласхютте. Здесь сконцентрирована большая часть фабрик, производящих наручные часы и механизмы к ним. Также важным звеном часовой промышленности являются производители интерьерных часов и механизмов к ним. Самые известные из них: Hermle и Kieninger.

Теневой сектор экономики равен приблизительно 15 % от ВВП.

Государственные расходы в Германии составляют до 50 % ВВП страны.

Дефицит государственного бюджета на 2006 год — 1,7 %,  за 2010 год — 4,2 %, за 2011 год — 0,8 %. С 2012 г — профицит  — 0,1 %, за 2013 год — 300 млн евро.

Согласно официальным данным, в 2011 году среднее число безработных составляло 3,0 млн (7 % трудоспособного населения Германии).

Весьма серьезная проблема – освоение западной Германией восточной части – бывшей ГДР, которое имеет целый ряд острых противоречий.

Очевидно также нарастание противостояния между усилившейся в последнее десятилетие Германией с одной стороны и США и Британией с другой, что выразилось и в решении Британии покинуть ЕС.

Третьей (второй в «континентальном» ЕС) страной Европы является Франция. Со своим  населением (по оценке, 2016) 66 736 000 чел. (22-е место) и территорией в метрополии в 551 602 км², считается «крупной» страной.

По номинальному ВВП Франция — 5-я экономическая держава мира после США, Китая, Японии и Германии (по данным за 2013 год) Валовой внутренний продукт — 1,9 триллиона евро (2,6 триллиона долларов) в 2009 году .ВВП на душу населения в том же году составил 30 691 евро (42 747 долларов). МВФ прогнозирует увеличение ВВП Франции к 2015 году на 21 %.    

Как высокоразвитая индустриально-аграрная страна, Франция занимает одно из ведущих мест в мире по объёму промышленного производства, что позволяет ей играть одну из ключевых ролей на международной арене. Франция пользуется своими естественными преимуществами, начиная от центрального географического положения в Европе до обладания выходами на главные торговые пути Западной Европы: Средиземное море, Ла-Манш, Атлантика.

В этом отношении Общий европейский рынок, образованный в 1957 году, был благотворным фактором развития французских предприятий, хотя бывшие колонии и заморские территории продолжают оставаться значимыми коммерческими партнёрами.

 Ведущие отрасли обрабатывающей промышленности Франции — машиностроение, в том числе автомобилестроение, электротехническое и электронное (телевизоры, стиральные машины и другое), авиационное, судостроение (танкеры, морские паромы) и станкостроение. Франция — один из крупнейших в мире производителей химической и нефтехимической продукции (в том числе каустической соды, синтетического каучука, пластмасс, минеральных удобрений, фармацевтических товаров и другого), чёрных и цветных (алюминий, свинец и цинк) металлов. Большой известностью на мировом рынке пользуются французская одежда, обувь, ювелирные изделия, парфюмерия и косметика, коньяки, сыры (производится около 400 сортов).

Франция — один из крупнейших в Европе производителей сельскохозяйственной продукции. На долю сельского хозяйства приходится примерно 4 % ВВП и 6 % трудоспособного населения страны. Франция занимает одно из ведущих мест в мире по поголовью крупного рогатого скота, свиней, птицы и производству молока, яиц, мяса. Ее сельскохозяйственная продукция  составляет 25 % продукции ЕС. Сельскохозяйственные угодья занимают площадь в 48 миллионов гектаров, что представляет 82 % территории метрополии.

Характерной чертой структуры сельского хозяйства Франции являются достаточно небольшие размеры хозяйств. Средняя площадь земельных угодий — 28 гектаров, что превышает соответствующие показатели многих стран ЕС. В землевладении отмечается большая раздробленность. Более половины хозяйств существуют на земле собственников. При этом ведущей силой сельскохозяйственного производства Франции выступают крупные хозяйства. 52 % сельскохозяйственных угодий приходятся на хозяйства размером свыше 50 гектаров, которые составляют 16,8 % их общего числа. Они обеспечивают свыше 2/3 продукции, занимая господствующее положение в производстве практически всех отраслей сельского хозяйства. Главная отрасль французского сельского хозяйства — животноводство мясомолочного направления. В растениеводстве преобладает зерновое хозяйство; основные культуры — пшеница, ячмень, кукуруза. Развиты виноделие (ведущее место в мире по производству вин), овощеводство и садоводство; цветоводство; рыболовство и разведение устриц. Сельское хозяйство  Франции высокоиндустриализированное. По насыщенности техникой, использованию химических удобрений оно уступает только Нидерландам, ФРГ, Дании. Техническое оснащение, повышение агрокультуры хозяйств привело к повышению уровня самообеспеченности страны в сельскохозяйственных продуктах. По зерну, сахару он превышает 200 %, по сливочному маслу, яйцам, мясу — свыше 100 %.По производству вина с Францией конкурирует только Италия. (Франция, wiki)

(О других странах Запада и европейской периферии — в 10 и 11 гл.)

3. Проблема общественного строя (определения системы) современного Запада. Есть ли на Западе «капитализм»? Полемика с национальными интерпретациями западного общества – в том числе и в рамках русского консерватизма.

Уже с 1960-х гг западный мир – в первую очередь в США —  вступил в новую технологическую эпоху, которая получила название «постиндустриальной». Эта новая эпоха принесла целый ряд революционных – прежде всего технологических изменений.

Сначала 1990х технологические изменения на Западе переросли в информационную революцию, связанную с развитием компьютерных технологий и созданием мировой Сети – интернета. Уже к концу первого десятилетия XX века эти изменения кардинально преобразовали прежде всего западные, но также и все иные общества, втягиваемые в западную ( европейско-атлантическую) цивилизацию.

Радикальные перемены западного общества в конце 20 – начале XX века породили проблемы описания. Как определить существующий сегодня на Западе строй?

Анализу указанных перемен (еще с 1960-70-х гг) была посвящена большая литература  как на Западе, так и в мире бывшего реального социализма.   Среди известных (еще в советский период) западных исследователей темы новейшей технологической революции на Западе были   Даниэл Белл, Джеймс Бернхем, Алвин Тоффлер  и многие другие. В СССР данные западные перемены изучались с позиции официального «второго» марксизма, в котором они получили название «научно-технической революции».  Однако распад СССР похоронил и левые теории анализа современного западного как технологического, так и социального развития.

За истекший с 1980-90х гг период количество западных исследований  указанных революционных процессов, понятно, значительно увеличилось. Ниже мы рассмотрим некоторые из них,  например, теорию Джереми Рифкина о «Третьей промышленной революции». Данные теории  продолжают линию западных постиндустриальных концепций 1960-80-х гг., как и целого ряда других традиционных для Запада подходов  (напр., теорию цивилизации С. Хантингтона и многие другие). 

Если говорить об идеологической основе этих объяснений, то, как можно отметить,  основное направление анализа современного западного общества и Нового мирового порядка, строится на традиционных западных идеологических моделях, которые мы определяем  как консервативно-либеральные (по двум основным компонентам современной западной (правой) идеологии – правому либерализму и консерватизму).

В нынешнем мире посткоммунизма — в том числе и в России — праволиберальный и правоконсервативный подход также стал преобладающим в анализе общественных явлений как на Западе, так и в мире бывшего реального социализма.  

Однако описание западного общества, его развития в рамках русского консерватизма имеет ряд очевидных противоречий.

Русский консерватизм, например, трактует западную экономику как «либеральную»,  используя излишне широкое понимание либерализма и оставляя в тени второе важное западное направление — консерватизм.

Кроме того, часто описание западного кризиса сочетается у консервативных авторов с апологией дореволюционной России и неадекватной критикой реального социализма – в том числе в самой России. Например, описание западного кризиса широко известного в России Николая Старикова  («Кризис, как это делается» и др.) обнаруживает консервативную эклектику.  Под видом нового подхода использует марксистский инструментарий — с одновременным консервативным поношением большевизма, русской революции и проч.

Другой консервативный — точнее социал-консервативный-  российский автор – Валентин Катасонов — дает как будто широкий и более детальный, чем у Н. Старикова анализ экономики капитализма.   Но этот анализ у В.  Катасонова (в  большей мере, чем у Старикова) показывает явные признаки радикального консерватизма и его известных (в том числе дореволюционных российских) моделей.

Основные проблемы Запада В.Катасонов, по традиции радикального русского и европейского консерватизма  (От В.Зомбарта и К.Родзаевского до О.Платонова),  связывает с «еврейским» капиталом, что наиболее ясно выражено  в книге «Ограбление по-еврейски. ( М., Алгоритм, 2012). В анализе финансовой системы он обращает  основное внимание на весьма популярную у русских консерваторов тему столкновения кланов Рокфеллеров и Ротшильдов.  

 «Можно ли утверждать, — пишет В. Катасонов,- что подход к объяснению происходящего в сфере мировых финансов на основе концепции «борьбы кланов Ротшильдов и Рокфеллеров» устарел?»   (В.Катасонов. Банки правят миром. А кто правит банками? 13.05.2015,  http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1431493680).

В сходном с Катасоновым духе часто высказывается и М. Делягин, работы которого также можно отнести к социал-консервативному направлению в России.   В этой связи  сторонниками консерватизма часто  используется  концепция «мирового правительства»,  изложенная в частности в книге популярного в консервативной среде Джона Коулмана  (John Coleman )«Комитетет 300.Тайны мирового правительства» (1991). (Реально название книги Коулмана повторяет название работы черносотенного публициста А. Шмакова «Международное тайное правительство», 1912 г.).

Характерное для русского радикального консерватизма муссирование еврейской темы показывает в авторах данного типа ( например,  В.Катасонове, как и  некоторых других консервативных авторах – в том числе и более умеренного направления)  продолжателей линии  европейского консерватизма конца XIX — первой трети XX века. В частности, известного немецкого исследователя капитализма В. Зомбарта, вынесшего тему «еврейского капитала» даже в заголовок своей книги о капитализме (Зомбарт В. Буржуа. Евреи и хозяйственная жизнь. М., 2004). В начале XX века сходное консервативное (в том числе и радикально- консервативное) описание активно развивалось  в  ряде европейских стран –Италии, Испании, Франции, Германии и проч. в рамках течений национал-социалистического образца. Весьма активно оно поддерживалось и в России в рамках правого радикализма — в частности черносотенного (например, А.Шмаков, С.Шарапов, М.Меншиков и проч.).

Радикальный консерватизм – как европейский, так и русский – дает якобы «национальное» объяснение капитализма,  в частности приравнивает «буржуа» (капиталиста)   к «еврею».  В России сторонники такого якобы «национального» подхода  ( Например, тот же В. Катасонов) также дают критику западной цивилизации как «инородческой»  — «англо-саксонской» с «еврейскими вкраплениями».  Ей  противопоставляется  «русская цивилизация» («Русский мир»), лишенная этих кризисных проявлений в силу не социальных, но национальных «русских» особенностей.

В России традицию подобной интерпретации  проблем капитализма начали еще дореволюционные консервативные авторы, типа упоминавшегося А.Шмакова (давшего одну из ранних версий теории «мирового правительства» — 2012) или эмигрантского продолжателя его линии К.Родзаевского.  Эту тему развивали заграничные консервативные авторы —  представитель власовского движения А. Дикий,  Г.Климов  и их последователи в послевоенной России– О. Платонов, А. Байгушев, Т. Грачева и проч.   Способ анализа западного общества в  работах данных авторов (как и В. Катасонова) показывает сходство с подходом правых русских правых националистов начала XX века и 1930-х гг., включая авторов «власовского» направления. (Более подробный анализ —  в книге «Крах консерватизма» ).

В своем анализе социал-консервативное направление в России соединяет (часто эклектически) марксистские элементы с консерватизмом (в том числе и  радикальным консерватизмом).  Второй марксизм (большевизм) говорил о финансовой олигархии еще 100 лет назад — например, в хрестоматийной работе Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма».

Радикальные консерваторы  образца В. Катасонова используют элементы марксистского анализа западного финансового капитала и финансовой олигархии, но соединяют эти элементы с консерватизмом, смещают акценты и переворачивая всю конструкцию описания. «Интернациональная» финансовая олигархия получает национальные обозначения, то есть маркируется как «англо-саксонская» или  как «еврейская».    Описание западной экономической системы и ее кризиса строится не на системном анализе, а на выхватывании отдельных моментов этой системы (например, относительно «печатного станка», «резервной системы» и проч.). Основная же теория отсутствует. 

Если говорить о теме «еврейского капитала», то реально еврейские как финансовые, так и прочие олигархи имеют такое же отношение к евреям в целом, как и русские олигархи к русским в целом. Становясь олигархами, и те и те фактически выходят за национальные рамки.  Еврейские банкиры не являются «евреями» в том смысле, который использует консерватизм. Эти банкиры могут, например, обслуживать интересы не Израиля, а Саудовской Аравии. В период 3 Рейха они могли даже поддерживать режим Гитлера.  Так же как олигархи русские, украинские и т.д. – вполне могут обслуживать интересы «не своих» государств. Еврейские крупные капиталисты являются евреями «правого толка», как и соответствующие «правые» представители других наций.  Налицо «капиталистический» (правый ) интернационализм, «интернационализм капиталистов» — крупных собственников. Как был и левый – «бывший пролетарский»- интернационализм.

 Русский консерватизм противопоставляет западным консервативно-либеральным общественным теориям концепцию «русской цивилизации». Однако эта концепция столкнулась с серьезными проблемами – в частности в силу неспособности ее сторонников объяснить сходства происходящих в России процессов с процессами в  других странах бывшего реального социализма и на Западе. В постсоветское время снова (как и до 1917 г.) неожиданно для консерваторов выяснилось, что «уникальная» как будто русская цивилизация подчиняется тем же закономерностям развития, что и цивилизация «польская», «чешская», прибалтийская и проч.

Другой подход  к ситуации на Западе – как технологической, так и социально-экономической должен предложить современный марксизм, продолжающий линию второго марксизма – но с существенными коррективами. В  отличие от разных разновидностей консерватизма  этот подход строит свой анализ и критику современного западного общества («западной цивилизации»)  не на национальный, но социально-экономической основе.

Такой подход к анализу  перемен современного западного общества начал советский (второй) марксизм – в том числе в рамках теорий т.н. «научно-технической революции». Однако  после падения реального социализма cтарая левая идеология — советский марксизм — потерпела поражение.  Продолжить  линию второго марксизма в анализе современного западного общества должна, вероятно,  современная левая теория. Эта теория, которая  в мире посткомммунизма находится в стадии становления, стремится не к апологетическому, но критическому анализу современного западного общества. Она говорит о кризисе современного западного общества,  которого нет с точки зрения  идеологии консервативного либерализма.

В анализе западной социально-экономической системы традиционный марксизм использовал  понятие  «капитализма». Консервативно-либеральные авторы   не используют в (или прямо критикуют) это понятие. Они считают, что происходящие перемены в западном, прежде всего американском обществе «кладут конец» «капиталистической» экономике, с соответствующими ей противоречиями.   Апологетические  (консервативно-либеральные) теории стараются употреблять иные способы описания, в том числе — теории постиндустриализма.

Значительная часть консервативно-либеральных теоретиков как на Западе, так и в странах посткоммунизма  считает, что кардинальные западные перемены (в частности, в  США) в  результате  информационной и в целом новейшей технологической революции привела к «исчезновению капитализма».  Такой подход поддерживает и ряд российских  авторов – например, В. Иноземцев с теорией постэкономического общества, В.Марцинкевич, И.Соболева с концепцией «экономики человека», Ф.Бурлацкий с теорией «научно-технической цивилизации».

Исследователи левого направления дают критику такого подхода.Сошлемся, например, на книгу В.Ф. Паульмана, Мир на перекрестке 4-х дорог. Прогноз судьбы человечества. (Таллинн, 2009 —  четв. Ред.).В книге содержится большой и интересный материал анализа экономики современного западного общества .

В.Ф. Паульман c нашей точки зрения дает верную критику  теорий «исчезновения капитализма» — как западных теорий  постиндустриализма, так и современных российских (часто являющихся интерпретациями западных).  Эти концепции он называет «антикапиталистическими».  «Все они схожи в одном: на смену капитализму пришло (приходит) нечто качественно новое… все, что угодно, – только не капитализм!» (Паульман, Мир на перекрестке 4-х дорог. Прогноз судьбы человечества. Таллинн, 2009, с.67).

Данные теории затрагивают также концепции появляющейся в результате постиндустриализма «новой» общественной структуры, из которой исчезают классы старого капитализма – пролетариат и буржуазия и проч. В связи с чем «на арене современного классового противостояния пролетариату (в наши дни) не находится более места». ( Паульман, 94).

4.Теории «исчезновения капитализма» (посткапитализма)  и некоторые российские авторы. Капитализм «уходит» или остается?  Капитализм и его постиндустриальные особенности.

В. Паульман дает, например, справедливую критику  концепции ак. В.Иноземцева (т.н. «постэкономического общества»), в которой автор странным образом сочетает  элементы традиционного советского марксизма с  отрицаниям  последнего.

Говоря о признаках «капитализма» в современном западном обществе, В.Иноземцев пишет:

 «На первый взгляд, все признаки продолжают «действовать», и с этой точки зрения мы не можем заметить радикальных изменений. Концентрация производства и капитала, которая при В.И.Ленине значительно превосходила аналогичные показатели второй половины XIX века, возросла за истекшие 70 лет неимоверно. Гигантские промышленные компании и банки продолжают контролировать значительную часть рынка товаров и капиталов и определять экономическую жизнь. Финансовый капитал, образовавшийся в начале века как результат слияния банковского капитала с промышленным, отнюдь не утратил свою власть, а, наоборот, укрепил свои позиции. Вывоз капитала возрос неимоверно, причем во всех своих формах; это привело к невиданной доселе интернационализации капиталистического производства. Продолжают существовать гигантские международные монополистические объединения, а крах колониальной системы империализма не ослабил в значительной мере его могущества, в определенной мере заменив один механизм эксплуатации государств Африки, Азии и Латинской Америки другим, даже более приемлемым для капиталистического мира». (Иноземцев В. За десять лет. К концепции постэкономического общества. М.: Academia, 1998, с.31).

По словам Иноземцева также : «Монополии не сумели уничтожить мелкий и средний бизнес, они не обеспечили себе полного господства фактически ни в одной отрасли, они не  сумели уничтожить весь механизм свободной конкуренции и рыночного регулирования, модификации действия закона стоимости оказались менее значительными, чем это можно было первоначально предположить, и, наконец, крупные корпорации сами стали обеспечивать высокие прибыли «из внутренних резервов»…» (Цит. изд.,  с.34).

С другой стороны, тот же В.Иноземцев отрицает «капиталистичность»  западного общества и говорит о «посткапитализме», указывая на такие черты  экономики Запада,  которые по его мнению  не позволяют   называть это общество капиталистическим. Иноземцев присоединяется, например, к мнению  Э.Тоффлера, что информация становится основным видом собственности на Западе и что это совершенно новая форма собственности. ( Иноземцев В. За десять лет,  с. 417).

Такую же точку зрения В. Иноземцев высказывает и в работе «Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы». М,, 2000,   (http://lib.ru/ECONOMY/inozemcew.txt_with-big-pictures.html ).

В. Ф. Паульман верно (с нашей точки зрения) критикует  данный тезис В. Иноземцева, как  и в целом концепцию западного «посткапитализма», называя его работу «компилятивной».

В. Иноземцев, как указывает В.Ф. Паульман, отстаивает следующие принципиальные утверждения относительно западной экономики.

«1) происходит уничтожение, преодоление труда как вида человеческой деятельности;  (Иноземцев ссылается  на тезис Маркса об «уничтожении Труда».-  Соч., т.3, 192).

2) творчество не может быть подвержено эксплуатации;

3) творчество не совместимо с рынком,  следовательно, и с частной собственностью; оно, как правило, отрицает общественное производство товаров и услуг;

4) изменяется качество работников, которые, занимаясь творчеством, стремятся к одной цели – самосовершенствованию своей личности;

5) до сих пор творчества как такового в экономической организации общества не было». (Паульман, с. 73)

Паульман справедливо, по-видимому, подвергает критике эти положения В.Иноземцева, в частности его утверждение, что  основная доля производимых товаров представляет « продукт индивидуальных усилий творческих личностей, а не  продукт общественного труда».

«В этом вопросе, как и во всем ином, нужна взвешенная оценка. Во-первых, если иметь в виду не весь мир, где доля физического труда по-прежнему остается довольно большой (в слаборазвитых странах), а только высокоразвитые страны ОЭСР, то и в этой группе государств в обозримой перспективе физический труд никуда не исчезает, оставаясь необходимым в процессе производства товаров и услуг. Во-вторых, если обратиться к структуре производимых товаров, то следует отметить, что в их составе существенное место занимают товары массового производства; например,  из числа средств производства – электроэнергия, нефть, уголь, черные и цветные металлы, грузовые автомобили и т.д., а среди товаров народного потребления – продукты питания (хлебо-булочные изделия, мясо, молочные продукты, соки, напитки и т.п.), легковые автомобили, телевизоры, радиоаппараты, книги, медикаменты и т.д. и т.п. Что касается услуг, то далеко не все они являются уникальными, создаваемыми как продукт индивидуальных усилий творческих личностей. Например, услуги, создаваемые трудом продавцов горюче-смазочных материалов, водителей пассажирских автобусов, чертежников и т.п». (Паульман, с. 71).

В своей работе В. Паульман дает обстоятельную критику теорий «исчезновения капитализма» и пролетариата – как российских (В. Иноземцева и других приводимых авторов), так и западных  — в частности  М. Новака  («Дух демократического капитализма»).

В.Паульман  указывает, что «отождествлять творческую деятельность с субъект-субъектным взаимодействием в том виде, как это предлагает В.Иноземцев, представляется неправомерным» ( Цит. соч., с. 72).  Он ссылается на мнение исследователя новых явлений в информационной экономике Тайичи Сакайя: «Пока еще продукция, обладающая элементами созданной знаниями стоимости, <…> встречается редко и служит исключением из общего правила, чаще всего проявляя себя в каких-то необычных обстоятельствах». (Сакайя Т. Стоимость, создаваемая знанием, или История будущего. Цит. по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В. Л. Иноземцева. М.: Academia, 1999, с.351.)

«Наоборот, — замечает В.Ф. Паульман,- экономика во всем мире интегрируется, интернационализируется, доля товарного производства возрастает за счет абсолютного и относительного сокращения натурального хозяйства», что опровергает  «версию превращения участников общественного производства в изолированных робинзонов, не связанных друг с другом системой разделения и кооперации труда».( Паульман, с. 71-2).

В.Паульман справедливо критикует утверждение В.Марцинкевича и И.Соболевой о том, что «превращение духовного производства в центр экономики приводит к исчезновению общественного труда и его замене индивидуальной творческой деятельностью». По мнению Паульмана, это «является явным преувеличением».

 «Они утверждают, что  духовное производство становится в центр экономики, а в связи с этим кардинально меняется и роль «человеческого фактора». Спору нет, по мере развития научно-технического прогресса возрастает роль творческого труда и духовного производства. Однако было бы ошибочным считать, что сегодня на нет сошли традиционные отрасли материального производства (сельское хозяйство, добывающая промышленность, переработка исходного сырья в готовые изделия – как  средства производства, так и  предметы потребления). Люди не перестали …удовлетворять свои повседневные насущные материальные и духовные потребности. Это означает, что они по-прежнему нуждаются в огромном количестве товаров и услуг, создание которых является уделом материального производства». ( Паульман, с.68).

 Понятно, что в условиях современной постиндустриальной революции общая структура общественного производства существенно меняется.  Прежде всего, уменьшается роль  материального труда: «изменяется структура производства: возрастает удельный вес сферы услуг и сокращается соответственно доля отраслей материального производства».

«В сфере производства,  благодаря использованию компьютеров, конвейерная система, позволяющая выпускать большое количество однородной продукции, заменяется на новую технологию, при которой непрерывно меняется ход производства. Это явление получило название демассификации. Новая технология делает возможным быстро вводить изменения, выполнять индивидуальные заказы, удешевлять стоимость продукции. При этом сохраняется массовое производство однородной продукции электроэнергии, цемента и т.п. Компьютеризация производства, стремительный рост удельного веса инфотехнологий наряду с развитием новых видов производств (космическая промышленность, электроника, биотехнология, атомная энергетика и т.п.) привели к изменению структуры компаний и размеров предприятий.

Так, из списка «Global 500» из года в год выпадают компании, представляющие традиционные отрасли бизнеса, а их место занимают компании, работающие в наиболее высокотехнологичных отраслях – производстве средств программного обеспечения, компьютеров и электроники, средств телекоммуникации.  В 1996 г. впервые в первую десятку самых крупных компаний мира вошли Jntel и Microsoft, заняв соответственно 7-е и 8-е места с рыночной капитализацией в 107,5 и 98,8 млрд. долларов США».

«Усиливаются позиции компаний, занимающихся издательской деятельностью, рекламой, бизнесом в сфере  развлечений. В экономике развитых стран возрастает удельный вес небольших и средних по размеру предприятий. Например, в США в 1996 году половину экспортных поставок обеспечили фирмы с числом работников менее 19 человек». ( Паульман, с. 78).

В. Паульман  касается вопроса  интеллектуального труда и знаний в современном обществе. В частности,  анализирует концепцию Т. Стюарта (автора книги «Интеллектуальный капитал») относительно «интеллектуального капитала» и «роли знаний».

Т.Стюарт называет 8 следующих свойств знаний: не убывают по мере их использования; не отчуждаемы: приобретенные  знания не уменьшают способности приобрести новые; на стоимость знания не влияет, сколько человек будет ими пользоваться; знания существуют вне зависимости от пространства (одним и тем же рецептом можно пользоваться в разных местах); невозможность забрать информацию обратно, если она уже один раз передана кому-либо; знания чувствительны к фактору времени; изобилие знаний, а не их редкость; производственные возможности воспроизведения знаний ничем не ограничиваются. (Стюарт Т. Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организаций. Цит. по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В.Иноземцева. М.: Academia, 1999, с. 388-389).  (Паульман,  с.80).

Перечень Т. Стюарта значительно точнее, чем у В.Иноземцева, отражает существенные свойства информации.  

В  продолжение приведенных аргументов В. Паульмана в данном случае можно говорить не только о сохранении материального производства и физического труда, но в первую очередь о сохранении наемного труда – в том числе и умственного (интеллектуального, духовного и проч.)

В. Паульман  прав, указывая  относительно продуктов интеллектуального труда (определяемых в том числе и как «информация»), что  вопреки В. Иноземцеву и другим авторам «антикапиталистических» теорий «сама информация становится т.н. интеллектуальной собственностью, защищаемой законом, т.е. информация не перестает быть при капитализме товаром, который надо купить на рынке перед тем,  как его использовать» ( Паульман, с.82 ).

Однако не со всеми аргументами В.Ф. Паульмана можно согласиться.

В.Ф. Паульман пишет: «Однако, что действительно нового внесла в процесс общественного воспроизводства научно-техническая революция, так это то, что миллионы работников, занимающихся интеллектуальным и главным образом творческим трудом, перестали быть наемными работниками, т.е. они больше не продают свою рабочую силу капиталисту, а продают созданный ими продукт» (Паульм,76-77).

Утверждение, что «работники, занимающиеся интеллектуальным и главным образом творческим трудом, перестали быть наемными работниками» поскольку  «больше не продают свою рабочую силу капиталисту, а продают созданный ими продукт» вряд ли верно – в том числе и по логике самого автора и его критики «антикапиталистических теорий ( в т. ч. В. Иноземцева). Верно как раз обратное.  Как западный капитализм не перестал быть капитализмом, так и работники интеллектуального труда  вовсе не перестали быть наемными работниками. В этом – важный тезис  современного марксизма.  С противопоставлением продажи труда и продукта труда также трудно согласиться. Наемный работник продает продукт своего труда, продавая тем самым и свой труд.  

На эту тему есть ряд известных соображений К.Маркса, в частности, в «Капитале»: «Продукт есть собственность капиталиста, а не непосредственного производителя, не рабочего. Капиталист оплачивает, например, дневную стоимость рабочей силы. Следовательно, потребление её, как и всякого другого товара, — например лошади, которую он нанимает на один день, — в продолжение дня принадлежит ему. Покупателю товара принадлежит потребление товара, и владелец рабочей силы, отдавая свой труд, фактически отдаёт лишь проданную им потребительную стоимость». (Капитал, т.1, гл 5, Соч.,т. 23, с. 196,  курс. мой).

 Сам В. Паульман (как уже отмечалось ранее) верно указывал, что «информация не перестает быть при капитализме товаром, который надо купить на рынке перед тем,  как его использовать».(Паульман, с. 82 ).

Исследователи обнаруживают ряд особенностей современного интеллектуального труда.В частности — рост индивидуального производства и малых предприятий.Эту особенность на примере Италии (как замечает В. Паульман) описывает В. Наумов в работе «Кооперация в Италии» (1989).

«Так, например, в Прато, где 40 лет назад было около 20 крупных текстильных предприятий, теперь – более 50 тыс. мелких, на которых работают по 5, 10, 15 человек. Машины розданы рабочим в аренду, появилась сеть мелких акционерных обществ. В результате производительность труда утроилась». В Италии на мелком и среднем производстве базируется примерно 50 отраслей производства – машиностроение, текстильная, швейная, полиграфическая, пищевая и др. Мелкие предприятия являются также основой транспортной сети (80,5% всех перевозок осуществляется автотранспортом). ( Наумов В. Кооперация в Италии. М.: Международные отношения, 1989, с. 52-53. – Об этом: В. Паульман,  с. 94).

Среди особенностей организации интеллектуальной работы обнаруживается своеобразное интеллектуальное «надомничество».

« К 1995 году в США имелось 20,7 миллиона интеллектуальных работников на дому (full-time home-based businesses). Это были в основном люди, осуществляющие обработку информации для наиболее высокотехнологичных отраслей производства. Такой радикальный структурный сдвиг в сфере производства стал возможным вследствие того, что средства обработки, хранения и использования информации стали доступными для людей. За последние два десятилетия цены на персональные компьютеры из расчета стоимости единицы памяти жесткого диска снизились в сотни раз».( Паульман, с.76-77).

 По поводу интеллектуального «надомничества»  можно заметить, что в этом явлении   ничего нового для «капитализма» (в том числе традиционного)  нет. По сути дела это как бы новое явление  копирует старую форму разделения труда ремесленников, в том числе «рассеянную мануфактуру», описанную Марксом в 12 главе «Капитала» («Разделение труда и мануфактура»).

В целом  современный марксизм  должен констатировать, что многочисленные изменения постиндустриальной революции не дают качественного изменения западного общества, который не перестал быть «капитализмом», с его известными особенностями, на которые обращал внимание марксизм 19 и XX века.

Поэтому следует считать верными   выводы В. Ф. Паульмана    относительно т.н. «антикапиталистических» концепций (то есть концепций, отрицающих существование «капитализма»). 

 «Все эти изменения в составе производительных сил, в технологии и организации производства не отменили товарного характера  воспроизводства, действия закона стоимости, частной собственности на средства производства и эксплуатации человека человеком. Капитализм не ушел в небытие. Западные общества как были, так и остаются капиталистическими. Нет никакого посткапитализма, никакого постэкономического общества, не говоря уже о постиндустриальном или информационном обществе, а есть, если так можно выразиться, модернизированный капитализм. Единственное, что отличает капитализм начала XXI в. от капитализма начала  XIX в., так это его несколько более цивилизованный характер. Все-таки за последние два столетия в мире произошли серьезные изменения: укрепились позиции социалистических идей, обрели силу профсоюзы, возрос уровень образования людей».  (Паульман, с.97-98).

О «капитализме» и глобализации говорят даже активные западные финансовые деятели.

Как считает Д. Сорос, «отличительной чертой глобальной капиталистической системы является свободное движение капитала. Международный обмен товарами и услугами – это еще не глобальная экономика. О ней можно говорить тогда, когда факторы производства также становятся объектами обмена». (Сорос Д. Открытое общество. Реформируя глобальный капитализм. М.: 2001, с. 236-237).

«Глобализация в том виде, как мы ее определили, — считает Д. Сорос,- относительно новый феномен, которому насчитывается не более 50 или даже 25. После Второй мировой войны экономика носила в основном национальный характер, большинство валют было неконвертируемыми, международная торговля очень вялой, а международные прямые инвестиции в основные средства и прочие финансовые операции практически отсутствовали»… ». (Сорос Д. Мыльный пузырь американского превосходства. М.: Альпина Бизнес Букс, 2004, 86.  с.89-90).

5. Еще о западных теориях постиндустриализма и «исчезновения капитализма».Концепции К. Поланьи, Ф.Броделя и Э. Валлерстайна (Мир-система). Теория Д. Рифкина и ее противоречия.

Среди  известных теорий капитализма XX века часто упоминаются также теории Ф. Броделя, К. Поланьи и И Валлерстайна. В данном изложении мы можем дать лишь короткий анализ этих, как и т.н. «постиндустриальных» теорий. Более развернутое и подробное описание требует отдельной работы.

Анализ данных теорий давался многими авторами, в том числе и российскими. (Например, В. Федотова, В. Колпакова, И. Федотова, Глобальный капитализм, Три великие трансформации.- М., Культурная революция, 2008).

Ф. Бродель  различает рыночную экономику и капитализм, считая, что первая существовала и до «капитализма». Он связывает капитализм не с рыночной, но скорее с монополистической экономикой. По мнению Броделя,  «капитализм» характеризует не рынок,  но  «сектор монополий». (Данное положение Броделя  используется и Валлерстайном).    

Критика Броделем  классического тезиса о связи «капитализма» и  рынка, которая поддерживается  Валлерстайном, имеет свои основания. Действительно, «рынок» существовал и в античности, и в Средневековье. Тем не менее  при классическом  (раннем) капитализме он стал господствующим укладом. Далее,  при переходе «капитализма» в «монополистическую» стадию  ( о чем писал Ленин в широко известной в СССР  работе «Империализм, как высшая стадия капитализма») этот «рынок» ограничивается и приобретает специфические формы.

  Среди  теорий современного западного общества на Западе известна также концепция Карла Поланьи, изложенная в частности в работе «Великая трансформация» ( 1944).  Анализу этой популярной на Западе теории в современной России  посвящен ряд работ,  в том числе Сб. «Великая трансформация Поланьи: прошлое, настоящее, будущее. Под ред. Д.Нуреева.( М., 2006).

Знакомясь с позицией Поланьи, прежде всего достаточно трудно определить, что собственно хочет сказать автор.  Очевидна критика Поланьи как старого «капитализма», так и социализма советского образца. Положительная программа Поланьи – это  попытка обоснования «третьего пути» между капитализмом и советским социализмом, близкая, по-видимому, социал-демократической идее реформированного капитализма. В духе социал-демократического реформизма Поланьи выступал против идеи классовой борьбы (которая вела к построению реального социализма), за «корпоративный социализм». (Последний в его понимании правда даже терминологически напоминает европейский правый «государственный социализм» образца Муссолини).

Концепция К.Поланьи не лишена интереса, но ее  новизну и достоинства вряд ли следует преувеличивать.

Достаточно популярна на Западе также концепция Иммануила Валлерстайна («Мир-система») .

Валлерстайн опирается на ряд положений Ф.Броделя, в частности на критику Броделем  традиционной западной теории связи капитализма и рынка. Валлерстайн считает также, что  анализ Броделем «Средневековья» близок его собственной теории «миросистемы». По мнению Валлерстайна,  Бродель придал Средневековью  «статус миросистемы». 

Понятие «миросистемы» («мир-системы»), которое  Валлерстайн ставит в  центр своего анализа, можно  сопоставить с понятием «общественно-экономической формации» в марксизме. Фактически понятие «мир-системы является аналогом этого понятия. (Например, выражение «капиталистическая мироэкономика»).

Можно заметить, однако, что несмотря на ряд черт левого подхода, концепция Валлерстайна дает скорее традиционную консервативно-либеральную интерпретацию капитализма («капиталистической» формации).Концепция Валлерстайна не преодолевает обычные консервативно-либеральные рамки и во многом  представляет собой шаг назад от «второго» марксизма. Можно сказать, что в этой концепции совершается редукция  от Маркса к Веберу и другим правым авторам.  

В своей теории Валлерстайн  анализирует не только системы прошлого Европы, но и события XX века. Он, например, дает положительную оценку «революции 1968 года», которую считает «концом господства либерализма». 

Насколько справедлив такой тезис Валлерстайна?  Теорию «конца либерализма» можно считать  спорной в ряде отношений. Во-первых, поскольку в этом утверждении консервативно-либеральный блок западной идеологии разрывается: консерватизм якобы остается, либерализм – исчезает. Мнение, что после 1968 г. либерализм якобы «перестал господствовать»  вряд ли можно считать верным. Либерализм благополучно существует ; в 1990-х он вместе с Фукуямой праздновал идеологическую победу над «коммунизмом».

Затем, ограничиваясь критикой либерализма, Валлерстайн, в обычном стиле консервативного «антилиберализма», ничего не говорит  об оборотных сторонах идеологии консерватизма, которая наряду с либерализмом продолжает господствовать на Западе.

Вопреки  Валлерстайну «господство либерализма»  в западном мире продолжается и к  концу второго десятилетия XX века —  как и господство консерватизма, также отражающее «капиталистическую миросистему» — она же  капиталистическая формация. Так, например, оба данных правых идеологических течения — как либерализм, так и консерватизм – до настоящего времени активно используется при освоении мира «посткоммунизма».

В своем отношении к теории модернизации, которая после войны являлась официальной западной теорией, Валлерстайн колеблется, выступая скорее на стороне этой теории.

Более последовательной  критике  теорию модернизации  — применительно к западной периферии  подвергли  левые — в частности латиномериканские (см. 11 главу).

Консервативные авторы в России высоко оценивают подход Валлерстайна, считая (как например А. Фурсов), что он едва ли не «достроил марксизм».  Однако мнение сторонника опричнины А. Фурсова  о «завершении» Валлерстайном анализа капитализма, начатого Марксом, следует считать явным преувеличением. Валлерстайн не мог «достроить» марксизм в силу немарксистского характера своих основных посылок.

 Преувеличением следует считать  также мнение о левизне и социалистичности Валлерстайна.  Высказывания этого теоретика  в пользу социализма  скорее единичны.В теории Валлерстайна все размыто; невнятность указывает на консервативно-либеральные основы его теории и  принятии Валлерстайном западного варианта европейского переустройства.

При этом ряд замечаний Валлерстайна о «перспективах капитализма» можно считать в определенном смысле левыми. Он в частности предсказывал будущую «реабилитацию Ленина» в России (которое относит к более далекому периоду).

Теорию Валлерстайна продолжили его ученики —  в частности, Д.Арриги, также Г. Дурлугьян, и К.Харрис. Попытки применения марксистского инструментария к анализу как исторических общественных формирований, так и современного западного общества, дополняют соображения советского (второго) марксизма об этом обществе и его генезисе.

 Данные авторы высказывают ряд интересных соображений об истории капитализма, в том числе и XX века – часто  с использованием марксистских категорий. Так, Д.Арриги,  как и Шанталь Муфф, использует понятие «гегемонии» А. Грамши.  

Труды Валлерстайна, как и работы его последователей  — содержат немало интересных наблюдений о современном западном обществе,  которые часто оказываются близки современному левому дискурсу.

Если говорить об относительно недавних  западных авторах,  можно рассмотреть популярную концепцию «третьей промышленной революции» Джереми Рифкина, отраженную в книгах «Конец работы» и «Третья промышленная революция».

Подход Рифкина (как и других авторов сходного типа )  —  критика теории капитализма. Автор отмечает существенные постиндустриальные перемены в экономике США, которые позволяют ему говорить о «конце капитализма», «уходе капитализма» из современного западного общества и приходе в нем некоего «сообщества сотрудничества» (Соllaborative commons).

Но Д.Рифкиным дается и определенная «критика «капитализма». Поэтому на Рифкина ссылаются не только традиционные западные (консервативно-либеральные) авторы, но и авторы левые. Например, Славой Жижек в книге «13 опытов о Ленине» также сочувственно цитирует концепцию «культурного капитализма» Д. Рифкина (http://www.plam.ru/hist/13_opytov_o_lenine/p10.php   ).

Однако критикуемому капитализму противопоставляется не преобразования в левом направлении ( Нового социализма), но якобы спонтанно вызревающая (и едва ли не уже сформировавшаяся) в западном обществе самоуправленческая альтернатива, остающаяся в рамках существующего западного (реально «капиталистического») общества.

Насколько прав Д.Рифкин в своих оценках?

Теорию Джереми Рифкина (как и концепцию ряда других футурологов и теоретиков западного «постиндустриализма») можно назвать «мнимолевой». В теории Джереми Рифкина перед нами – идеализированный в представление о грядущем порядке «сотрудничающих общин» ( Collaborative Сommons), который создает западный постиндустриализм.

В своем утверждении «исчезновения капитализма» в современных США концепция «третьей промышленной революции» Рифкина следует  в русле традиционных концепций западного постиндустриализма, начавших формироваться еще в 1960х гг . (Д. Белл, З. Бжезинский, Э. Тоффлер и многие другие). В частности, Дэниэла Белла (Грядущее постиндустриальное общество, 1973 ),  с ее теориями «конца идеологии», «революции менеджеров» и др., а также  известного американского футуролога Элвина Тоффлера, изложенного, в частности, в книге «Третья волна» (1980). Особенность данных теорий состоит в специфическом и в немалой мере идеализируемом описании реальной ситуации с «капиталистическими» структурами на Западе.

Можно заметить, что Рифкин и указанные исследователи западного постиндустриализма фиксируют ряд реальных изменений в современном капитализме. В первую очередь — появление в современном западном обществе «посткапиталистического» уклада. В этом смысле анализ проявлений общества нового «посткапиталистического» типа интересен и достоин внимательного изучения.Однако теоретики западного постиндустриализма склонны к идеализации данных изменений и данного уклада в западном обществе, как и в целом хода западной (прежде всего американской) постиндустриальной революции.

Желаемый «уход капитализма» и приход некоего идеального «сообщества сотрудничества» — пока остается идеалом. В реальности это общество – весьма высокоразвитое, сохраняет те противоречия, которые связывались с «капитализмом». Идеализированная Д. Рифкиным и другими политологами данного направления картина зарождающегося (и будущего) западного общества обходит, в частности, тот главный факт, что уходить из современного мира «капитализм» особенно не собирается.

Целый ряд важных особенностей западного общества – например, западная финансовая система и проч.— несмотря на происходящие перемены, вовсе не престает быть капиталистической. «Капиталистические» особенности  современного западного общества   сохраняются как во внутренней структуре западного общества, так и в его внешней политике.

По-видимому, такого рода социальные особенности и противоречия современного «постиндустриального» западного общества порождаются именно «капиталистическим» характером  этого общества, который и придает западному постиндустриализму ряд «капиталистических» особенностей, возможно сдерживающих и специфически окрашивающих этот постиндустриализм.

«Уход капитализма» из экономики Запада прежде всего США происходит таким образом достаточно противоречиво. Точнее, можно сказать происходит в весьма малой степени. Традиционная «капиталистическая» структура западного мира остается той же, никуда не уходит и традиционная западная — консервативно-либеральная идеология.

В еще большей мере это относится к внешней политике современного западного общества.

Современное западное ( видимо, вполне капиталистическое) общество очевидно стремится к экспансии, вовлекая в свою орбиту недостаточно освоенные Западом территории бывшего «третьего» мира. Например, арабские (так называемые арабские революции последних нескольких лет), а также страны бывшего реального социализма – прежде всего Европейские. Это показывает экспансия Запада в указанных посткоммунистических странах —  в частности, переворот февраля 2014 г. и последующие события на Украине.

Вовлечение в западную (прежде всего американскую) орбиту указанных бывших «не вполне капиталистических» стран при этом приводит в данных странах вовсе не к «сообществам сотрудничества». Напротив, это вторжение разрушает в указанных странах традиционные в том числе и «традиционно социалистические» (и если угодно- самоуправленческие) структуры и создает в данных странах острые конфликты. Это хорошо показывает ситуация как в «революционизированном» Западом арабском мире, так и в посткоммунистических странах – от бывшей Югославии до Украины.

Поэтому говорить об «уходе капитализма» из самого западного общества, прежде всего американского, можно лишь с весьма существенными оговорками, а реально и по сути невозможно. Для того, чтобы западное общество перешло к новой системе «сотрудничающих общин», оно должно, очевидно, пережить качественный скачок, сделать который это общество пока не готово и которое остается делом вряд ли столь уж близкого будущего.

(О теории Д.Рифкина см.также Джереми Рифкин, его книга «Общество нулевой маржинальной стоимости» и новая волна теоретиков западного постиндустриализма, https://kripta.ee/rosenfeld/2015/04/26/dzheremi-rifkin-ego-kniga-obshhestvo-nulevoj-marzhinalnoj-stoimosti-i-novaya-volna-teoretikov-zapadnogo-postindustrializma/   ).

6. Структурные особенности современного западного общества и старые черты «капитализма». Транснациональные корпорации, финансовый капитал. Финансовый сектор США.

Для западного общества начала XX века характерны те же главные особенности, о которых говорили критики западной системы  первой трети (первой половины) XX века.

Эти особенности отмечают современные критики западного общества — в частности В. Паульман. (см. также нашу рецензию на первый вариант его книги: В поисках утраченного социализма, 2007, https://kripta.ee/rosenfeld/2007/12/08/v-poiskax-utrachennogo-socializma/ ).

         Среди этих «капиталистических» черт современного западного общества — продолжение концентрации капитала и усиления транснациональных корпораций (ТНК).

 Так 80 процентов мировой экономики фактически создает 1 тысяча  крупнейших мировых компаний, руководители которых составляют костяк Давосского форума. (Паульман, с.43).

«В середине 1990 годов в мире насчитывалось 45 тысяч родительских ТНК, контролирующих около 280 тысяч своих филиалов. Из них 37 тысяч (около 82%) базировалось «дома» в 14 основных странах ОЭСР. В 1997 году на долю зарубежных филиалов ТНК приходилось продаж на сумму около 9,5 триллиона долларов США». (Паульман, с.37).

В ведущих странах современного Запада продолжается слияние транснациональных корпораций.  Эти крупные корпорации играют ведущую роль в западной экономике.

«В США ТНК создают более четверти ВВП – 2 из 7,3 триллиона долларов. По своей экономической мощи и влиянию ТНК превосходят многие государства… Прекрасным примером является ТНК “VISA”, пайщиками которой являются 21 тысячи финансовых институтов в 150 странах. На долю “VISA” приходится блок потребительских расходов в сумме 2,7 триллиона долларов; эта ТНК обслуживает 600 миллионов человек и она продолжает наращивать свои обороты с темпом прироста свыше 20 % в год». ( Паульман, с.38).

Р.Райх в работе «Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века» обращает внимание на такое последствие перемен этого нового периода («глобализации»), как отвязка производства от конкретной  страны.  Отдельный продукт может создаваться не в одной, но сразу в нескольких странах.     ( Райх Р. Труд наций. Готовясь к капитализму XXI века. Цит. по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Academia, 1999, с.512-513. —  Паульман, с.37).

Что касается финансовой системы США и Запада, то очевидно  существенное усиление к нынешнему этапу ее роли — в том числе и в результате  глобализации.Происходит резкое возрастание  финансовой активности — от роста иностранных инвестиций  до роста банковского кредитования. 

По замечанию В Паульмана, в конце XX века происходит «баснословный рост финансовых рынков». «Объем иностранных  инвестиций в США с 1970-х гг  к началу нулевых вырос в 7 раз. (К настоящему времени еще больше – вероятно, не менее чем в 10 раз ). (Паульман, с.33).

Уже в 1994 г. «объем международного банковского кредитования вырос с 265 миллиардов долларов США в 1975 году до 4,2 триллиона долларов США».

«Объем прямых иностранных инвестиций превысил в 1997 году 400 миллиардов долларов США, то есть в реальном выражении в семь раз превзошел уровень 1970 годов. Портфельные и другие краткосрочные потоки капитала существенно выросли и  в валовом исчислении составляют более 2 триллионов долларов США, что в 3 раза больше, чем в 1980 годы.

Ежедневный оборот на валютных рынках увеличился с 10-20 миллиардов долларов США в 1970 годах до 1,5 триллиона долларов США в 1998 году.

В период с 1983-го по 1993 год трансграничная продажа и покупка казначейских облигаций США возросли с 30 миллиардов до 500 миллиардов долларов США в год. Объем международного банковского кредитования вырос с 265 миллиардов долларов США в 1975 году до 4,2 триллиона долларов США в 1994 году». 

«Благодаря развитию инфотехнологии, несмотря на наличие локальных площадок, где совершаются сделки, расположенные в разных странах (Лондоне, Нью-Йорке, Токио, Франкфурте и т.д.), мы можем говорить о функционировании единого глобального рынка основных конвертируемых валют». ( Паульман, с.32-33).

Если анализировать развитие различных отраслей капитала, в частности банковского (финансового) и промышленного, то очевидно продолжение их «сращивания», отмеченное  еще в начале 20  века. Это же касается различий   «капитала-собственности» и  «капитала-функции». (Паульман, с.117).

В западной экономике весьма велика роль финансового капитала США.

По версии Всемирной федерации бирж, общий объём торгуемых финансовых инструментов за 2010 год только на Нью-йоркской фондовой бирже и NASDAQ составил $17,796 трлн и $12,659 трлн соответственно, что является наибольшим показателем среди всех финансовых центров мира. Также крупными финансовыми центрами являются Лос-Анджелес (Тихоокеанская биржа), Чикаго (Чикагская товарная биржа) и Филадельфия (Филадельфийская фондовая биржа).

Максимальные активы в банковской системе США на тот момент имел банк Bank of America (2,1 трлн. долл.). За ним следовали такие американские банки, как Citigroup (1,9 трлн. долл.) и Wells Fargo (1,5 трлн. долл.). 

(В. Катасонов, Банки правят миром, 13.05.15, 2 часть, http://www.fondsk.ru/news/2015/05/13/banki-pravjat-mirom-a-kto-pravit-bankami-ii-33312.html ) .

По словам Катасонова, «в 2011 году швейцарцы причислили к ядру мировых финансов 1218 компаний и банков по состоянию на начало финансового кризиса (2007 год). Внутри этого конгломерата было выявлено еще более плотное ядро из 147 компаний.

По оценкам авторов исследования, это малое ядро контролировало 40% всех корпоративных активов в мире. Компании ядра были швейцарскими исследователями ранжированы. Воспроизведем первую десятку этого рейтинга:

1. Barclays plc, 2. Capital Group Companies Inc, 3. FMR Corporation, 4. AXA,5. State Street Corporation,6. JP Morgan Chase & Co,7. Legal & General Group plc,8. Vanguard Group Inc,9. UBS AG,10. Merrill Lynch & Co Inc.

…Все 10 строчек швейцарского списка занимают организации финансового сектора. Из них четыре – банки, названия которых у всех на слуху (одного из них – Merrill Lynch – уже не существует). Особо отметим американский банк JP Morgan Chase & Co. Это не просто банк, а банковский холдинг, участвующий в капиталах многих других американских банков. Как видно из таблицы, JP Morgan Chase участвует в капитале всех других банков «большой шестёрки» за исключением банка Goldman Sachs.

В банковском мире США есть еще один примечательный банк, который формально не входит в «большую шестёрку», но который невидимо контролирует некоторые из банков «большой шестёрки». Речь идет о банке The Bank of New York Mellon Corporation. Указанный банк являлся держателем акций в Citigroup (доля 1,24%), JP Morgan Chase (1,48%), Bank of America (1,25%). 

А вот шесть строчек швейцарского списка принадлежат финансовых компаниям, редко фигурирующим в открытой печати. Это финансовые холдинги, которые специализируются на приобретении по всему миру пакетов акций компаний разных отраслей экономики. Многие из них учреждают различные инвестиционные, в том числе взаимные, фонды, осуществляют управление активами клиентов на основе договоров траста и т.д. В этом списке мы видим три финансовые компании из «большой четвёрки», отображенной в табл. 4: Vanguard Group Inc, FMR Corporation (Fidelity) и State Street Corporation. Эти финансовые холдинги, а также компания Black Rock (сильно укрепившая свои позиции с 2007 года) и образуют ядро банковской системы США. 

Примечательно, что «большая четвёрка» очень хорошо представлена и в банковском холдинге JP Morgan Chase: Vanguard Group – 5,46%; State Street Corporation – 4,71%; FMR Corporation (Fidelity) – 3,48%; Black Rock – 2,75%. Другой из названных выше банковских холдингов – The Bank of New York Mellon Corporation – контролируется тремя финансовыми компаниями «большой четвёрки»: Vanguard Group – 5,15%; State Street Corporation – 4,72%; FMR Corporation (Fidelity) Black Rock – 2,62%. 

После того как мы выявили управляющее ядро банковской системы США, состоящее из небольшого количества финансовых холдингов, возникает ряд новых вопросов. Кто является владельцами и конечными бенефициарами этих финансовых холдингов? Как далеко распространяется влияние этих финансовых холдингов в отраслевом и географическом отношениях?   ( В. Катасонов, Банки правят миром, 13.05.15, 2 часть, http://www.fondsk.ru/news/2015/05/13/banki-pravjat-mirom-a-kto-pravit-bankami-ii-33312.html ).

Наиболее крупными розничными банками  США на сентябрь  2013 г. были следующие:

«Таблица № 9: Крупнейшие розничные банки США по капитализации на 1 сентября 2013 года, $ млрд.

Источник: google.com/finance

Выручка данных пяти крупнейших банков США в 2012 году составила $352.1 млрд. Это на 31.1% больше, чем в 2007 году. Чистая прибыль выросла с 2007 года на 26.3% к 2012 году, а с 2009 года по 2012 год выросла на 76.5%. Чистая рентабельность в данный момент выходит на уровень 2006—2007 гг. В 2012 году рентабельность по чистой прибыли составляла 15.6% по сравнению с 16.2% в 2007 году. Среднее соотношение долг/активы по сравнению с 2009 годом уменьшилось и в 2012 году составило 21.2%.

(Обзор банковского сектора в США, 29.03.13, http://www.banki.ru/news/research/?id=5437941 ).

«Доля финансового сектора в ВВП США выросла за 50 лет в полтора раза (с 4,6 до 6,9%, доля банков — 2,6% ВВП). Томас Филлиппон, внесший существенный вклад в анализ последнего американского кризиса, утверждает, что финансовый сектор в США является единственным, чья доля в ВВП росла на протяжении последних 30 лет параллельно с ростом затрат на инфраструктуру и снижением издержек на единицу продукции. По его оценкам, финансовый сектор еще в 2013 году «несправедливо», то есть благодаря неэффективности нерыночных механизмов, потреблял лишних $260 млрд в год, забирая их из прибылей нефинансовых секторов.

Американский экономист Алан Блайндер утверждает, что чем выше доля финансового сектора в экономике, тем больше разрыв между богатыми и бедными». ( Ненужные банки: почему финансовый сектор России раздут, 03.04.2015, http://www.forbes.ru/finansy/regulirovanie/284797-nenuzhnye-banki-pochemu-finansovyi-sektor-rossii-razdut).

«Джон Бакия и Адам Коул пишут, что 70% прироста доходов самых богатых 0,1% населения США за последние 30 лет принесли финансовые менеджеры. Объем доходов этих 0,1% населения вырос с 2,2% от всех доходов нации, исключая прирост капитала, в 1986 году до 8% в 2012-м.

В кризисе 2008 года в США обвиняют финансовый и банковский секторы — их размер и квазимонополия позволили собирать нерыночную маржу, фактически взимая ренту с экономики без внесения адекватной добавленной стоимости.Некоторые экономисты даже заговорили о том, что финансовый сектор США стал использовать деньги как классический экономический ресурс (как Россия — нефть) со всеми вытекающими последствиями для страны.

Во втором десятилетии XX века США предприняли попытку контролировать свой финансовый сектор. Доля этого сектора в экономике США с 2009 года  упала примерно на 25%, и, видимо, сократится еще — без снижения эффективности функционирования финансовой системы. Рентная составляющая в связи с изменением регулирования уходит, и новые технологии начинают делать свое дело. Можно лишний раз убедиться в гибкости американской экономики и ее способности к самолечению — и попробовать сравнить эту ситуацию с тем, что происходит в финансовом секторе в России».  ( Ненужные банки, http://www.forbes.ru/finansy/regulirovanie/284797-nenuzhnye-banki-pochemu-finansovyi-sektor-rossii-razdut).

7. Оборотные стороны современной западной системы. Кризис Запада как кризис «капитализма». Традиционные капиталистические особенности. Поляризация богатства и бедности, неравномерность развития, противоречия между западным центром и периферией. Экономические кризисы – в том числе в XX веке. Социальные и экологические аспекты западного кризиса. Социал-демократия и социальный капитализм. Западный марксизм XX века.

Итак, с точки зрения современного левого подхода не вызывает сомнения, что западное общество наших дней все еще остается «капитализмом». То есть   обществом без госсектора (государственного Синдиката), которое мы называем «Расчлененным обществом».  

Отсюда – сохранение этим обществом известных «капиталистических» параметров и особенностей. В частности  целый ряд социальных проблем и противоречий, о которых критики капитализма —  социалисты — говорят уже с начала 19 века. За ними следуют и современные левые.

 Современные социалисты  приводят,  в частности,  факты о поляризация богатства и бедности при капитализме, в том числе  в современном западном мире.

Как пишет В.Ф. Паульман («Мир на перекрестке четырех дорог»), в современном западном обществе «доходы и богатство все больше и больше концентрируются в руках узкого круга людей, корпораций и стран. По данным экспертов World Institute for Development Economics Research при ООН, в 2000 году 1 % жителей Земли владели 40 % мировых активов, половина планетарного богатства принадлежала 2 %, а 10 % богатейших жителей контролировали  уже 85 % Земли».

«Так, только за 1994-1998 годы 200 богатейших людей мира более чем удвоили свои состояния. Их совокупное богатство превысило 1 триллион долларов (после уплаты налогов). Активы трех богатейших миллиардеров больше, чем совокупный ВНП 48 наименее развитых стран и проживающих в них 600 млн. человек».  (Доклад ООН о развитии человека за 1999 год).

 358 богатейших людей мира имели доход, равный доходу 2,3 млрд. беднейших людей, или 45% населения земного шара». «Эти данные привел министр иностранных дел Италии Ламберто Дини (Granma Internanional, 1996, 13.11.)».   ( Паульман, с.49).

Как отмечал Дж. К. Гэлбрейт в работе «Справедливое общество», «Согласно данным такого надежного источника, как Федеральная резервная система, приведенным в газете «Нью-Йорк Таймс» , 40% национального достояния страны в 1989 году принадлежало богатейшим семьям, которые составляли один процент населения; совокупная доля 20% самых богатых американцев составляла 80%. На 20% наименее обеспеченных граждан США приходилось лишь 5,7% совокупного дохода после уплаты налогов; доля 20% наиболее обеспеченных граждан составляла 55%. К 1992 году в распоряжении верхних 5% населения находилось приблизительно 18% совокупного дохода, и в последние годы эта доля значительно возросла…».  (Гэлбрейт Дж. К. Справедливое общество. Гуманистический взгляд. Цит.   по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Academia, 1999, с. 233-234.  ( Паульман,  с.52).

«Можно ли вообще говорить о какой-то справедливости в этом мире, — восклицает В. Паульман,- когда читаешь в упомянутом докладе ПРООН следующие строки: «…пожертвование ежегодно 1% активов 200 самых богатых людей <…> позволило бы обеспечить всеобщее начальное образование» на этой планете»?! ( Паульман,  с.49).

Помимо разрыва между разными группами населения, особенностью  современного капитализма является также  разрыв между мировым  западным центром и периферией, который не только сохраняется, но даже и увеличивается.

Социалисты  подтверждают известный отмеченный еще в XX веке факт, что современным центром богатства является центр западного общества — США и страны т.н.«золотого миллиарда», где находится сегодня «полюс богатства и экономического могущества». Они указывают также на неравенство потребления мировых ресурсов наиболее богатыми и бедными странами в этом мире и разрыве между западным центром и «периферией».

По данным Г. Янушевского «несмотря на то, что жители США составляют всего 5 % населения земного шара, уже сейчас они расходуют 23 % всей энергии, съдают 15 % мяса, а 37 % всех машин мира колесят по американским дорогам. Среднестатистический гражданин США зарабатывает почти в 5 раз больше, чем усредненный житель Земли…

Парадоксальность ситуации в мировой экономике состоит в том,  что североамериканский гигант возглавляет список стран, имеющих отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса (166,8 млрд. долларов в 1997 году). Это означает, что Соединенные Штаты живут за счет всего остального мира, который финансирует дефицит торгового баланса этой богатейшей страны планеты, в том числе и в форме прямых иностранных инвестиций (около 300 млрд. долларов в 1999 году)». (  Г.Янушевский, Мифы и реальности капитализма,  https://www.proza.ru/2009/11/27/1185, //также — http://www.vz.ru/society/2006/12/7/60106.html , Также, В.Паульман, с.57).

При этом в США  живет 34, 6 млн. бедных. ( Паульман, с.408).

Сходную с США роль в этом смысле играет и Британия. 

 «Если в 1820 году в Соединенном Королевстве среднедушевой ВВП был в 3,4 раза больше, чем в Китае, то в 1900 году разрыв между Соединенным Королевством и Ганой возрос до 9,0, а в 1992 году в США среднедушевое производство ВВП превысило уровень Эфиопии в 72 раза. Как следует из вышеприведенных данных, в ХХ веке неравенство между странами возрастало более быстрыми темпами, чем в предыдущем веке». ( Паульман, с.56).

 Сохраняющейся «капиталистической» особенностью современного западного общества является таким образом поляризация богатства и бедности  внутри стран Запада, что выражается в неравенстве развития центра и периферии западного мира.

 «Возрастающее неравенство между пятой частью мирового народонаселения, живущего в богатейших странах, и пятой частью, живущего в беднейших странах, характеризуется следующей динамикой:…. В мире почти 1 млрд. человек не могут обеспечить себе минимальные нормы потребления. Около 840 млн. человек ежедневно голодают, в том числе почти 160 млн. детей не получают достаточного питания. Спутниками нищеты являются болезни и неграмотность. Более 880 млн. человек в мире не имеют доступа к медицинскому обслуживанию, а 2,6 млрд. человек – доступа к базовой санитарии. В 1997 году более 850 млн. взрослых оставались неграмотными. Даже в промышленно развитых странах, где существует система всеобщего начального  и среднего образования, более 100 млн. человек были функционально неграмотными, т.е. неспособными написать заявление о приеме на работу. Свыше 250 млн. детей соответствующего возраста не учатся в начальной и средней школе». ( Паульман, с.55).

При этом разрыв между бедными и богатыми странами не уменьшается, в силу особенностей западного общества, которое состоит в наличии механизма изъятия из стран периферии средств в пользу стран капиталистического центра.

«В 1999 году страны, входящие в ООН, направили на зарубежные инвестиции 720 млрд. долларов США; 4/5 этих средств были вложены в экономику развитых стран (абсолютно и относительно больше, чем в 1997 году). Таким образом, драматизм ситуации состоит в том, что у стран со средним уровнем развития и у беднейших стран практически отсутствуют  какие-либо шансы на улучшение их положения в будущем. Наоборот, отставание этих стран, в которых проживает 80% населения мира, вероятнее всего,  будет нарастать…

Как показывают расчеты, страны «золотого миллиарда» различными способами изымают из беднейших стран примерно 400 млрд. долларов в год (без учета вывоза прибылей иностранного капитала, процентов по уплате внешнего долга и увода капиталов компрадорской буржуазией), что дает возможность снижать уровень эксплуатации «своих» рабочих на 40 %».  ( Паульман, с.57).

Среди негативных тенденций  стран западной периферии указываются в частности демонтаж «государства всеобщего благосостояния» и национальных институтов социальной защиты, который происходил в последние годы во многих странах  ( Паульман, с.53).

  В целом « увеличивается экономическая зависимость слаборазвитых стран от ТНК, международного финансового капитала; ширится «технологическая колонизация» менее развитых стран более развитыми».  ( Паульман, с.58).

Речь идет  о  фактах т.н. «зависимого развития» в странах западной периферии и соответствующего «воспроизводства обездоленности» (от этом – в следующей главе).

В роли западной периферии с 1990-х годов оказались и страны т.н. «посткоммунизма» — в  т. ч. и Россия, со всеми особенностями указанной периферии.

Как верно отмечали  критики капитализма с начала 19 века, а также нынешние социалисты, «неизбежными спутниками капиталистического мира являются преступность, криминализация бизнеса и политики».

         «Валовые доходы организованной преступности в глобальном масштабе оцениваются в 1,5 трлн. долларов США. В основе этих доходов – торговля наркотиками, оружием, женщинами и т.п. преступная деятельность. В 1995 году объем  торговли наркотиками составлял порядка 400 млрд. долларов США, или примерно 8% мировой торговли – больше, чем международная торговля автомобилями или изделиями металлургической промышленности и вполне сопоставимый с экспортными операциями газом и нефтью. В отмывании криминальных денег участвуют сотни банков». ( Паульман, с.61).

«Криминальный бизнес и теневая экономика особенно процветают в странах, которые недавно вступили на путь капиталистической рыночной экономики, в частности в России. По оценке Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России, объем теневой экономики может составлять от 27 до 45% ВВП России. До 90% товара, реализуемого на внутреннем российском рынке, завезено контрабандным путем, либо растаможено лишь частично.

За 2000 год в России было зарегистрировано 376 тысяч экономических преступлений, из них более 22,5 тысячи можно отнести к должностным преступлениям. Наиболее опасной мошеннической схемой, которая пронизывает всю экономику России, является сеть лжефирм, зарегистрированных на подставных лиц или по утерянным паспортам».                        (Эстония, 2001, 12.02). ( Паульман, с. 61).

В настоящее время в мире насчитывается 200 млн. наркоманов, причем их число растет. В последнем десятилетии ХХ века производство опиума более чем утроилось, а листа коки – более чем удвоилось.   ( Паульман, с.61).

Обобщая, следует обратиться к анализу МВФ, который показывает, что в конце ХХ века в мире отмывались средства (т.н. «грязные» деньги) на сумму 590 млрд. долларов США.

Страны ОЭСР составили «черный список», включающий в себя 35 оффшорных зон, где происходит их отмывание. Наиболее известными оффшорными центрами являются: Каймановы и Багамские острова, государства Израиль, Ливан, Джерси, Лихтенштейн, Панама, Филиппины, островные государства Сент-Винсент и Гренадины, Доминика, Сент-Кристофер и Невис, острова Кука, Науру, Ниуэ, Маршалловы острова. Например, на острове Джерси, который находится в проливе Ла-Манш и является владением Британской короны, совокупный объем активов, которыми управляют с острова примерно 12700 человек, оценивается в 300-350 млрд. долларов США.( Паульман, с.62).

Особенностью «капитализма» являются также весьма значительные военные расходы и  противоречивое отношение к природной среде.

 Военные расходы США в настоящее время (2016 г.) являются наиболее значительными в мире – составляя 610 миллиардов $ (36 % всех мировых соответствующих расходов). (расходы ближайшего конкурента – Китая составляют 216 млрд.$, России —  69, 2%). (Список стран  по военным расходам, wiki).  

Согласно ряду исследований «…от одной шестой до одной трети военного бюджета США уходит на те силы, главной задачей которых является получение или поддержание доступа к природным ресурсам, находящимся на территории иностранных государств».                          ( Вайцзеккер Э., Ловинс Э.Б., Ловинс Л.Х. Фактор «четыре». В два раза больше богатства из половины ресурсов. Цит. по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Academia, 1999, с. 606. — Паульман, 64-65).

Следующая мрачная тенденция – это неуклонное ухудшение в результате продолжения западной экономической (даже в современном виде) активности природной среды, называемое «тихой катастрофой»

«По данным Worеdwatch Institute (WWI), стоимость ущерба от природных катастроф только за последнее десятилетие ХХ века составила 608 млрд. долларов США – столько же, сколько за предшествующие 40 лет. Как заявил председатель совета директоров WWI Лестер Броун, «если индекс Dow Yones´а растет, это значит, что здоровье Земли ухудшается», т.е. он четко обозначил пагубное воздействие капитала на экологию».  ( Паульман, 59).

Как указывали давно члены т.н. «Римского клуба», «объемы потребления человеком многих жизненно важных ресурсов и уровень загрязнения окружающей среды различными производственными отходами уже превысили физически допустимые нормы. Если не будут приняты меры по существенному сокращению потребления материальных ресурсов и энергии, в ближайшие десятилетия произойдет непредсказуемый спад производства продуктов питания, энергии и промышленных товаров на душу населения.» (Мидоуз Д., Мидоуз Д., Рандерс Й. За пределами допустимого: глобальная катастрофа или стабильное будущее? Цит. по антологии «Новая постиндустриальная волна на Западе». Под ред. В.Л.Иноземцева. М.: Academia, 1999, с. 578-579.).

Верно мнение социалистов о том, что «необходимо выработать новую парадигму прогресса, если человечество не хочет погибнуть в экокатастрофе». (В. Паульман, с.59-60).

Попытку остановить разрушение природной среды пытается решить ряд международных соглашений, в частности  Киотская конвенция 1997 г.«В соответствии с Киотской конвенцией 1997 года, которую подписали 180 государств, выброс в атмосферу углекислого газа должен быть сокращен в 2008-2012 гг. на 5% против уровня 1990 года.

Однако соглашениям данного типа  противодействует ряд западных стран, в том числе США. Поэтому «ситуация в этой сфере далеко не радужная, в основном из-за позиции ведущей капиталистической державы мира – США». ( Паульман, 60).

Одной из важных особенностей  «капитализма», на которую давно указывают социалисты,  являются экономические кризисы западного общества.  Эти кризисы продолжались и в конце 20, а также XX веке.

Например, в конце XX века  произошел  кризис 1991-93 гг. а также  восточно-азиатский  кризис 1997-99.  За ними последовал  «хайтековский крах» 2000 года, когда биржи потеряли 50 % стоимости акций. (Трамп доведет Россию до кризиса, 16.02. 17, http://www.mk.ru/economics/2017/02/16/tamp-dovedet-rossiyu-do-krizisa.html ).

Весьма серьезным был  экономический кризис 2008-9 гг, начавшийся с кризиса недвижимости и переросшего в глобальный экономический кризис. По замечанию обозревателей «падение Lehman Brothers в 2008 году привело к потере полутора миллионов рабочих мест только в одних США, выселению свыше 3 миллионов человек из их жилищ, падению объёмов мировой торговли, а последствия кризиса полностью не купированы до сих пор» (https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

В 2017 предсказывается новый кризис в США, который связан, в частности, с переоценкой акций социальных сетей. Ошибку Д.Трампа видят в попытке отмены законов об ограничении банковского сектора, в частности принятого в 2010 году «закона Додда-Фрэнка» — в духе банковской дерегуляции 1999 г. (Трамп доведет Россию до кризиса, 16.02. 17, http://www.mk.ru/economics/2017/02/16/tamp-dovedet-rossiyu-do-krizisa.html ).

В целом можно говорить об очевидном кризисе правой консервативно-либеральной модели и связанном с ней ряде острых проблем.

Одной из таких острых проблем стала проблема беженцев в Европе в результате переворотов т.н. «арабской весны» и войн на ближнем Востоке (подробнее далее).

Во второй половине XX века в Европе стали очевидны успехи реформированного  капитализма, осуществленного европейскими социалистами – в частности социал-демократами.

Действительно, в ряде стран Центральной и Северной Европы к 1980-м гг благодаря усилиям европейских левых партий удалось построить общество «социальной рыночной экономики».  Феномен этого общества требует отдельного анализа.

Часто говорилось о том, что в данных странах осуществилась немалая часть того, что обещал реальный социализм. Сравнение достижений реального социализма к концу 1980-х и достижений «капитализма» (в особенности реформированного – социально-рыночного) этого же периода говорило  в пользу «социального капитализма».

Однако в связи с анализом социал-демократический модели надо иметь в виду несколько важных моментов (на которые должны обращать внимание современные левые).

Во-первых, данные модели на Западе были построены в результате усилий левых партий – социалистов и социал-демократов, критиковавших старый капитализм начала XX века и добивавшихся перемен в многолетних столкновениях с правыми партиями – как правоконсервативными, так и праволиберальными.

Во-вторых, немалая часть успехов европейских левых была результатом той роли и того влияния в Европе и мире, которое имел реальный социализм.Именно это влияние и воздействие на «реальный капитализм» и стало причиной изменений старого капитализма и возникновения его реформированных вариантов, которые были реализацией программ левых партий. Реальный социализм – левый мировой центр — самим фактом своего существования поддерживал левую сторону западного политического спектра. Правый истеблишмент – праволиберальные и правоконсервативные партии были вынуждены идти на уступки своим левым – в том числе и с целью «соревнования» с реальным социализмом.

 С исчезновением реального социализма и мирового левого центра  на рубеже 1990-х гг для главных (неоконсервативных) мировых игроков отпала необходимость в поддержке социал-демократизма. Отсюда – консервативный поворот начала 1990-х гг в Европе – в том числе и западной (и непосредственно странах социал-демократического образца – начиная со Швеции).

При этом в отличие от реального социализма социал-демократические модели строились на общей основе западного плюралистического общества с ее рыночными структурами.  Весьма важно, что эти рыночные структуры на Западе (в частности в Западной Европе) имели возможность «спокойно»  (без социальных катаклизмов и с минимальными военными разрушениями) развиваться в течение длительного периода.

Попытки развития сходных структур в рамках реального социализма делались его более продвинутыми восточноевропейскими моделями, в последние десятилетия также и Китаем.  

Значительный вклад в реформы западного общества начиная с 1930-х годов внес западный марксизм и  его представители. Это показывает в своих работах, например, Перри Андерсoн (Размышления о Западном марксизме, М.,  Интер-Версо, 1991и др. ).

П. Андерсон рассматривает целый ряд работ западных марксистов, посвященных анализу политэкономии капитализма еще с начала XX века.  В частности, он отмечает написанную в 1920-х года (и вышедшую в 1929 г.) книгу Генрика Гроссманна “Закон накопления и крах капиталистической системы”.

«В изданном в год Великой депрессии (1929 г.) труде Гроссманна обобщались классические предвоенные дискуссии по вопросу о законах движения капиталистического способа производства в XX в. и предпринималась самая грандиозная до сих пор попытка в систематизированном виде изложить доказательства его объективно неизбежного краха, исходя из логики марксовой теории воспроизводства капитала.

…Его главные положения, которые представлялись столь своевременными, немедленно оспорил более молодой экономист левый социал-демократ Фриц Штернберг». (П. Андерсон, Размышления о Западном марксизме, М.,  Интер-Версо, 1991, с. 34) (О  Х. Гроссмане и Ф. Штернберге см. также следующую главу о западной  периферии).

США в период «великой депрессии» году вышла и работа Пола Суизи, в которрой,  как пишет П. Андерсон, «молодой американский экономист… обобщил всю историю марксистских дискуссий о законах капитализма — от Туган-Барановского до Гроссманна — и со своей стороны одобрил решение проблемы недопотребления, предложенное Бауэром, в работе “Теория капиталистического развития”, написанной с образцовой ясностью. (П. Андерсон, Размышления о Западном марксизме, с. 35)

По словам Андерсона, “Теория капиталистического развития” знаменовала конец интеллектуальной эпохи в истории и философии марксизма».

В книге Суизи, написанной во времена “нового курса” Рузвельта,  как отмечает Андерсон, «подспудно отвергалось предположение о непреодолимости в условиях капиталистического способа производства кризисов, возникающих в результате диспропорциональности и недопотребления. Он признавал потенциальную эффективность кейнсианского принципа антицикличного вмешательства государства для обеспечения внутренней стабильности империализма. Окончательный распад капитализма впервые связывался с чисто внешним фактором — “более высокой эффективностью экономики Советского Союза и стран, которые, как предполагалось, могут последовать по его пути после окончания войны”. По мнению П. Суизи,   «в дальнейшем был возможен мирный переход к социализму самих Соединенных Штатов». (П. Андерсон, Размышления о Западном марксизме, М.,  Интер-Версо, 1991, с. 35-36) Звучит как будто наивно в свете развала реального социализма. Но не так уж наивно в свете социализма нового…

П. Андерсен упоминает и других западных марксистов – авторов аналитических работ об экономике капитализма, в частности, последнюю работу упоминавшегося  Бруно Бауэра («Между двумя мировыми войнами»),  Натали Можковска (О динамике зрелого капитализма») и др., описывавших западное общество первой половины XX века. (П. Андерсон, Размышления о Западном марксизме, М.,  Интер-Версо, 1991, с.35)

8. Финансовые проблемы США.О госдолге США и федеральной резервной системе.  Опасности, угрожающие американскому доллару. Эксперты о возможных «точках воспламенения» мировой экономики.

США сохраняют лидирующее положение на Западе. При этом  у американской экономики имеются весьма серьезные проблемы.

В  их числе  называются сильное снижение числа рабочих мест в промышленном производстве. В настоящее время, как уже указывалось, на США приходится менее   25 %, всего мирового производства, тогда как 1945 году  — почти 50 % .

Острый кризис снижения конъюнктуры произошел, например,  в 2001 г. после 9-летнего экономического бума.

Такое снижение и сокращение рабочих мест является результатом жесткой конкуренции  (в частности в области технологий)  со странами Европейского союза и Восточной Азии. Есть также кризис спекулятивно раздуваемых рынков и банкротства фирм, которое ведёт к кризису доверия.  

 Свои проблемы создает глобализация — рост открытости современной западной экономики и мобильность рабочей силы.  «Утечка мозгов» работает на США и более богатые страны – например, европейские. С другой стороны  по более богатым странам наносит удар утечка рабочих мест в страны с более дешёвой рабочей силой, т.е. перенесение фирм в места, где дешевле. (ср. теория Райха).

Существует и ряд острых финансовых проблем.

Серьезная проблема экономики и финансовой системы США – рост государственного долга.Начиная с 2002 финансового года по настоящее время расходы федерального бюджета США превышают его доходы. 

В январе 2014 г. казначейство США страны сообщило, что госдолг США перед резидентами и иностранными государствами достиг исторического максимума — 14 трлн долларов, то есть  100 % от ВВП.   (По другим данным такого уровня госдолг США достиг  уже  к 2011 году). В  2016 г. внешний долг  США превысил 19 трлн  долларов.

Приблизительно 68 % от общего объёма госдолга составляет долг перед частными юридическими и физическими лицами, 32 % от общего объёма — долг перед иностранными государствами. ( Государственный долг США, wiki) . 

Если говорить о динамике госдолга США, то  наиболее быстро этот долг рос с 1940 по 1970 годы, когда объём этого долга в номинальном выражении вырос с $50 млрд до $380 млрд, о есть в 7 раз.  Однако вследствие опережающей динамики роста экономики показатель соотношения госдолга к ВВП страны сократился с 120 % (по окончанию Второй мировой войны) до 33-36 % (конец 70-х начало 80-х годов).
С 1970 по 2000 годы объём госдолга США в номинальном выражении  продолжил свой рост — с $380 млрд до $5,6 трлн, составив за 30 лет  58 % от ВВП.
 С начала XX века  — например с 2000 по 2011 годы — объём госдолга США стал расти намного быстрее экономики. К 2014-2016  г. он вырос до $15,33 трлн и составил в итоге 100 % от ВВП.( Государственный долг США, wiki).

В результате роста госдолга США неоднократно (в 2011 и 2013 гг.) подходила к грани технического дефолта, что приводило к регулярной приостановке работы федерального правительства. Конгрессом был установлен потолок общей суммы возможного долга, допускаемым правительством  США, который составляет 14,3 трлн долларов. Однако это не мешает сенаторам принимать законы, которые повышают государственные расходы и сокращают налогообложение, что неявно, но приводит к тому, что федеральное правительство все глубже залезает в долги. Правительство уже поднимало вопрос об увеличении этой планки, но политики так и не смогли договориться.

Эта неспособность договориться крайне негативно влияет как на экономическую ситуацию в стране, так и на имидж политиков и самих США в глазах мировых инвесторов. Так, S&P уже снизила прогноз по рейтингу страны, предупредив, что лишит Америку высшего рейтинга, если ее политики не смогут решить проблемы госдолга. ( Государственный долг США, wiki).

Бюджет США имеет постоянный дефицит с конца 60-х годов XX века (с 1970 года профицит бюджета США был зафиксирован только 4 раза — в 1998—2001 гг.). Постоянное дефицитное расходование создаёт государственный долг. В 2010 году дефицит госбюджета США составил $1,56 трлн, то есть 10,6 % ВВП. После этого он начал сокращаться. ( См. Динамика дефицита бюджета США, wiki). Дефицит госбюджета США в 2016 финансовом году составил $ 587 трлн. (17.10.2016, www.rosbalt.ru/business/2016/10/17/1559076.html ).

При анализе американской экономики часто возникает вопрос Федеральной резервной системы США.

Большое внимание  этой теме уделяет русский консерватизм, в том числе  такие его теоретики, как Н.Стариков и  В.Катасонов.  Очевидно, что данной структурой  управляет  финансовая олигархия, о которой говорил второй марксизм (например, В.И.Ленин в работе «Империализм как высшая стадия капитализма»). Однако консерватизм, в особенности радикальный (Катасонов) пытается мистифицировать характер данной олигархии.

Созданная в 1900-1913 Федеральная резервная система  США до 1960-х существовала в определенных рамках. В начале 1960 х гг президент Джон Кеннеди сделал  попытку поставить эту систему под контроль и передать указанный контроль государственному Казначейству, что по  мнению ряда обозревателей, и стало главной причиной   его   убийства в ноябре 1963 г. После изменения власти в США  произошел  целый ряд важных перемен конца 1960-х — начала 1970-х гг, в частности  отказ  от бреттон-вудских соглашений и создание нефтедоллара («петродоллара»).

«В июне 1963 года президент Джон Ф. Кеннеди подписал Указ 11110, согласно которому Казначейству США (не ФРС) поручалось «выпускать серебряные сертификаты против серебряных слитков, серебра, или стандартных серебряных долларов в Казначействе». Это означало, что правительство может ввести в обращение новые деньги, подкрепленные серебром в слитках, лежащим в хранилище Казначейства.В результате в обращение было введено более четырех миллиардов долларов в двух- и пятидолларовых банкнотах; десяти-  и двадцатидолларовые банкноты планировалось ввести в обращение позже. Кеннеди попытался установить новый порядок и заставить ФРС задуматься.

22 ноября 1963 года Кеннеди убили, и банкноты номиналом в 10 и 20 долларов так и не были выпущены. Обратите внимание на дату убийства президента: оно произошло ровно 53 года спустя после того самого тайного совещания на острове Джекил. (Речь идет об основании ФРС – И.Р.).

Примечательно, что десяти- и двадцатидолларовые банкноты уже были напечатаны, но «в люди» так и не вышли. Более того — двух-  и пятидолларовые купюры были изъяты из обращения. Попытка Кеннеди забрать бразды правления у ФРС и передать их Казначейству провалилась». (http://www.pravda.ru/economics/finance/banks/16-04-2015/1256597-nsa-0/ ).

С конца 1960-х гг преемниками Кеннеди в США был сделан ряд шагов по усилению автономности  Резервной системы. В 1971 г. президент Р. Никсон отказался от Бреттон-Вудских соглашений и обеспечил привязку доллара к нефти. Это фактически привело к передачи власти над США и мировой экономикой Федеральной резервной системе.

 «В 1971 году президент Никсон отказался выполнять Бреттон-Вудские соглашения, невольно передав всю власть над США и мировой экономикой Федеральной резервной системе. С этого момента ФРС могла делать все, что угодно, без оглядки на золотой стандарт, конгресс и кого бы то ни было».

Далее (в начале 1970-х гг) состоялась привязка доллара к нефти, был создан нефтедоллар. США и Саудовская Аравия, а к 1975 году все нефтедобывающие страны-члены ОПЕК решили устанавливать цены на «черное золото» в долларах и вкладывать излишки прибыли в американские долговые ценные бумаги в обмен на те же условия, что США предложили Саудовской Аравии.» (ФРС, 16,04. 2015, http://www.pravda.ru/economics/finance/banks/16-04-2015/1256597-nsa-0/ ).

 «США предложили военную защиту нефтяных месторождений Саудовской Аравии, поставку саудовцам вооружений и, что, возможно, самое важное, — защиту от агрессии со стороны Израиля. В обмен саудовцы согласились выставлять цену за нефть в долларах. Другими словами, Саудовская Аравия может принимать за экспорт нефти только американские доллары. Помимо этого, саудовцы дали свое согласие на вложение излишков нефтяных доходов в долговые ценные бумаги США.

По сути, доллар сохранил свой статус, но на сей раз — из-за нефти и геополитических реалий. Мир был застигнут врасплох, и даже американские союзники не обрадовались такому положению дел. Нефтедолларовая сделка оказалась ловушкой для всего остального мира, поскольку доллар де-факто стал мировой резервной валютой».

«Банкиры победили. Но как весь мир попал в ловушку нефтедолларов? Поскольку для того, чтобы купить нефть, многим странам нужны были доллары, они разработали экспортную стратегию, ориентированную на США: товары и услуги обменивались на доллары, на которые впоследствии на мировом рынке закупалась нефть.

Что выиграли от этого США?  По сути, Америка получила двойной кредит от всех глобальных нефтяных транзакций. Во-первых, все потребители нефти обязаны покупать ее за доллары. Во-вторых, избытки прибыли нефтедобывающих стран вкладываются в государственные долговые ценные бумаги США, хранящиеся в американских банках.

Нефтедолларовая система также дает Штатам три важных преимущества:рост глобального спроса на американские доллары;рост глобального спроса на американские долговые ценные бумаги…»  (ФРС, 16,04. 2015, http://www.pravda.ru/economics/finance/banks/16-04-2015/1256597-nsa-0/ ).

В настоящее время ряд аналитиков указывают на серьезные проблемы, которые могут привести к серьезному ослаблению, если не краху США. Они доказывают, что экономика США находится в таком же или даже еще более катастрофическом положении, чем перед Великой Депрессией, начавшейся в 1929 году. Речь идет также о возможном  падении доллара. 

 Согласно интервью известного аналитика Джеймса Рикардса, «16 агентств, включая ЦРУ, ФБР, Пентагон и многие другие пришли к выводу о риске  краха доллара». Если этот крах произойдет,  «США ожидает депрессия, которая будет длиться 25 лет». (Д.Рикардс, Крах США неизбежен, 7.09.14, http://news-nsk.com/krax-ssha-neizbezhen.html). 

В своем интервью (а также ряде книг) Дж. Рикардс приводит большое количество разных экономических индикаторов, которые ясно показывают, что экономика США находится в таком же или даже еще более катастрофическом положении, чем перед периодом Великой Депрессии, которая началась в 1929 году.

Дж. Рикардс подробно перечисляет следующие экономические данные, анализируя которые, он пришел к данному выводу: В период 50х и 60х годов 20-ого века на каждый вложенный доллар экономика США получала $2.41 роста. В период 70-х 80х годов она получала $0,41, а сейчас получает всего 3 цента экономического роста на каждый вложенный доллар.

Скоро эта цифра станет отрицательной, т.е. на каждый вложенный доллар экономика США будет получать убытки, а не доход. Фондовый рынок США может упасть на 70% в течение одного дня. Реальная безработица в США составляет 23%.

Еще один экономический сигнал — это скорость движения денег. Сейчас скорость движения денег в экономике США быстро приближается к нулю точно также, как и перед Великой Депрессией 1929-ого года.

 Еще один экономический индекс — индекс страдания и бедности (misery index), который сейчас даже превышает значение этого индекса во время начала Великой Депрессии. Т.е. уже сейчас индекс бедности в США превысил уровень бедности в 1929 году.

Рикардс говорит в интервью также о том, что в реальности Федеральный Резерв США уже стал неплатежеспособным, т.е. банкротом.

Весь капитал Федерального Резерва в настоящее время составляет 56.2 млрд. долларов, в то время, как долги и сомнительные долги составляют около 4.3 триллионов долларов. Т.е. у Федерального Резерва недостаточно активов для выплаты всех возникших в экономике долгов. В 2008 году это соотношение равнялось 22 к 1, сейчас же 77 к 1. В банковской системе США образовался огромный долг размером 60 триллионов долларов. Кроме того, в настоящее время долг растет в 30 раз быстрее экономики.

Отсюда можно сделать вывод о том, что банковская система США вот-вот рухнет. Соотношение капитализации фондового рынка по отношению к ВВП США в 1929 году было равно 87%. Сейчас этот коэффициент составляет 203%! Это подтверждает неминуемый скорый крах фондового рынка США, который вызовет за собой цепную реакцию и крах фондовых рынков во всем мире. Уровень деривативных продуктов в настоящее время составляет 710 триллионов долларов, т.е. в 10 раз выше уровня ВВП США. Страны, которые больше всего покупают Казначейских Обязательства США, такие как Россия, Япония, Китай и др., начинают от них избавляться. Например, Россия начала избавляться от Казначейских Обязательств за несколько месяцев до присоединения Крыма. Не только Россия от них избавляется. Китай делает тоже самое. ( Д. Рикардс, цит. соч., http://news-nsk.com/krax-ssha-neizbezhen.html). 

«Но если Россия и Китай начинают их продавать, то кто же будет их покупать? Недавно стало известно о том. что Бельгия начала покупать Казначейские Обязательства в больших количествах на сотни миллиардов долларов. как раз именно в то время, когда Россия и Китай начали их продавать. Рикардс заявляет, что в реальности их покупает не Бельгия, а кто-то другой от имени Бельгии, и скорее всего сам Федеральный Резерв. Продажа Казначейских Обязательств США скоро может принять панический характер, где все страны, купившие их, будут стремиться избавиться от них в наикратчайшее время. Как только это произойдет, это вызовет обвал фондового рынка и рынка жилья».  (Там же).

Дж. Рикардс говорит о т. н. «5 точках воспламенения» современного мирового порядка. «Атаку на рынок Казначейских Обязательств США» он называет «точкой воспламенения №1.»

«Точкой воспламенения №2 он считает крах петродоллара, которое также скоро произойдет. Главной причиной появления петродоллара является договоренность между США и Саудовской Аравией в 70-ые года о том. что в обмен на личную безопасность режима Саудовской Аравии та котирует стоимость нефти только в долларах. Отсюда и пошел термин «петродоллар» или нефтедоллар по русски. В 2013 году Обама нанес удар в спину правящей в Саудовской Аравии семье, объявив, что США теперь желают сблизиться с Ираном. Еще одна причина краха петродоллара — война России с петродолларом.

И третья причина — отказ Китая от торговли в долларах США путем заключения с Россией  крупного контракта на поставку газа, где доллар вообще не будет использоваться для расчетов по контракту».

«Третьей точной воспламенения Рикардс считает тайную покупку Китаем больших объемов золота для того, чтобы обезопасить свои активы от неминуемого краха доллара».

«Четвертая точка воспламенения по Рикардсу — якобы приближающийся крах экономики Китая «ввиду ее неустойчивости».

«Пятой точкой воспламенения является 10 летний план МВФ сделать резервной валютой не доллар США, а другую искусственную валюту (SDR), но проблема состоит в том, что у нас нет 10 лет в запасе».

«Коллапс доллара – по Рикардсу якобы «произойдет очень скоро. Согласно прогнозам Дж. Рикардса скоро ожидается долгосрочная депрессия и дефляция, т.е. падение цен на большинство активов, Это все может произойти в течение ближайшего полугода. Поэтому людям необходимо уже сейчас подготовиться к этим событиям с тем, чтобы защитить свои деньги. Никто не может сказать точно, когда именно это произойдет, но в том, что эти события скоро наступят, Рикардс уверен. Далее Рикардс говорит о том, что в его книге и видеоматериале, который он предлагает купить заинтересованным лицам, подробно излагаются 7 знаков, которые показывают наступление кризиса. Следя за этими сигналами и смотря на графики, можно точно убедиться в наступлении краха доллара и экономики США. В том материале он подробно анализирует все моменты, которые были им раскрыты в интервью, благодаря чему любой человек, изучивший материалы, может быть абсолютно уверенным в наступлении этого события. Предлагаемые видеоматериалы подробно описывают, каким образом инвестор сможет защититься от наступающего коллапса мировой финансовой системы. Лучшая защита от коллапса доллара — перевести свои сбережения в Евро или золото. а также такие реальные активы, как например, фермерская земля, железная дорога и т.д.».    (Д.Рикардс, Крах США неизбежен, 7.09.14, http://news-nsk.com/krax-ssha-neizbezhen.html.    Более развернутые аргументы Джеймса Рикардса приведены в его книгах – в частности, «Смерть денег» — James G. Rickards «The Death of Money»).   

В России сходные прогнозы уже с начала «нулевых» (и даже ранее) высказывал ряд обозревателей – М. Хазин, А. Кобяков, О. Григорьев и др.

Разумеется, полностью принимать  столь жесткие прогнозы  о крушении экономики США и Запада в целом «вот-вот» — в особенности,  даваемые шапкозакидателями русского консерватизма, — вряд ли следует. (См. критику Д.Рикардаса у Д.Азиза, Критический взгляд на книгу Джеймса Рикардса «Смерть денег», http://inosmi.ru/world/20140413/219517637.html )

  Однако приведенные факты свидетельствуют о кризисные тенденциях экономики США и Запада в целом, которые, безусловно, оказывают весьма серьезное влияние на ситуацию в Западном мире.

Анализ проблем ФРС США должен строиться на иных основаниях, чем те, на которых строит свою теорию русский консерватизм (в частности Н. Стариков). Анализ русским консерватизмом указанной проблемы  имеет ряд недостатков  ввиду эклектизма консервативной доктрины.  ( Например, Н.Стариков, Краткий курс истории ФРС, 19.12.2013,  https://nstarikov.ru/blog/35294). Эта доктрина с одной стороны верно фиксирует противоречия современного «капитализма».  С другой же стороны противопоставляет этому западному капитализму капитализм русский — во-первых в форме дореволюционной российской империи, поэтизируемой Н. Стариковым и другими идеологами русского консерватизма – в том числе в противовес СССР.  Во-вторых, в форме современной послеельцинской России.

Идея отвязки рубля от доллара справедлива, но такая отвязка противоречит консервативной доктрине о современной РФ как «новой российской империи», поскольку  дореволюционная российская империя была реально так же, как нынешняя консервативно-либеральная,  встроена в западную экономическую систему.  Консерватор Стариков нигде не говорит о том, что указанную «отвязку» от западных валют провели советские большевики, которых он по своей «консервативной» логике ставит в один ряд с афганскими моджахедами.

9. Современный кризис Западной Европы и его причины. Выход Британии из ЕС, отвязка швейцарского франка от евро и угроза распада Евросоюза. Удар США по европейской финансовой системе.

Серьезный аспект западного кризиса – кризис Западной Европы (Европейского союза) , так или иначе поддерживаемый США , или – как стало очевидно при президенте Д.Трампе — прямо санкционируемый ими.

Сильный удар по экономике Евросоюза нанес кризис 2009 г.

По словам российского исследователя О. Буториной «2009 г. стал для стран ЕС самым тяжелым со времен Великой депрессии. Совокупный ВВП упал на 4%, а инвестиции – на 13%, бюджетный дефицит в среднем поднялся до 6% (а по зоне евро — 7%.) ВВП.  Только за 2009 г. совокупный государственный долг стран ЕС вырос с 62% почти до 75%. В Греции он приблизился к 130%, а в Италии — к 120% ВВП. Безработица выросла с 7,1 млн до 9,0 млн человек.

Во всех государствах-членах были прове­дены массированные антикризисные программы. На преодоление кризиса потратили 4,5 трлн евро, или 37% совокупного ВВП стран ЕС. Весной 2010 г. на грани дефолта оказалась Греция, вскоре кризис перекинулся на другие слабые страны еврозоны. Сегодня помощь из фондов спасения ЕС получают четыре государства: Греция, Ирландия, Португалия и Кипр. Благодаря титаническим усилим органов ЕС и Европейского центрального банка (ЕЦБ) уда­лось избежать худшего – распада еврозоны. Однако говорить об окончании кризиса пока рано». (Европейский союз после кризиса: упадок или возрождение? / О.В. Буторина // Вестник МГИМО-Университета. — 2013. №4(31)- С. 71 – 81).

«Наметившееся в 2010 – 2011 гг. оживление,- продолжает О. Буторина,-  захлебнулось. По итогам 2012 г. ВВП Евросоюза сократился на 0,3%, а еврозоны – на 0,6%. Согласно прогнозам Евростата, текущий год также будет завершен с отрицательными показателями. Тем временем государственная задолженность стран ЕС подбирается к 90% от совокупного ВВП по сравнению с 64% в 2008 г. Угрожающе растет без­работица: в апреле 2013 г. общая численность без­работных в странах ЕС составила 26,6 млн человек, или 12% рабочей силы.

 Кризис также закрыл дискуссию о вступле­нии в ЕС Турции. Он показал, что внутренние возможности интеграционной группировки при­нимать новых членов исчерпаны. В ближайшие годы в ЕС смогут вступить некоторые небольшие страны, на этом процесс расширения будет завер­шен. Аналогичным образом исчезли основания для сколько-нибудь реалистичных прогнозов о начале переговоров с Украиной. До середины столетия эта глубоко европейская по своей куль­туре, истории и самосознанию страна останется за пределами Евросоюза. То же в полной мере относится к Белоруссии и Молдове. Прогнозы с более дальним горизонтом – дело безнадежное». (Европейский союз после кризиса: упадок или возрождение? / О.В. Буторина // Вестник МГИМО-Университета. — 2013. №4(31)- С. 71 – 81).

  Принятое в июне 2016 г. Британией — главным европейским союзником США — решение о выходе из Европейского союза (Brexit) нельзя не оценить как удар по ЕС.

 Уже в период своей президентской кампании это решение активно поддержал новый президент США Дональд Трамп. Стала очевидна роль США в данном британском решении.Выход Британии из ЕС — серьезный удар по объединенной Европе, который, вопреки пропагандистскому туману, реально наносит совместно с Британией США.

 «Выход Британии из ЕС,- отмечал портал Регнум, — был практически единодушно расценен экспертами как удар по Евросоюзу . Как может быть притягательна для других стран модель ЕС, если из него выходит одно из важнейших для функционирования этого союза государств? Тем не менее, ради достижения собственных политических и экономических целей Британия пошла на это, прекрасно понимая, что Brexit закладывает политическую мину под существование всего ЕС.

При этом, несомненно, сама Британия понесла значительные издержки из-за своего решения. Так, по расчетам Центра экономических показателей при Лондонской школе экономики, в долгосрочной перспективе снижение объёмов торговли с ЕС обойдётся Великобритании в 9,5% ВВП, а спад объёмов иностранных инвестиций — в 3,4% ВВП или даже больше. Одни только эти потери уже намного превышают весь потенциальный выигрыш от Brexit’а. Чистый взнос Британии в бюджет ЕС в прошлом году составил всего лишь 0,35% ВВП. При этом выгода от отмены европейских норм регулирования будет невелика, поскольку трудовой и товарный рынки в стране уже и так едва ли не самые свободные в мире». (Brexit, Deutsche Bank — exit! Когда начнётся экономический развал ЕС?  23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

«Кроме того, — продолжает Регнум,- по мнению Филиппа Леграна, экономического советника президента Европейской комиссии, такое решение «приведёт к введению импортных тарифов на британские товары, в том числе 10%-го налога на экспорт автомобилей в ЕС, и появлению нетарифных барьеров. Расположенные в Великобритании финансовые учреждения потеряют лицензию на свободный экспорт услуг в ЕС. Потеря полного доступа к общему рынку ЕС объёмом в $16 трлн и его 500 миллионам потребителей вызовет спад иностранных инвестиций.

Более того, для Великобритании экспорт в ЕС (13% ВВП) значит больше, чем экспорт в Великобританию для ЕС (всего лишь 3% ВВП).

Инициатива будет в руках Евросоюза, который, можно не сомневаться, будет очень жестко вести себя с Британией. Многие участники экономической деятельности — немецкие автопроизводители, французские фермеры, финансовые центры Европы — захотят изолировать своих британских конкурентов. Со своей стороны, правительства стран ЕС захотят наказать Британию, и не в последнюю очередь потому, что они понимают, как бархатный развод с Британией способствует подъёму антиевропейских партий, таких как ультраправый Национальный фронт во Франции, уже призвавший к проведению референдума о членстве страны в ЕС.

В целом, согласно оценкам экспертов, в частности, немецкого фонда Бертельсмана, потери Великобритании из-за выхода из ЕС превысят до 2030 года 300 млрд евро, то есть, больше, чем по 20 млрд. евро в год. Тем не менее, несмотря на все эти потери, Лондон, для приличия прикрывшись мнением народа с целью избежать обвинений в развале ЕС, пошел на этот шаг. Почему»? ( Цит. Соч., Когда начнётся экономический развал ЕС?, 23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

С выходом Британии из ЕС связаны и другие важные экономические события – в частности, решение Центробанка Швейцарии отвязать швейцарский франк от Евро, которое очевидно было сделано в январе 2016 года и получило от обозревателей название Schweizxit.

«Понять долгосрочную стратегию Лондона, — замечает портал Регнум, -с поможет другое событие — 15 января 2016 года Центробанк Швейцарии принял решение отвязать франк от евро.

В результате, как отметил Александр Запольскис (21.01.15, https://regnum.ru/news/polit/1886423.html) , ЦБШ сократил ЗВР Швейцарии примерно на 100−110 млрд. франков разом: «Самое время еще вспомнить об активах коммерческих швейцарских банков, у которых около 1,36 трлн. франков также номинированы в иностранной валюте. Хотя более-менее точные цифры одних только прямых потерь еще предстоит подсчитать, уже сейчас можно констатировать, что Швейцария своим этим решением одномоментно выбросила на ветер не менее 450−500 млрд. швейцарских франков или примерно 415 млрд. евро. За один день».

Возникает логичный вопрос — почему страна, на протяжении многих лет имеющая стабильный бюджетный профицит и резервы, в полтора раза превосходящие национальный ВВП (лучший показатель в мире!), пошла на столь разрушительный шаг для собственной экономики?

Ответ, по мнению Александра Запольскиса, состоит в том, что в начале января швейцарские банкиры узнали нечто такое, что делает все перечисленные потери совершенно обоснованными: «Вероятно, из серии — лучше сейчас потерять часть, чем потом потерять все. А так как речь с самого начала шла исключительно о курсе франка к евро, напрашиваются совершенно однозначные выводы. «Что-то такое» CNB выяснил на счет ближайшего будущего евро как мировой валюты. Если предположить, на минуту, что евро катастрофически обваливается, то привязанный к нему франк единая европейская валюта автоматически тянет за собой. На всю глубину своего падения.

Швейцария, конечно, богатая и даже индустриальная страна, но, не забываем, что в масштабе мировой экономики — это капля в море. Какие-то там 600 млрд. долл. ВВП Швейцарии ничего не сможет поделать против 15.669 млрд. всего Евросоюза. Напрашивается единственный вывод, который не противоречит всему произошедшему. Уже не столь важно, по какой причине — из-за риска выхода Греции из зоны евро, или в виду предстоящих планов ЕЦБ на счет QE, сам евро ждет чрезвычайно серьезный кризис. Причем, очень скоро. Он настолько близок, что времени на разработку хитрых маневров и обходных планов попросту не осталось. Швейцарские банковские профи решили соскочить. Для того они в первую очередь и отвязали швейцарский франк от европейской валюты. Не считаясь при этом ни с какими потерями. Масштаб потерь, на которые они уже откровенно махнули рукой, позволяет судить о размерах того бедствия, которое надвигается на Европу.

То есть, как мы видим, сначала был вовсе не Brexit, а Schweizxit — в плане отвязки курса швейцарского франка от евро, на поддержание которого Швейцария тратила по 200 млрд. евро в год.

И Берн точно также как, как и позднее Лондон, решился пойти на очень серьезные потери с целью избежать глобальных потерь в дальнейшем. Можно, конечно, говорить, что «одно совпадение — случайность, два — тенденция, а три — закономерность», но даже в этом случае — сначала Швейцария, потом — Британия, две отнюдь не последние страны в мировом политическом и экономическом рейтинге, мы уже имеем, как минимум, тенденцию, а третий случай, скорее всего, в данном контексте и станет отправной точкой к развалу ЕС или, как минимум, зоны евро».(Brexit, Deutsche Bank — exit! Когда начнётся экономический развал ЕС?  Юрий Баранчик, 23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

Таким образом, с начала 2015 г. были зафиксированы попытки обвязки  курса швейцарского франка от Евро.

В 2016 году эксперты обратили внимание также на то, что определенными силами – вероятно, при участии США-  наносится серьезный удар  по играющему важную роль в европейской финансовой системе Немецкому банку (Deutsche Bank).

Продолжим по необходимости пространные ссылки на портал Регнум.

«В этом моменте — мы и подходим к самому главному. Политического удара по нынешней модели интеграции в ЕС, каким и стал выход Британии, несомненно, недостаточно для его развала. Необходим еще и экономический удар, который разрушит финансово-экономический фундамент союза, после чего сама собой падет и политическая надстройка. В этом плане наиболее подходящей мишенью для атаки англосаксов выступает ключевой банк Германии и Европы — Deutsche Bank.

По итогам 2015 года Deutsche Bank понёс убытков  на сумму 6,8 миллиарда долларов. В первом квартале 2016 года (по оценкам самого банка и внешних экспертов) также ожидаются убытки. Как официально заявляют чиновники банка «волатильность рынков виновата». Акции Deutsche Bank упали до тридцатилетнего минимума, потеряв с начала года свыше 40% стоимости. Почему такое стало возможным?

Дело в том, как отметил еще в марте 2016 года Александр Роджерс, что «после кризиса 2008 года несколько лет нигде в мире не рисковали снова затевать игры с CDO.  Однако в 2013 году именно Deutsche Bank первым запустил их снова в оборот, только уже под новым названием bespoke tranche opportunity (дословно переводится как «сшитая на заказ по частям возможность»). Затем за ним, в погоне за высокими прибылями и с целью замаскировать токсичные активы на своих балансах, в эту игру снова включились и другие. Поэтому можно предположить с высокой вероятностью, что триггером нового витка кризиса послужит обрушение одного из участвующих в этой афёре банков — Deutsche Bank, BNP Paribas, JP Morgan или Citigroup. Ведь после 2008 года никто из их руководства не был наказан за создание пузыря, и теперь они надули новый, ещё больший».(https://www.imperiyanews.ru/details/c6458235-fa97−4d0d-9953-eeb83321b877).

«То есть Deutsche Bank стал играть в ту игру, за которую был наказан Lehman Brothers. В этой связи возникает два логичных вопроса. Первый — почему Deutsche Bank стал играть в эту игру, которая может обрушить не только экономику Германии и Евросоюза, но и уничтожить роль Германии как политического центра Европы? Второй — под чьим реальным управлением находится банк, формально находящийся в зоне немецкой юрисдикции?

В конце июня на проблемы Deutsche Bank обратил внимание в своем очередном докладе и МВФ, который заявил, что «Deutsche Bank является одним из глобальных системно значимых банков, который потенциально может нанести ощутимый вред финансовой системе на мировом уровне». Также в число самых проблемных банков вошли британский HSBC и швейцарский Credit Suisse» (оба входят в список крупнейших банков мира).

Главная проблема банка состоит в том, что по каким-то причинам последние месяцы и годы он стремительно наращивал на своем балансе число токсичных активов (в основном деривативов),которая на сегодня вылилась в пирамиду величиной около 75 трлн. евро (!),то есть сопоставима с масштабами всей мировой экономики.

   Если падение Lehman Brothers в 2008 году привело к потере полутора миллионов рабочих мест только в одних США, выселению свыше 3 миллионов человек из их жилищ, падению объёмов мировой торговли, а последствия кризиса полностью не купированы до сих пор, невзирая на несколько серий «количественного смягчения» (QE) со стороны ФРС, то последствия нового кризиса, который может быть спровоцирован падением Deutsche Bank, будут в несколько раз плачевнее.

Даже аналитики МВФ признают, что оно вызовет цепную реакцию, которая обрушит не только еврозону, но и выльется на американские фондовые рынки. ЕЦБ самостоятельно не вытянет последствий подобного краха, а нежелание нести на себе всю тяжесть последствий (особенно после британского референдума о выходе из ЕС) подтолкнёт страны-участники к параду суверенитетов, в результате чего Евросоюз, скорее всего, прекратит своё существование».  (Brexit, Deutsche Bank — exit!  23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

«И день, когда Deutsche Bank обанкротится, стремительно приближается. На последней торговой сессии в пятницу акции компании просели на 15%, установив новый исторический минимум. Ещё две-три такие сессии, и все. Вот и «Вести Финанс» удивляются, почему «история с Deutsche Bank по каким-то причинам долгое время не раскручивалась СМИ слишком сильно», хотя мы неоднократно писали о проблемах в этом банке ещё год назад (нас при этом по привычке называли паникёрами). Для наглядности сравните графики падения стоимости акций Deutsche Bank и Lehman Brothers. Как видим, они отображают почти идентичные тенденции. На самом деле аналогичные проблемы есть и у BNP Paribas, JP Morgan, Citigroup и ещё нескольких банков. Но, судя по тому, как внимание общественности сосредотачивают именно на DB, то принято решение реализовывать стратегию «Умри ты сегодня, а я завтра».

Мнение о том, что крах Deutsche Bank будет означать сильнейший удар по экономике Германии и по нынешней модели ЕС, разделяется многими экспертами. Так, в частности, Иван Колыхалов в своей статье «Добро пожаловать в мировой финансовый кризис»: почему рынки могут рухнуть в любой момент» отмечает, что кризис в Греции, Brexit, банковский кризис в Италии, отрицательные ставки доходности по государственным облигациям — все это падающие доминошки одной последовательности. …Заткнуть пробоину не удается и на очереди обвал японских, затем европейских, а потом и американских банков:

Одной из главных причин краха 2008 года стало то, что банки оказались с гигантскими портфелями деривативов с огромным плечом, а также крайне низкими резервами. Считается, что хороший банк имеет отношение резервов к капиталу, выражающееся в двузначных цифрах, и ведёт аккуратную кредитную политику. Сегодня эти же самые цифры показывает Deutsche Bank с 3,5% резервов, а объём портфеля в $75 трлн примерно соответствует мировому ВВП. Инвесторы, следящие за Deutsche Bank начиная с 2013 года, видят две параллельные вселенные: в одной банк и официальные лица рапортуют о прекрасном положении банка и о том, что ему удалось выбраться из кризиса 2008 года, в другой банк раз за разом выпускает дополнительные эмиссии акций, а в июне 2016 проваливает стресс-тест от Федрезерва, МВФ называет банк самой большой угрозой банковской системе мира. Результат — практически полное обесценение акций банка»).

Однако, несмотря на все эти казусы и Brexit’ы, инвесторы по всему миру видят не падение рынков, а их рост на 10%. И это вызывает закономерный вопрос — «кто же тащит рынки вверх, когда они должны уже давным-давно быть внизу?» Иван Колыхалов дает следующий ответ:«На графике мы видим общие покупки активов центральными банками (где BoJ — Банк Японии, Fed — Федрезерв, ECB — Европейский Центральный Банк, EM — банки развивающихся стран, SNB — Национальный банк Швейцарии). Так кто же агрессивно скупает всё, когда все остальные продают? ЕЦБ и Банк Японии… Зачем им это нужно? Почему оба банка так агрессивно выпускают всё больше ликвидности в рынок, путем объявления всё больших программ QE (количественных смягчений), поднимая цены на активы всё к большим высотам?»).

То есть, вторую волну кризиса изо всех сил сдерживают Европейский Центробанк и Банк Японии. Из этого следует, что Япония и зона евро находятся под самым сильным ударом от грядущего финансового кризиса. Но как нам демонстрирует вся история человечества, еще ни разу не было случая, чтобы перезапуск мировой системы происходил без войны. Поэтому и тащит мировая «партия войны» изо всех сил к власти в США психически неуравновешенную Хиллари Клинтон, чтобы иметь на этом месте человека, который при необходимости без колебаний обнулит долги Запада перед мировым сообществом».(Brexit, Deutsche Bank — exit!  23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

Таким образом, ряд обозревателей связывает острый кризис в западном мире с европейским Brexitom ( сочетающимся с целым рядом ударов по институтам ЕС) и даже вероятной войной.

Сторонницей таковой считалась  Х. Клинтон, которой русские консерваторы противопоставляли  «хорошего» Д.Трампа, на чем была построена идейная (а может и не только) поддержка русским консерватизмом  нового президента США. Однако к лету 2017 г. доктрина «хорошего Трампа» провалилась так же, как и многие другие консервативные доктрины.

Заказ на военные конфликты очевидно остался и при Трампе – что показывает ряд историй —  вокруг Северной Кореи, Сирии и др.

Тем не менее, несмотря на ряд утопических тезисов, консервативные авторы в ряде случаев верно замечают особенности развития западной экономики и ее современного кризиса – в частности в Европе.

Как отмечает Иван Колыхалов, «в прошлой статье я предположил, что именно Brexit станет той искрой, что взорвет рынки. Отчасти оно так и случилось, однако я не смог предположить, какой массовый влив ликвидности будет оказывать ЕЦБ и Банк Японии на рынки. Очевидно, что рынки спасают всеми возможными способами, все сваливания мгновенно откупаются, центробанки всеми силами пытаются удержать стоимость активов на плаву, иначе крупнейшие банки один за другим начнут схлопываться, как Lehman Brothers. ЕЦБ и Банк Японии в панике ‑ и используют все возможные манипуляции.

Федрезерв в 2016 году прекратил последнюю программу количественного смягчения (попросту: выпуск новых денег) и единственное, что может удерживать рынки на плаву — это только прибыли корпораций. Но последние два месяца приносят лишь новости о массовом сокращении прибылей во всех топовых корпорациях, на которых держатся индексы, индекс цен производителей (Industrial PMI),а также индекс промышленного производства (US industrial production) снижаются уже 9 месяцев подряд вместо роста. Сейчас достаточно одного резкого шока для того, чтобы пороховой склад взлетел на воздух.

Что это будет? Развал Европы (Grexit, Italexit, Portoexit),крупный террористический акт, военные действия США против Китая в Южно-Китайском море, банкротство Deutsche Bank, может, банкротство крупнейших Японских банков или вообще непредсказуемое событие вроде «9/11», может, конспирологическое тайное срежиссированное мировым закулисьем для списания долгов. Кто знает? Одно нынче очевидно: мир уже находится в глубоком финансовом кризисе и взорвать банки, а за ними рынки может одно-единственное событие, шок от которого вызовет массовые margin call и последующие закрытия позиций, что не смогут перебить ЕЦБ и Банк Японии…

Таким образом, мы видим, что часть немецкой и европейской элиты прекрасно понимает игру англосаксов по развалу ЕС и пока ей противостоит. Однако также понятно, что заливать рынки ликвидностью из ниоткуда долго нельзя — рано или поздно эта стратегия обнулит себя. Соответственно, речь идет только об одном — кто ляжет первым и примет основной удар рынков на себя. И если для текущего геополитического расклада крах Японии ничего особо не означает, то крах ЕС в нынешнем виде с главной ролью Германии и Франции означает очередной крах немецкого глобального геополитического проекта и новое переформатирование всего европейского пространства, от которого Швейцария и Британия заблаговременно дистанцировались, то есть тектонические изменения мирового политического и экономического ландшафта».

(Brexit, Deutsche Bank — exit! Когда начнётся экономический развал ЕС?  Кто будет стоять за уничтожением Deutsche Bank? Юрий Баранчик, 23.06.16, https://regnum.ru/news/polit/2160275.html).

Можно указать и на иные признаки и особенности европейского кризиса —  в частности,  кризис беженцев в результате «арабских революций», в особенности разгрома Ливии и гражданской войны в Сирии.

Важно подчеркнуть, что именно США навязывают «толерантную» миграционную политику Европе, поощряя острый миграционный кризис в ЕС.  Данное поощрение фактически выступает как способ давления США на Европу и тем самым провоцирование «заката Европы»  — при участии неоконерватизма США.

Европейский кризис включает в себя кризис на периферии Европы (Греция, Италия. — Пигз), о котором  – в следующей главе.

Следует сказать о стратегии российского консерватизма по отношению к Европе.

Этой стратегии свойственен ряд противоречий, вытекающей из однобокой теории «борьбы с либерализмом».

В частности – поддержка «правильного антилиберала» Д. Трампа – а значит и его политики  — то есть политики неоконсерватизма США в Европе, состоящей в  расколе и даже возможном развале ЕС.

Представители русского консерватизма  до последнего времени делали ставку на критиков ЕС — не только на умеренных евроскептиков – но на внесистемных правых консерваторов ( правых националистов), настроенных на развал Европы.  Это подтверждает много фактов.  В том числе: организованный партией «Родина» консервативный форум 2015 г., поддержка российской консервативной элитой Марин Ле Пен, заключение в декабре 2016 г. договора о сотрудничестве Единой России с австрийской партией Свободы (http://tass.ru/politika/3886199  ) и проч.

В такой политике русский консерватизм практически подыгрывает американскому неоконсерватизму, выступая в форватере его политики развала Европы.

Современная левая стратегия для России должна быть, видимо,  противоположной – она должна быть линией защиты Европы  (ее континентального ядра) против ее разрушения США и Британией.

В интересах России, по нашему мнению, — сдерживание неоконсерватизма США в  Европе в союзе с континентальной Европой – Германией и Францией.

10. Идеология современного западного общества. Либерализм и консерватизм. Консервативный либерализм и левая оппозиция.

С точки зрения сторонников российского консерватизма, а также таких западных теоретиков, как  И.Валлерстайн или Ф. Фукуяма —  идеологией современного западного общества  является «либерализм».

Реально при таком подходе из западной идеологии удаляется второй – консервативный компонент, на что должна постоянно указывать современная левая теория.

Напомним отношение марксисткой традиции  к либерализму (точнее, правому либерализму).

 Марксистская традиция никогда не отрицала важной роли либерализма для становления современного (прежде всего западного) общества, но  рассматривала эту роль исторически и  «диалектически». Как указывал классический марксизм, либеральные идеи (идеи просвещения в широком смысле  от Локка до Руссо )  лежали в основе великих антифеодальных и антимонархических  революций – Английской и Французской с ее  лозунгами Свободы, Равенства и Братства. Эти лозунги  и соответствующие просветительские (и либеральные) идеалы сыграли важную роль в становлении  современного мира – прежде всего западной  («капиталистической»)  цивилизации,  а также  мировой цивилизации в целом.

Однако левая традиция – начиная с ранних социалистов   — указывала  на формальность либеральных лозунгов  равенства и свободы  в условиях  западного («буржуазного») общества, а с ними и  ограниченности классического  либерализма. Причины этой ограниченности обосновал классический марксизм (например,  в известной работе Энгельса  «Развитие социализма от утопии к науке» ). Речь шла о необходимости смены капитализма «социализмом», при котором формальные при капитализме свободы приобрели бы реальное содержание.

       В «Диалектике природы» Энгельс   пишет, например,  о «либеральном немецком филистере» середины XIX века следующим образом: «Даже либеральный немецкий филистер 1848 г. очутился внезапно и неожиданно в 1849 г. против своей воли перед вопросом: либо возвращение к старой реакции в еще более свирепой форме, либо продолжение революции до республики, — может быть, даже до единой и неделимой республики с социализмом на заднем плане. Он недолго раздумывал и приложил свою руку к созданию мантёйфелевской реакции как цвета немецкого либерализма. Точно так же французский буржуа оказался в 1851 г. перед несомненно неожиданной для пего дилеммой: либо карикатура на империю, преторианство и эксплуатация Франции шайкой прохвостов, либо социально-демократическая республика, —  и он склонился перед шайкой прохвостов, чтобы можно было под ее охраной продолжать  эксплуатировать рабочих». (20, 527).

Понятие «реакции» у Энгельса предвосхищает данное понятие у Ленина  (например, в работе «Памяти Герцена» и др.)? gо сути дела  описывая те же идеологические и политические явления,  что и более позднее  понятие «консерватизма» (об этом ниже).

Анализ К.Марксом и Ф.Энгельсом либерализма  был продолжен  В. И.Лениным. 

Ленин  углубляет сформулированный классическим марксизмом  подход к либерализму, который можно определить  как «диалектический».

Отношение  Ленина к либерализму двойственно. Он (например, в работе «Памяти Герцена» 1912 г.) дает положительную оценку революционно-демократического либерализма  Герцена и критически  относится к   официальному («позднему») либерализму последователей и «чествователей» основателя «Колокола» в начале XX века.  Этот официальный  либерализм Ленин подвергает постоянной критике. В работе «Памяти Герцена» он критикует «подлый либерализм» в Европе, который «восстановлял разрушенные троны, который рукоплескал Наполеону III и который проклинал, не умея понять его классовой природы, Герцен».  (Ленин В.И., Полн. собр. Соч., т. 21, с. 257)

Ленин в данной работе (как и других работах о либерализме)  говорит о положительности революционной демократии («буржуазной революционности») — а значит и либерализма —  в определенную историческую эпоху – именно борьбы западного («буржуазного») общества с феодализмом. При этом он указывает также и на то, что на ином этапе развития этого западного общества (капитализма) революционность либерализма исчезает, заменяясь на поддержку контрреволюционности и стагнации.  На этом основании Ленин критикует правый либерализм еще 19 века (подавление революции 1948 г.), а также либерализм  начала XX века и отличает революционный либерализм («революционера» — «революционного демократа» — «революционного либерала Герцена)   от  официального либерализма. «Революционный» либерализм (либерализм революционных демократов) по Ленину сближается с социализмом.«Верхушечный» буржуазный либерализм, напротив, тяготеет к консерватизму – идеологии «помещичьего царя» (о консерватизме далее).

В работе «Памяти Герцена»  Ленин критикует  произошедшую в России (в том числе и в революции 1905 г.) «сделку либеральной буржуазии с помещичьим царем», пишет о либералах, которые, «окопавшиеся в рабьей “легальной” печати» «подло и низко клевещут на Герцена, возвеличивая слабые стороны Герцена и умалчивая о сильных». Критикуя либерализм,  Ленин противопоставляет либерализм демократии. Правые либералы с его точки зрения — не полные демократы, что показывает их реальная политика. Реальные демократы – социалисты и революционеры. Отсюда  тезис —  «революционная демократия против либерализма».

 «Минуло сто лет со дня рождения Герцена.- пишет Ленин в  работе «Памяти Герцена».-Чествует его вся либеральная Россия, заботливо обходя серьезные вопросы социализма, тщательно скрывая, чем отличался революционер Герцен от либерала».

 «Не вина Герцена, — продолжает Ленин,- а беда его, что он не мог видеть революционного народа в самой России в 40-х годах. Когда он увидал его в 60-х — он безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма. Он боролся за победу народа над царизмом, а не за сделку либеральной буржуазии с помещичьим царем. Он поднял знамя революции». 

По словам Ленина «Духовная драма Герцена была порождением и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела. Этого не поняли и не могли понять рыцари либерального российского языкоблудия, которые прикрывают теперь свою контрреволюционность цветистыми фразами о скептицизме Герцена. У этих рыцарей, которые предали русскую революцию 1905 года, которые забыли и думать о великом звании революционера, скептицизм есть форма перехода от демократии к либерализму, — к тому холуйскому, подлому, грязному и зверскому либерализму, который расстреливал рабочих в 48 году, который восстановлял разрушенные троны, который рукоплескал Наполеону III и который проклинал, не умея понять его классовой природы, Герцен….»

Понимание Лениным либерализма  таким образом  значительно более глубоко, чем трактовка этого течения в рамках нынешнего  русского консерватизма. Ленин различает «буржуазную демократию» (то есть революционный демократизм)  и примиренческий (официальный) либерализм. Поздние (официальные, «верхушечные») либералы, «окопавшиеся в рабьей “легальной” печати»,  «подло и низко клевещут на Герцена, возвеличивая слабые стороны Герцена и умалчивая о сильных».   (Ленин В.И. Полн. собр. Соч., т. 21, с. 255-262).

Подход Ленина заложил основу позиции советского марксизма в отношении западного (правого) либерализма. который продолжил  полемику с данным западным течением, пережившим во второй половине XX века новый подъем. Этот подъем был связан и острой полемикой между реальным социализмом и западным капитализмом в ходе «холодной войны». В этот период  Запад начинает активно использовать потенциал либерализма для критики  реального социализма – его политической и экономической репрессивности — нарушения «прав человека» и «экономических свобод», которые «есть  на Западе, но нет при коммунизме».  

Описание во втором марксизме либерализма второй половины XX века можно считать в определенной мере тенденциозным, что было связано с особенностями идеологической полемики эпохи холодной войны 1940-80-х гг. а также особенностями советского (второго) марксизма, в сталинском варианте тесно связанного с русским правым консерватизмом. (Впрочем, так же тенденциозна была и критика правым либерализмом реального социализма).

В позднее советское и постсоветское время эстафету полемики с западным (правым) либерализмом принял постсоветский русский консерватизм, избавившийся от советского традиционализма. Однако его критика либерализма явно отлична от критики этого течения в марксистской традиции  — в том числе в рамках второго марксизма.Это критика либерализма со стороны «правого союзника», который реально поддерживает либерализм, выступая с ним в союзе против левых.

Марксистскую линию критики правого либерализма  продолжил  неортодоксальный марксизм, в том числе западный — в частности  Франкфуртская школа.  По словам П. Андерсона. « Хоркхаймер и Адорно по-прежнему испытывали резкую личную неприязнь к американскому обществу, что нашло отражение в опубликованном после войны совместном труде “Диалектика Просвещения” (предусмотрительно изданном в Голландии).  (Андерсон П., Размышления о западном марксизме,  М.,  Интер-Версо, 1991, с.46-47)

Левой теории следует говорить о классическом либерализме в его второй антиреволюционной форме как либерализме правом. О правом либерализме  следует говорить также потому, что кроме него есть либерализм левый, к которому примыкает и современная левая теория. (Ее можно рассматривать в некотором роде как «коммунистический либерализм» то есть либерализм в «заркальном» варианте).

 Идеалом  правого («классического») либерализма  считается современное Западное общество и дореволюционные (докоммунистические)  общественные формы. Современная левая теория признает ценности классического либерализма, но указывает на необходимость его существенного дополнения «социалистическими» («самоуправленческими»)  ценностями  ( равенство и проч.). Современная левая теория должна говорить о необходимости реформы реального социализма, а не о его разрушении. Самоуправление и ориентация на таковое составляют преимущество коммунистической модели перед социал-демократическим вариантом социализма.

Определенное сходство современной левой теории с классическим (правым) либерализмом определяется ее симметрией с  этим  либерализмом. (Она является зеркальным отражением такового в посткоммунистическом мире).

Говоря о западном пути,  идеологи западного общества говорят о либерализме и его ценностях. Однако либерализм – не единственное течение западной идеологии.Не менее важным (вторым) компонентом западной идеологии ( в ряде случаев более важным, чем либерализм) является (правый) консерватизм.

Консерватизм – второй идеологический компонент западной идеологии. Используя шкалу правого-левого следует говорить о «правых» вариантах данных идеологий – правом консерватизме и правом либерализме. (Есть также и левые варианты).

  Консерватизм весьма важен не только для современного западного общества и для посткоммунистических стран. Особенности правого консерватизма в мире  реального социализма (и до него, как мы увидим)– жесткая национальная ориентация (национализм) и признание в качестве идеала дореволюционных общественных форм. (В ряде постсоветских стран – от  Прибалтики и России до Закавказья).   

 (Темы посткоммунистических консерватизмов неоднократно рассматривались в этой работе, как  и отдельной книге «Крах консерватизма» ).

Либерализм –витринная часть западной идеологии, которую обычно выдвигают на первый план. О консерватизме на Западе (а теперь и в мире посткоммунизма) говорится значительно реже.  То, что  либерализм представляется единственной западной идеологией – заслуга не только либерализма, но и консерватизма. – вначале западного, затем российского.

Так, один из  западных критиков либерализма Иммануил Валлерстайн, говоря о послелиберальном времени   (См. «После либерализма») фактически считает альтернативой либерализму консерватизм.

Такой подход продолжает и русский консерватизм.  Его представители считают, что единственная западная идеология – это либерализм. Тогда как консерватизм западной идеологией  как будто и не является.     Отсюда выражения типа «либеральная модель Пиночета».  Русский консерватизм утверждает, что Пиночет (а значит и  его более ранние европейские  аналоги — Муссолини и проч.). – «либерал». За этим очевидно стоит ложное, слишком широкое значение понятия «либерализма» — теория «либерализма без берегов». Того, что на Западе  помимо либерализма всегда существовал   и консерватизм,  русские консерваторы как будто не знают.

В России в постсоветское  время (в особенности с началу нулевых) на консерватизм возлагались большие надежды. Он представлялся новой найденной наконец идеологией. И до сих пор данная идеология реально является «главной»  в России.

С точки зрения современного левого подхода западная идеология представляет собой не «либерализм», как считают представители консервативного течения на Западе (Валлерстайн), так и в России, а блок двух течений – консерватизма и либерализма – консервативный либерализм. Современная левая теория подчеркивает связь (а фактически и единство) западных (правых) течений консерватизма и либерализма.

Мысль о единстве западного либерализма и консерватизма  высказывал ряд неортодоксальных (отличных от второго марксизма) левых теоретиков еще в середине прошлого века.

Например,  Маркузе в книге «Борьба против либерализма в тоталитарном государстве»  (The Struggle Against Liberalism in the Totalitarian View of the State», in Negations: Essays in Critical Theory, trans. Jeremy J. Shapiro, Boston: Beacon, 1968, pp. 3-42. )  утверждал, что фашизм (то есть радикальный консерватизм ) и либерализм не оппозиционны в политическом плане, что на самом деле  тесно связаны идеологически . (Анджела Дэвис, Наследия Маркузе, 1998, http://scepsis.net/library/id_2580.html).

Анализ идеологии консерватизма  был начат классическим марксизмом. Первым понятием для описания этого явления у Маркса и Энгельса еще с 1840-х гг. было понятие «реакции» — например, «мантейфелевской реакции».

Понятие «реакции» относительно консерватизма использует также и Ленин, критиковавший   как либерализм, так и консерватизм.

Анализируя консервативную идеологию в России (в том числе и ее радикальные варианты) Ленин говорит о «черностенных, правых партиях», а также о крайне правых- в лице таких фигур, как Н. Пуришкевич.

Ленин высказывает соображение о  разделе власти между либералами и  «реакцией» — «крайне правыми»  — читай консерваторами, в частности радикальными.

„Крайние правые —писал Ленин  в статье  «О черносотенстве» , — партия помещиков. Но ограни­читься связями с одними помещиками они не могут. Им приходится прикрывать эту связь и делать вид, что они защищают общенародные интересы, отстаивают «добрые старые» порядки «устойчивого» земледельче­ского быта. Приходится взывать к самым закоренелым предрассудкам самого захолустного мужика, играть на его темноте“. (О черносотенстве, — Сент., 1913 г. – Полн собр. Соч., т 24, с. 18 ).

 «Либеральным буржуа,- по его словам, —  нужен раздел власти с Пуришкевичами» (Ленин, Либерализм и демократия, апрель  1912 г., ПСС, т.21, с.239). 

«В современной России есть две буржуазии. Одна, это — очень узкий слой зрелых и перезрелых капиталистов, которые в лице октябриста и кадета заняты на деле тем, что делят между собой и Пуришкевичами теперешнюю политическую власть, теперешние политические привилегии».(Либерализм и демократия, т.21, с. 241).

 Говоря о  реальном содержании тех или иных партий, Ленин указывает, что  «и черносотенные, правые, партии и либералы (кадеты) лишь замалчивают этот вопрос». Классовые интересы помещиков и буржуазии заставляют их извращать сущность партий крестьянских и рабочих». 

 «Либералу нужен избиратель, либералам нужна доверяющая им и идущая за ними толпа (чтобы заставить потесниться Пуришкевичей), но политической самостоятельности толпы либерал боится». (Ленин, Либерализм и демократия, ПСС, т.21, с.238, 239). 

Можно различать консерватизм  умеренный (в том числе «торийского» образца) и консерватизм  радикальный – радикальный правый национализм.

Умеренный консерватизм на Западе – в современной Западной Европе —  фактически находится  у власти — в виде различных Народных партий.  (см. следующий раздел данной главы).Не менее широко в Европе представлен и радикальный консерватизм (правый популизм), Этот «несистемный» европейский консерватизм часто выступает против ЕС.

 Западная консервативно-либеральная  идеология (как либерализм, так и консерватизм) является определяющей на Западе.         Она оказывает влияние на широкие слои интеллигенции также и в мире бывшего реального социализма ( посткоммунизма), и прежде всего в России.

Левый теоретик И.Месарош считает идеологию консерватизма «линией наименьшего сопротивления».

«В самом деле, очень сомнительно, что «испытанная» консервативная линия наименьшего сопротивления могла бы оказаться релевантной хотя бы в рамках среднесрочной перспективы, не говоря уже о долгосрочной». (Иштван Месарош , Варварство на горизонте, 1.11. 2013, http://scepsis.net/library/id_3552.html).

Наряду с правыми политическими течениями на современном западе существует и «левый» (социалистический») уклад,  отражением которого выступали и западные социал-демократические модели общества, и левые группировки в современных западных политических структурах.

11. Политика. Западная политическая система и политические группировки. Истеблишмент — правые — консерваторы и либералы. Левая оппозиция.

Власть (истеблишмент) современного западного общества представляют правые группировки: правые либералы и правые консерваторы.

В США у власти – блок демократов (правых либералов) и республиканцев (правых  консерваторов).  В Европе  — сходным образом ( что показывает расклад   фракций Eвропарламента): истеблишмент представляют правые консерваторы — ХДС-ХСС, Народные партии, а  также правые либералы.

Главными правящими партиями Европейского союза (по результатам выборов 2014 г.) являются  консервативные партии.

Основная сила (фракция) в Европарламенте  (имеющим 751 депутатов)-  Европейская правая и консервативная Народная партия (EPP), которая имеет  221 (29,4 %)   место  в Европарламенте. 

Европейская Народная партия доминирует в формировании Еврокомиссии (правительства ЕС). Ее кандидатом на пост главы Еврокомисии являлся лидер Христианской социальной народной партии Люксембурга Жан-Поль Юнкер, чья кандидатура была согласована с членами Совета Европы. 15 июля на голосовании в Европарламенте он получил поддержку 422 депутатов при 250 голосовавших против  и сменил Жозе Мануэля Баррозу на посту председателя Еврокомиссии.

Изначально партия создавалась в 1970-е гг. христианскими демократами, но потом расширилась за счет консерваторов и правоцентристов (т.н. либеральных консерваторов). Статус крупнейшей фракции сохраняется Европейской народной партией с 1999 года.По своей ориентации она остается умеренно-консервативной. По сравнению с прошлым составом (прошлыми выборами)  в 2014 году консервативная Народная партия потеряла 44 места в Европарламенте и вынуждена выстраивать еще более тесную коалицию со второй крупнейшей европейской партией – социалистами. Общеевропейская идеология Народной партии включает в себя поддержку интеграции и курс на европейский федерализм. ( Европарламент, wiki).

В Европарламенте есть и вторая консервативная группировка  —  альянс европейских консерваторов и реформистов ( ECR), созданная британскими консерваторами (Тори) на антифедералистской платформе. По состоянию на июль 2014 года группа «Европейские консерваторы и реформисты» состояла из 70 депутатов, представляющих 15 государств-членов ЕС, и контролировал 9,3% всех голосов в Европарламенте. В 2014 году этот партийный союз улучшил свой результат и получил 14 новых мест.

Фракция «Европейские консерваторы и реформисты» (ECR) разошлась с правящей  Народной партией по вопросам федерализма и создала собственную антифедералистскую фракцию в Европарламенте. Помимо  членов Консервативной партии Британии активную роль в ней играют 19 представителей польской партии «Право и справедливость» (Я. Качиньского). Основа ECR, таким образом, —   союз консервативных группировок Польши и Британии.  После последних выборов фракция привлекла 12 новых партий, в том числе добившуюся серьезного успеха в Германии новую консервативную партию «Альтернатива для Германии» (7 депутатов).

Третья консервативная группировка в Европарламенте – фракция Европа наций и свобод (Ранее «Европейский альянс за свободу»), состоящая из  36 депутатов.  «Европа наций и свобод»  (англ. Europe of Nations and Freedom) определяется как «крайне правая националистическая фракция Европейского парламента», основанная 16 июня 2015 года. Она является самой маленькой фракцией в Европейском парламенте. Лидер — Марин Ле Пен.    

В данную крайне правую фракцию Европарламента  входят «Национальный фронт» Франции, нидерландская «Партия свободы», итальянская «Лига севера», «Австрийская партия свободы», «Фламандский интерес», «Конгресс новых правых» и вышедшая из «Партии независимости Соединённого королевства» Дженис Эткинсон. Всего в настоящее время во фракции 6 партий 35 депутатов и один кандидат. (Фракции Европарламента, wiki).

История создания данной фракции следующая. После выборов в Европейский парламент 22—25 мая 2014 года националистические и другие крайне правые партии, представляющие «Европейский альянс за свободу», намеревались создать собственную фракцию в Европарламенте нового созыва.     Предыдущей попыткой сформировать крайне правую фракцию в Европейском парламенте стала группа «Идентичность, традиция, суверенитет», которая распалась со скандалом меньше чем через год после создания в 2007 году.

Переговоры о создании фракции начались в мае-июне  2014 года. Проблемой было выполнение критериев, необходимых для формирования фракции: минимальное количество депутатов для создания фракции — 25 человек, они должны представлять не менее 7 стран — членов ЕС.  Позднее в 2014 году многие крайне правые партии, включая «Национальный фронт» и «Лигу севера», вышли из «Европейского альянса за свободу» и образовали новую фракцию Европарламента (Европейскую политическую партию) «Движение за Европу наций и свобод». 15 июня 2015 года Марин Ле Пен объявила о запуске новой фракции Европарламента, в которую вошли «Национальный фронт», «Партия свободы», «Лига севера», «Австрийская партия свободы». «Фламандский интерес», «Конгресс новых правых»  и вышедшая из «Партии независимости Соединённого королевства» Дженис Эткинсон.

Часть радикальных консервативных группировок, в частности «Золотая заря» и «Йоббик» — не вошли в объединение.  

Всего консерваторов в Европарламенте   (221 + 70 + 37 ) —  328

     После консерваторов вторая правая группировка в европейском парламенте -либералы.  Она также состоит из нескольких групп.

Первая группа европейских либералов —  Альянс либералов и демократов за Европу.   АЛДЕ (The Alliance of Liberals and Democrats for Europe Party, ALDE Party.) . На 2014 г. АЛДЕ являлась  четвертой по величине партией ЕС, имеет 67 мест в Европейском парламенте  (8,9 %)         и 8 мест в Европейской комиссии.  На выборах 2014 г. она потеряла 17 мест. (   11,4 % ).   

АЛДЕ — европейская партия, основанная в 1993 году, Первоначально называлась Европейская либерально-демократическая и реформистская партия (англ. European Liberal Democrat and Reform Party, ELDR Party). Является скорее конфедерацией политических партий европейских стран. Входит в Либеральный интернационал.

   От Российской Федерации в АЛДЕ участвуют Российская объединённая демократическая партия «Яблоко» и Российский народно-демократический союз. Партия «Яблоко» входит в состав АЛДЕ с 2006 года (она также с 1998 года участвует в работе Либерального Интернационала).

12 июля 2008 года вице-президент ЕЛДР принял участие в работе съезда Российского народно-демократического союза. 30 октября 2008 года состоялось официальное вступление РНДС в ЕЛДР.С 2013 году партия «РПР-ПАРНАС» является полноправным членом партии «Альянс либералов и демократов за Европу» (ALDE), став правопреемником РНДС.

Всего правых (консерваторов и либералов)  в Европарламенте-  328 + 67= 395 (из 751).

В Европарламенте есть также и левые. Это во-первых, партия европейских социалистов (191 места – 25, 4 %) . Во-вторых, европейские Левые — Европейские объединённые левые/Лево-зелёные Севера» (52 места – 6,9%).   В третьих, Европейская партия зеленых  (50, 6,26 %).

Всего левых в Европарламенте:  191+52 + 50 – 293.  То есть почти 40% Европарламента.Плюс —  независимые депутаты. (Подробнее — в главе 11).

12. Некоторые итоги. Западное общество как «капитализм» и  его «капиталистический» кризис.

Анализ показывает, что структурные особенности западного  общества с периода реального социализма не изменились – это тот же «капитализм», несмотря на его значительные технологические и социальные изменения в ряде европейских стран (том числе социал-демократической модели развития) и в целом несмотря на наличие «социалистического» уклада в современном западном мире.

К концу второго десятилетия XX века Западный  мир сохраняет мировое лидерство в современной цивилизации – экономическое, политическое и проч. Что будет дальше – вопрос. Вероятно, в ближайшие десятилетия XX века это лидерство сохранится, но может приобрести несколько иные формы.

При этом налицо признаки кризиса западного общества – прежде всего в его главных центрах – США и Западной Европе, которые можно понимать как признаки  кризиса «капитализма» и правого контроля в западном мире – прежде всего в Европе.

В последнее десятилетие США не только продолжает в Европе освоение т.н. посткоммунистического пространства (стран бывшего реального социализма), но проводит также и специфическую политику в отношении своего главного союзника – Западной Европы.

Неоконсервативный нажим США  на старую Европу  усилил в ней «правый перекос». Последний способствовал ряду негативных явлений разрушению социальных завоеваний старой Европы (в частности, Франции), усилению правоконсервативных партий и группировок (как в центре «старой» Европы, так и на ее периферии – например, в Скандинавии).

Очевидно специфическое противостояние США  западной (ранее полностью союзнической США) Европе, которое выразилось прежде всего в поддержке  западным лидером выхода Британии из ЕС, а также  навязывании Европе провальной миграционной политики – приема беженцев, поток которых образовался после «арабских» революций США, в том числе и в Сирии. Известно и о других фактах противостояния США ЕС – например, финансового.

То, что это западное общество, вполне вероятно,  сохранит свое лидерство в ближайшей исторической перспективе,  не исключает необходимости появления  других мировых центров.

Главной альтернативой современному Западному  обществу и его типу развития мы считаем  т.н. посткоммунистическое пространство – включая и Россию. Именно этому пространству, как мы доказываем, дает шанс современный западный кризис — кризис западного «капитализма» и западного правого истеблишмента.

Но  этот важный для  Восточной Европы и России шанс  альтернативы не могут реализовать  восточноевропейские  и российские правые группировки — как праволиберальные, так и правоконсервативные. Это шанс – не для России  под правым контролем, России «правого сектора». Это шанс для левой идеи и левой политики в России. 

С точки зрения левого подхода следует подвергнуть критике политику русского консерватизма в Европе, в частности по отношению к ЕС. Главным направлением  российской консервативной политики  и пропаганды последнего времени была фактически поддержка развала ЕС и группировок, выступающих на стороне такого развала  —  т.е. евроскептиков и радикальных  консерваторов типа Национального фронта  М. Ле Пен или австрийской партии Свободы. Тем самым консервативная элита в России фактически поддерживала политику в отношении ЕС американского неоконсерватизма, направленную на  подрыв ЕС в интересах США.

Следует усомниться в выгодности для России развала Европы. Возможно, России следует не «топить» Европу и ЕС , а выступить против их разрушения – в том числе США и Британией – на стороне Германии и Франции?

Альтернативой правому развитию в Европе выступают левые силы,  имеющие серьезное влияние  в Европарламенте (до 40 % депутатских мест).

(Подробнее о возможностях европейского поворота влево см. гл. 11).

Лево-демократическая теория