Виктор Пальм и Эстонская «поющая революция»
Имя академика Виктора Пальма (17.09.1926-23.01.2010) тесно связано с драматическими и переломными событиями рубежа 1980-90х гг. в Эстонии, которые получили название революционных.(*
В. Пальм не был профессиональным политиком. Известный ученый-химик, профессор Тартуского университета, академик АН Эстонии, он был прежде всего университетским ученым, преподавателем и исследователем, представителем тартуского интеллектуального сообщества. Но его яркий политический темперамент в отстаивании идей и принципов демократии, которым он следовал всю свою жизнь, позволил ему сыграть важную роль в истории драматических перемен рубежа 1990-х гг, начатых советской перестройкой.
В конце 1980-х гг В. Пальм оказывается активным участником трансформации советской системы – одним из создателей эстонского Народного фронта, а затем и Межрегиональной депутатской группы, образованной на первом съезде Народных депутатов СССР. Тем самым университетский ученый В. Пальм в течение бурных перестроечных лет стал видной политической фигурой, сыгравшей немалую роль в становлении новых общественных институтов и независимых государств на территории бывшего СССР. Такова особенность переломных периодов, когда в политику, минуя старых функционеров, выдвигаются новые люди.
————
(*Понятие революции в отношении восточноевропейских перемен рубежа 1990-х гг требует уточнения. Классическая западная (консервативно-либеральная) теория обычно отрицает или само понятие революции, или социальное содержание этого понятия, сводя революцию лишь к политическому перевороту. Вероятно, нынешнюю стадию указанных перемен в Восточной Европе, вслед за рядом авторов (напр., А. Кагарлицкий, Реставрация в России.-М.,Урсс,2000) правильнее называть реставрацией – т.е. восстановлением в бывших «коммунистических» странах «традиционного» западного общества.При этом проблему реальной революции – то есть вопрос не негативных, но положительных перемен в этих странах — следует считать открытой.
Молодые годы. Война, учеба и наука.
Юные годы В. Пальма прошли в первой Эстонской республике (1918-1940). Его отец был учителем. Как и многие представители эстонской интеллигенции первой Эстонской республики, занимавшей левые позиции, он не был противником присоединения Эстонии к СССР. В этот период многие в Восточной и Центральной Европе возлагали надежды на новую систему, веря в возможности «социализма». При этом понятно, что оборотные стороны советской (в особенности сталинской) системы стали открываться позже.
Уже в первый год войны В. Пальм лишился и матери, и отца.Мать погибла от рук нацистов в оккупированном Пярну, отец умер от тифа во время эвакуации на советской территории. (Восп. В.Пальма о своем детствe.- I. Palli.Palmi punase lipuga majakas. — Maaleht,18.01.07, http://paber.maaleht.ee/?page=&grupp=artikkel&artikkel=7625). В 1941 г. 14-летний Пальм эвакуировался в советский тыл, не закончив гимназию (ныне таллиннскую Ныммескую). В 1943 г. — в 17 лет пошел в армию — в Эстонский стрелковый корпус, став участником второй мировой войны на советской стороне.
Уже в первых боях 1944 г. на эстонской территории под Нарвой против него с оружием в руках оказались его земляки — эстонцы, мобилизованные в немецкую армию. Такова была особенность эстонской истории. Как и многие народы Европы с начала 20 века, эстонцы оказались разделенной нацией: одна их часть оказалась на «красной», другая – на «белой» стороне.
Однако в 1944 г., как рассказывал сам Виктор Пальм, его бывшие противники ( служащие Вермахта и СС) парадоксальным образом «спасли» ему жизнь. В. Пальм был оставлен »вести работу» с пленными эстонскими участниками обороны Нарвы с немецкой стороны, тогда как его часть была брошена на следующую операцию на полуостров Сырве, где много наступавших погибло.
В годы новой Эстонской республики с 1991 г. роль советских участников борьбы с фашизмом оценивалась уже не позитивно, но скорее критически. Советские памятники – в том числе и антифашистским бойцам — стали сноситься или переноситься. В духе идеологии партии Отечество для «восстановления исторической справедливости» стала подчеркиваться «положительная» роль эстонцев, воевавших на немецкой стороне, в том числе и в 20 дивизии СС. Они (как штурмбаннфюрер Альфонс Ребане) перезахоранивались, им ставились памятники (например, мемориал в Синимяэ). Стала поддерживаться концепция эстонских служащих немецкого Вермахта как «борцов за свободу» (см. статья о Нацистских Инцидентах в Эстонии http://www.kripta.ee/rosenfeld/node/83 ). Одним из проявлений данной концепции стало решение о переносе советского памятника в 2007 г. вызвавшее события т.н. «Бронзовой ночи».
Несмотря на всю сложность и противоречивость истории советского периода (в особенности сталинского), следует, тем не менее, подчеркнуть важную положительную роль победы Советской (Красной) армии над войсками гитлеровской Германии в 1944-45 г.Те, кто воспевает героизм участников гитлеровского Вермахта и Ваффен СС как «борцов за свободу» Эстонии, не учитывают, что без победы Красной армии Эстония и далее оставалась бы под контролем гитлеровской Германии. Самостоятельными войсками «национального сопротивления» (несмотря на построения сторонников патриотической мифологии вроде истории «освобождения Таллинна» некими отрядами адмирала Питка) Эстония не располагала. Во всех европейских странах носившие форму Вермахта и тем более СС граждане данных стран считаются не борцами, но коллаборантами с Третьим рейхом. Не имеющая внятных доказательств концепция якобы «особой роли» нацистских формирований в Эстонии (и Прибалтике) реально и является характерным продуктом нынешнего «особого» прибалтийского порядка в ЕС.
С подобными концепциями В. Пальм, понятно, согласиться не мог. Борьба против фашизма в 1943-45 гг. осталась важной частью его самосознания — так же как, напр., и Ю. М. Лотмана – выдающегося тартуского ученого-культуролога, также участника войны на советской стороне.
После войны, в 1946 г., В. Пальм решил получить(сдавая экзамены экстерном) свидетельство об окончании гимназии в Нымме, где он начал образование еще до войны, и поступить на химическое отделение Таллиннского Политехнического института. Для этого он, по его собственным словам, едва ли не за месяц должен был сдать более 25 экзаменов. (M.Maidla.Akadeemik Viktor Palm, kange nagu hape. Kes-Kus, 6. 2009.http://www.kes-kus.ee/index.php?kategooria=artiklid&action=loe&artikkel_id=2249 ).
В это время будущий ученый, по его воспоминаниям, сделал первый сознательный выбор в пользу науки, хотя еще в армии его почти насильно «двигали» в административном, номенклатурном направлении. (M.Maidla, цит. соч.).
С 1948 г. по 1952 г. В. Пальм учился на химическом отделении Ленинградского университета.
Уже в эти университетские (весьма сложные последние сталинские) годы он имел свои общественные взгляды, которые не во всем совпадали с официальными, о чем говорит выданная ему далеко не «гладкая» политическая характеристика.
На третьем курсе учебы в Ленинграде он познакомился с однокурсницей Ревеккой (Лилей) Гиндиной. Вскоре они поженились и прожили вместе около 60 лет. Их дети (Наталья и Виктор-младший) также стали тартускими учеными – химиком и физиком.
После возвращения в Эстонию В. Пальм начинает работать в Тартуском университете — ведет активную научную и преподавательскую работу, защищает кандидатскую (1956 г.) и докторскую диссертацию (1966 г.). В 1958 г. он создает Проблемнуюлабораторию химической кинетики и катализа, в 1962 г. становится заведующим кафедрой органической химии. Этот пост он занимает около 30 лет.После защиты докторской диссертации в 1966 г. в 1968 г. В. Пальм становится профессором, с 1978 – академиком АН Эстонии.
Работы Виктора Пальма были посвящены изучению механизмов органических реакций. Им было подготовлено более 200 публикаций (книг и статей), основано известное в мире издание Тартуского университета «Реакционная способность органических соединений». («Organic Reactivity»).Работы В.Пальма широко известны в мире, очем свидетельствует высокая цитируемость его работ. Под его руководством было защищено 17 диссертаций, более тысячи химиков могут считать себя его учениками. (Некролог Эст. новостей 25.01.10, http://uudised.err.ee/index.php?06192257
Заявление АН Эстонии в память о В. Пальме, 25 янв. 2010, http://www.akadeemia.ee/_repository/file/In%20memoriam_Viktor_Palm_www.pdf ). ,
В кругу «тартуских ленинградцев» 1960-80 гг.
Общественную жизнь Тарту 1960-80-х гг. можно охарактеризовать как достаточно либеральную – значительно менее официальную на общем советском фоне, в особенности по сравнению со столичными университетами – петербургским и московским.
В эти годы Виктор Пальм входил в круг ученых, закончивших Ленинградский университет и начавших работать в Тартуском университете в 1950-60-х — при Федоре Клементе (1903-1973), ректоре университета в 1951-70 гг. При ректоре А. Коопе с 1971 г. обстановка существенно изменилась, став значительно более официальной. Время Ф. Клемента в тартуском университете совпало и с советской оттепелью.
В кругу друзей В. Пальма — тартуских профессоров (мы касаемся здесь в основном лишь «русского» круга его друзей) — были как естественники, например, Ч. Б. Лущик (близкий друг), физик, профессор и затем академик, так и обществоведы. Среди них — Ю.М. Лотман и З.Г.Минц ( семья Пальмов некоторое время жила в доме на ул. Лийви, недалеко от семьи Лотманов ), М. Л. Бронштейн – профессор экономики и академик, многолетний друг В.А.Пальма, профессор Л. Н. Столович – известный философ и эстетик.
Близким (даже «лучшим» по определению самого В.П.) его другом был профессор философии Рэм Блюм (1925-89), исследователь проблем революции, сторонник «нового марксизма» и социализма с человеческим лицом. Рэм Блюм играл важную роль в группе тартуских интеллектуалов 1960-80-х гг.: он был создателем тартуского философского кружка, сыгравшего важную роль в жизни тартуского студенчества и интеллигенции. Дружба двух ученых не исключала споров. Это многолетние споры были не только спорами «физиков и лириков», естественников и гуманитариев — они касались как общеметодологических, так и общественных вопросов.
Общефилософские взгляды В. Пальма шли в русле критики спекулятивной философии и «религиозных шумов». Особенно критически ученый относился к классику немецкой классической философии Г.- Ф. Гегелю. Его собственные взгляды, близкие,по-видимому, к философии позитивизма, нашли выражение в работе «Методология», также «об Идеологии». Сам академик говорил о себе как «антифилософе» (M.Maidla.Akadeemik Viktor Palm, http://www.kes-kus.ee/index.php?kategooria=artiklid&action=loe&artikkel_id=2249 ).В. Пальм считал, что место навязываемых естественным наукам спекулятивных философских построений должны занять опирающиеся на конкретные факты общие «методологические» положения.
Политические взгляды Пальма в 1960-80-х, как и взгляды многих активных представителей критической интеллигенции того времени, были общедемократическими (либеральными). Важное место в этих взглядах занимала критика тоталитаризма. Говоря о формировании своих взглядов, В.Пальм вспоминает о своем знакомстве в начале 1960-х гг с книгой М. Джиласа «Новый класс» (см. В. Пальм, Из воспоминаний.- В сб. Анатомия независимости. Тарту-Спб, Крипта, 2004.http://kripta.ee/anatomy_of_independence/book_rus.pdf , С. 218).Знакомство с западной (консервативно-либеральной) критикой »реального социализма» усиливало в В. Пальме критицизм по отношению к официальной версии марксизма. Как в узком кругу друзей, так иногда и публично он критиковал ряд общепринятых идеологических постулатов, в том числе, например, и теорию стоимости Маркса.
В спорах с В. Пальмом Р.Н. Блюм не отрицал слабостей советского марксизма, но пытался критиковать этот официальный марксизм не с позиций традиционного либерализма, но с позиций марксизма нового, который тартуский философ Л.Н. Столович полушутливо определил как «нелегальный» , а Л.Алексеева назвала »диссидентским». (Столович Л., Тартуский курьер. Воспоминания члена редколлегии, — Анатомия Независимости, с. 259; Там же, с. 254.) Р.Н. Блюм, как и Л. Н. Столович, со времени их учебы в Ленинградском университете был другом известного марксистского критика сталинизма Роя Медведева. Оба тартуских философа поддерживали с ним связи даже в период, когда Рой и его брат Жорес считались диссидентами. (Об этом Л.Н. Столович, цит.соч.,256-257). Р.Блюм, стремившийся к более глубокому теоретическому обоснованию нового марксизма, развивал идеи «социализма с человеческим лицом», основанного на самоуправлении и «социальности». (Блюм Р. Избранные статьи. -Таллинн, КПД, 2005. Блюм Р. Поиски путей к свободе.- Талл., Ээсти Раамат, 1985). Реально взгляды Р.Н. Блюма предполагали не разрушение советской системы, но ее реформирование, хотя последовательно левая теория «перестройки», противостоящая консервативно-либеральной версии реставрации дореволюционной системы, в этот период еще сформулирована не была.
В поздние советские годы и период перестроечной эйфории позиция Р.Н. Блюма казалась недостаточно радикальной и даже утопической. Консервативно-либеральная оппозиция советской идеологии, как и соответствующая трактовка «перестроечных» перемен полностью преобладала, а оборотные стороны правой политики в Восточной Европе еще не показали себя в достаточной мере. Критики упрекали Р.Н. Блюма в едва ли не поддержке советской системы. Однако Р.Н. Блюм, неожиданно умерший от сердечного приступа в июне 1989 г.,в самый разгар перестроечных баталий, вовсе не был человеком советского официоза. Не доживший до драматического конца советской перестройки (а также противоречивых первых постсоветских десятилетий), он, как и известный венгерский философ Дьердь Лукач, был скорее «социалистическим оппозиционером», поборником революции как «положительного изменения» тогдашней советской системы. (См. также И. Розенфельд. Р.Н.Блюм и современная левая теория. http://www.kripta.ee/rosenfeld/node/25 ).
Став одним из основателей эстонского Народного фронта и русскоязычной секции НФ, Р. Блюм критически относился как к сталинистской системе, так и к начавшим активный подъем в конце 1980-х гг право-национальным группировкам «реституции» довоенной эстонской республики. (см. Р.Блюм. Политический дневник.- в кн Блюм Р. Избранные статьи. — Таллинн, КПД, 2005).
Виктор Пальм, в период перестройки стоявший на общедемократических позициях, не во всем соглашался с Р. Блюмом. Однако к концу жизни ( в особенности после 2007 г.) он левеет, становится ближе к взглядам Блюма.
Между тем до перестроечных баталий было еще немало времени.Пока, с начала 1960-х гг, в Тартуском университете еще шла оттепель и демократизация, которые переживались здесь глубже, чем в ряде других советских университетов.
В те времена борьба различных течений шла в официальных рамках партийной полемики. Важной формой выражения критических настроений были открытые письма, иногда публиковавшиеся в газетах. Часть этих писем были «диссидентскими» (например, «письмо 40» в Эстонии), часть под такую категорию не подпадало, хотя и в них отстаивались задачи демократизации общества. В 1960-70 гг В.Пальм наряду с другими тартускими учеными был активным организатором и «подписантом» подобных легальных, но часто достаточно острых писем. Одно из этих писем (1966 г.) было посвящено критике возрождения сталинизма, второе (1967 г.) – критике антисемитских тенденций в СССР. (Об этом L.Stolovits, Kohtumised elu radadel, — Tall., Ilo, 2006).
Известной в научных кругах Эстонии стали статьи В. Пальма в газете „Sirp ja Vasar“ с острой критикой лысенкизма. Эта критика едва ли не до самой перестройки оставалась полулегальной (см. R.Villems.V.Palm. In memoriam.29.01.10, http://www.akadeemia.ee/_repository/file/In%20memoriam_Palm_RV.pdf ).
Весной 1964 г. в Тартуском университете, в круглой Аудитории на ул. Ванемуйзе, при активном участии В. Пальма были проведено острое двухдневное обсуждение темы лысенкизма, на которое собралась не только научная, но и иная общественность (В. Пальм, Из воспоминаний, с.220).Это обсуждение было существенным ударом по сталинистскому обскурантизму в естественных науках. За этим могли последовать и санкции, если бы не отставка Хрущева и некоторые начальные брежневские «послабления» в отношении лысенкизма.
Не менее острым было также организованное в 1968 г. при участии В. Пальма в тогдашнем химическом корпусе университета «неофициальное» обсуждение национальных проблем в Эстонии.(Л. Столович, Р.Блюм как шестидесятник,- в кн. Р.Блюм.Избранные статьи.В воспоминаниях, Талл, 2005, с.177).
События 1968 г.(подавление чехословацкого эксперимента) тартуской интеллигенцией были встречены остро критически. Решительными противниками вторжения были все «тартуские ленинградцы» — Ч.Лущик, В.Пальм, Ю. Лотман, Р. Блюм, Л. Столович. Тартуские ученые поддерживали связи с оппозицией (напр., Р. Медведевым) и даже (несмотря на опасности подобных контактов) — с диссидентами. В 1969 г. в Тарту приезжала известная правозащитница Н. Горбаневская, протестовавшая против вторжения в Чехословакию на Красной площади. Она встречалась с Ю.М. Лотманом, что стало одним из поводов для обыска в тартуской квартире Ю.М. Лотмана в январе 1970 г.
После подавления чехословацких реформ 1968 г. советская система переходит к консервации административно-командных отношений. В начале 1970-х брежневская реакция отражается и на Тартуском университете — режим ужесточается. Происходят увольнения по «идеологическим» причинам, закрываются лаборатории — напр., социологическая лаборатория Ю. Вооглайда. (См. Л.Н. Столович, Кафедра философии тартуского университета.- В кн.Л. Н. Столович. Мудрость. Ценность.Память.Тарту-Таллинн,2009, с.232).
В этот период В. Пальм выступает с достаточно смелыми предложениями о реформах советской системы – в частности, публикует вместе со своим другом математиком Юло Каазиком под редакцией М. Бронштейна книгу о необходимости рыночных реформ в СССР. (Л.Н. Столович, Памяти В.Пальма, День за днем, янв. 2010).По воспоминаниям Ч.Б. Лущика, В. Пальм даже выступал в Совете Министров СССР с изложением проекта рыночных реформ.
Острые выступления и высказывания Пальма – в том числе о советской избирательной системе и о чехословацких событиях — привели к тому, что в первый раз представленный в качестве кандидата в Академию Наук Эстонии в конце 1960-х гг, он не был избран в нее из-за противодействия партийного руководства. Его избрание в Академию отодвинулось на 10 лет. (R.Villems.V.Palm.In memoriam.29.01.10, http://www.akadeemia.ee/_repository/file/In%20memoriam_Palm_RV.pdf . В. Пальм, из воспоминаний, с. 222).
Лишь после прихода к власти Горбачева в 1985 г., а реально с 1987 г. – сначала проявления «свобод» – прессы и политических действий — в СССР начинается «перестройка» (1986-91), а с ней и невиданный для прежнего СССР период открытой политической активности. Прибалтика играла существенную роль в тогдашнем процессе перемен. Университетский город Тарту стал важным центром перестройки – местом создания Эстонского Народного фронта, а также издания перестроечной прессы. Здесь печатались первые оппозиционные демократические издания – в том числе газеты Межрегиональной депутатской группы– «Доверие» и «Позиция». В Эстонии вышло первое издание «Исповеди на заданную тему» Б.Ельцина. Немалую роль даже на общесоюзном фоне играла и газета НФ Эстонии на русском «Тартуский курьер», в состав редакционной коллегии которой входили друзья В. Пальма Р.Н. Блюм и Л.Н. Столович. (См. Л.Столович. Тартуский курьер. Воспоминания члена редколлегии, — Анатомия Независимости, с. 246-273).
В. Пальм активно участвует в начавшихся процессах демократизации, публикуя острые статьи в поддержку перемен (напр., статья «Страна и мы»). В апреле 1988 гг он становится одним из активных организаторов и основателей Народного фронта Эстонии. Идея НФ, высказанная в московском центре, была подхвачена в республиках — в первую очередь в Прибалтике. Эстонский Народный фронт, вначале выступавший за достаточно умеренные реформы – республиканский хозрасчет и новый Союзный договор — оказался одним из наиболее организованных в бывшем СССР. В.Пальм много сделал для оформления данного движения и мирного разрешения конфликтов с противниками перемен, — в частности сторонниками Интердвижения. (см. В. Пальм. Из воспоминаний.- Анатомия независимости, с. 216-246). Мирное развитие тогдашних политических процессов в Эстонии – одна из его личных заслуг.
В. Пальм вспоминает один из характерных эпизодов того времени — его выступление на заводе «Двигатель». После этого выступления коллектив завода, бывший до этого активной опорой Интердвижения, едва ли не присоединился к Народному фронту, о чем подписал заявление, которое позже под давлением начальства было отозвано (В.Пальм, Из воспоминаний, с. 240-241).
В период первого съезда Народных депутатов СССР (с 25 мая 1989 г.) В. Пальм – депутат от Эстонии, активный участник знаменитой Межрегиональной депутатской группы, включавшей как российских демократов, так и прибалтийских политиков (членом МДГ был также Э. Сависаар). В. Пальм был избран одним из 5 сопредседателей межрегиональной группы наряду с А.Сахаровым, Б. Ельциным, Ю.Афанасьевым и Г. Поповым.
Деятельность межрегиональной депутатской группы важна как зачаток первого независимого политического движения в СССР после десятилетий отсутствия какой-либо оппозиции.В данную группу входили разные фигуры, демократы как традиционного (Б.Ельцин, Ю. Афанасьев), так и более левого направления – в частности, позже назвавший себя социал-демократом Г. Попов.
Виктор Пальм (как и ряд других депутатов съезда от Эстонии) выступал в виде своеобразного «моста» между прибалтийскими политиками и московскими демократами. Его взгляды были общедемократическими, но не национал-демократическими, как у немалой части политиков НФ.Он смотрел на мир шире, эстонская политика в это время казалась ему «слишком маленькой».
Юрий Афанасьев подчеркивал особое место В. Пальма в Межрегиональной группе. В своем послании-некрологе семье ученого в январе 2010 г. он писал, что В. Пальм «и для МДГ был своего рода мерилом порядочности и безупречной точности и глубины мысли».
На 1989 г. приходится пик перестройки и ее надежд на «обновление». Однако к 1990 г. процесс реформ вступает в свою драматическую стадию. В силу ряда причин – в первую очередь постоянных колебаний горбачевского центра между реформами и их торможением, а также запаздывания в проведении назревших шагов, усиливается поляризация между укрепляющимися правонациональными силами — движением граждан Эстонии и Эстонского комитета ( а также близкими к ним партии, напр., RSP — ПННЭ),– и общесоюзными консерваторами-сталинистами (Республиканские Интердвижения, группа Союз), ведшими дело к путчу августа 1991 г.
Первое направление выступало за «реституцию» довоенной республики, второе стремилось свернуть перемены вообще – м.б. и насильственным путем. Постепенно в силу провала официальной политики московского центра группировки «реституции» – как и в целом движения правых националистов на территории бывшего СССР, — постепенно становилось определяющим в эстонской политике.
В начале 1990 г. происходит раскол эстонского Народного фронта на центристское (Э.Сависаар) и правонациональное (М. Лауристин) крыло, выступающее за соглашение с движением комитетов граждан и комитетом Эстонии. Позиция национал-реституционистов была для В. Пальма неприемлемой не в меньшей мере, чем политика советских консерваторов (сталинистов). Как в этот момент, так и позже В. Пальм остался ближе к начальной общедемократической линии НФ, продолжавшей отстаиваться Э. Сависааром.
Советская перестройка между тем вошла в период драматических коллизий, разрешившихся августовским путчем и развалом СССР.
Первые годы развития новой эстонской республики, в становлении которой Виктор Пальм сыграл немалую роль, показало новую расстановку политических сил. После правительства Народного фронта (первого правительства независимой Эстонии во главе с Э. Сависааром) с 1992 г. к власти пришли «национальные» партии во главе с партией Отечество, идейно и организационно связанные с Эстонским комитетом и комитетом граждан. В «отечественном» направлении постепенно (особенно активно с 2006 г.) эволюционировала также праволиберальная Реформистская партия. К Отечеству примкнула и созданная на основе правого крыла Народного фронта партия Умеренных (затем социал-демократов) во главе с М. Лауристин. В 1992 г. М. Лауристин стала министром в правительстве Марта Лаара.
Из центристского крыла Народного фронта Эстонии создается Центристская партия Эдгара Сависаара. С 1992 г. левые (а также постепенно и т.н. «русские» силы) фактически выбиваются из политики, занимая в ней явно маргинальное место. Центристские же группировки — первую очередь та же Центристская партия, затем Коалиционная партия, а также ее преемник, «аграрный» Народный союз — пытались отстаивать отличный от правого курс развития страны и становились поэтому объектом все более явной атаки правых сил.
Виктор Пальм не разделял характерной для партии Отечество и близких к нему политиков (в том числе и членов АН ССР, напр., академика Энделя Липпмаа) теории «тотальной реституции» и «очистки площадки» от всего советского, чреватой серьезными противоречиями и конфликтами. В начале 1990-х гг он – несмотря на свой немалый политический авторитет — не пошел в официальную политику, не захотел добиваться места депутата парламента (Рийгикогу) и вернулся к своей научной деятельности. Здесь, как и в конце 1940-х гг, проявился «антиноменклатурный» и «неформальный» характер В.Пальма – ученого и «антибюрократа».
Однако бурный политический темперамент В.Пальма не позволил ему отказаться от политики вообще — он примкнул к Центристской партии Эдгара Сависаара, постепенно становящейся все более оппозиционной официальному правому курсу.
Уже в начале, а в особенности к концу 1990-х гг. стали очевидны не только немалые положительные изменения в Эстонии по сравнению с советским периодом, но и немалые противоречия новой постсоветской системы. Переход Эстонии к «новому мировому порядку» включал как «логичные и закономерные» перемены – активное развитие рыночных отношений, приватизацию, вхождение в мировые рыночные структуры,- так и целый ряд негативных явлений. В их числе — стремление к полной распродаже госсобственности, отказ от государственного регулирования, потеря контроля государства и национального капитала над важнейшими экономическими структурами. В политике — установка на конфликтные отношения с Россией и русской общиной Эстонии, нацистские эпизоды, трактовка бывших служащих немецкого вермахта (и Ваффен СС) как «борцов за свободу» и проч. Постепенно в русле новой официальной идеологии эстонского консерватизма, наиболее ярко выраженной партией Отечество, пересматривается не только история Эстонии 1945-91 гг, но и недавняя история перестройки. Народный фронт (особенно активно после 2007 г.) уже не считается главной силой перехода к независимости. Юбилей (двадцатилетие создания) НФ в 2008 г. реально не праздновался на государственном уровне, чтобы лишние «политические очки» не получили Э.Сависаар и оппозиционная Центристская партия. Главными героями независимости становятся правонациональные диссиденты и Эстонский комитет. (См. 20 лет Народного фронта.Праздник без торжеств, http://www.kripta.ee/rosenfeld/node/62 ). В русле последовательного эстонского консерватизма Народный Фронт и вовсе трактуется как «неэстонское» движение (С. Кин), поскольку в нем принимали участие представители иных наций.
Подобная «национал-революционная» идеология была неприемлема для В. Пальма, как и трактовка эстонских служащих немецкого Вермахта 1941-44 гг как «борцов за свободу». Отталкиваясь от подобных проявлений нового истеблишмента, Пальм левеет, все более переходя на левоцентристские позиции.
Важную роль в полемике с официальными правыми партиями играют и экономические вопросы. В период «второго пришествия» М. Лаара, сформировавшего правительство после выборов 2001 г., начинается новый натиск правых на государственную собственность Эстонии, выразившийся, в частности, в продаже эстонской Железной дороги и первой попытке продажи Нарвских электростанций. В. Пальм выступает против этих распродаж в поддержку национальной экономики. С его именем связано заявление академиков с протестом против продажи в 2000 г. в частные руки Нарвских электростанций, сыгравшее важную роль в том, что эта продажа оказалась отложенной на 10 лет. (В последние месяцы жизни – осенью 2009 г. — Пальм не без горечи узнал о новой попытке коалиции Ансипа-Лаара продать станции).
Позицию Виктора Пальма по отношению к новой официальной политике можно таким образом определить заголовком «послеперестроечной» книги его известного соратника по межрегиональной группе Гавриила Попова «Снова в оппозиции» (1994 г.). В России также, как и в Эстонии, ряд крупных зачинателей демократических движений уже с начала 1990-х гг не вписались в новый истеблишмент и даже оказались в оппозиции к нему. Пальм пересматривает некоторые свои прежние (м.б. излишне идеалистически-демократические, традиционно-либеральные) позиции. Отголосок своим мыслям он находит в критическом анализе философом Эриком Хоффером психологии «беззаветно-верующего» (True Believer), характерной для массовых движений. (M.Maidla.Akadeemik Viktor Palm, kange nagu hape. — Kes-Kus, 6. 2009, http://www.kes-kus.ee/index.php?kategooria=artiklid&action=loe&artikkel_id=2249 ).
После 2007 г. правый курс все более осложняет эстонскую ситуацию, создавая условия для кризиса. Последние годы жизни Пальма были отмечены резким поправением эстонской политики. В. Пальм критически относится к этим тенденциям, оказываясь на левом крыле центристской партии. Он призывает Сависаара к большему радикализму и даже упрекает его в неиспользовании имеющихся возможностей для атаки на правые силы.
Этот сдвиг влево означал определенное возвращение Пальма к тому пониманию перемен, с которым начинался Народный фронт и которое в начале перестройки отстаивал как он сам, так и его старый друг и оппонент Рэм Блюм. Красные гвоздики, положенные на могилу Р.Н. Блюма В. Пальмом в сентябре 2009 г, незадолго до последнего обострения болезни ученого, стали последним словом в многолетнем диалоге двух друзей.
Несоответствие результатов радикальных общественных изменений начальным целям их инициаторов подтверждает и эстонская «поющая революция». Видимым на сегодня результатом этой революции стал приход к власти правых партий и созданная ими система, обусловившая не только рыночный прогресс Эстонии, но и ее нынешний острый кризис. Однако тот же кризис дает основания считать, что нынешняя стадия реформ в Эстонии и других странах «посткоммунизма» может быть вовсе не конечным, но промежуточным результатом процесса, начатого советской перестройкой.
Можно заметить, что в определении эстонских перемен как революции (как и всех восточноевропейских «цветных» революций) есть определенная противоречивость. Можно ли описать понятием «революции» переход власти к правонациональным (национал- революционным) группировкам типа эстонского Отечества? Ведь эти партии пользуются понятиями революции (в том числе «национальной» или «консервативной») лишь для того, чтобы скрыть тот важный факт, что они являются вовсе не партиями революции (в понимании XIX и XX века), но скорее партиями реституции, то есть Реставрации дореволюционного общества.
Нынешний исторический этап перемен в бывшем мире реального социализма – в том числе и Эстонии — правильнее определить как Реставрацию. Что же касается реальной революции в системах советского образца, то таковой, как кажется, добивались вовсе не реставраторы дореволюционных республик, но начальные сторонники Народных фронтов, левоцентристские реформаторы. Предполагавшееся ими положительное развитие «реального социализма» — вовсе не следует считать совершенно утопическим, но в свете сегодняшних противоречий нового европейского порядка — реальным и даже вероятным. Однако путь к такому положительному развитию может оказаться значительно более долгим, чем казалось в начале советской перестройки.
Так или иначе, противоречивость истории — еще не повод отрицать заслуги тех, кто попытался хоть как-то повлиять на ее движение и развитие. К числу таких людей в развитии драматических перемен 1980-х гг в Эстонии и России безусловно принадлежит и выдающийся тартуский ученый Виктор Пальм.
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.