Перестройка. Статьи 1987 г. Абуладзе и Абдрашитов

1.Похоронить тирана.»Покаяние» Т. Абуладзе в Тарту

 2.Плюмбум, свинцовый помощник.Фильм А. Абдрашитова

(Не опубликовано)

 

Похоронить тирана. «Покаяние» Т. Абуладзе в Тарту

(20.04.87)

На экраны нашего города выходит «Покаяние» Тенгиза Абуладзе — выдвающееся произведение современного кино.

Снятый в 1984 г., фильм дошел до нас благодаря углубляющейся перестройке. «Покаяние» Абуладзе — блестящая и поучительная философская притча. В ее исключительно ярком по цветовому и музыкальному рисунку полотне угадывается линия «Репетиции оркестра» и «Корабль плывет» Ф. Феллини, подкрепленная традицией достигшего сегодня особой высоты грузинского кинема- тографа.

Многозначительная притча Т. Абуладзе и предельно конкретна и предельно обобщена. Это история хорошо нам знакомого  Варлама Аравидзе. С другой стороны в лице Варлама мы узнаем отчетливые черты всех тиранов нашего века. Одновременно это — вечный Портрет Тирана, который во все времена писали философы и художники от Платона и Шекспира до Достоевского и Чаплина.

Емкость построения Абуладзе удивительна. Это не только История Тирана, рассказ о его Дороге (действие фильма происходит на Улице Варлама), но и анализ Логики тирании, ее внутреннего механизма. Выбранный угол анализа выделяет лишь отдельные из бес- конечных значений образной ткани фильма. Тема притчи Т. Абуладзе вечна; ее мысль глубоко современна. Перед нами Фильм-Память, Фильм-Суд, фильм-Покаяние; фильм-Предостережение, фильм-Приговор.

Грузинский режиссер показывает нам, что дорога (Улица) Варлама — путь тирании — не ведет к Храму (символу истори- ческой памяти и культуры, настоящего и будущего созидания.

Путь тирании, путь насилия — это путь Смерти, гибели не только Людей Храма и самого Храма, но также — Дорога гибели Тирана и его Рода. Красно-черная линия смерти сопровождает Варлама Аравид- зе на протяжении всей его истории — от Начала (первой его смерти), до Конца (окончательной его смерти) — Низвержения.

В собственной истории Варлам фигурирует в виде Трупа. Это верно и для Истории в целом. Даже оживший, Тиран оказывается в ней Мертвецом. Похороны городского головы создают таким образом не только рамку фильма, но и его содержание.

История тирана — это Дорога его Смерти, история его Похорон. Но фильм Абуладзе — это не только фильм-Похороны. Он также и фильм-Воскрешение. Вместе с сыном правителя Авелем Аравидзе, (живущим, кстати сказать, весьма недурно на улице Варлама) мы несколько раз переживаем ужас воскрешения страшного Трупа. Вначале, вместе с Родственниками Варлама мы недоумеваем: кому и зачем понадобилось ворошить прошлое, вытаскивать на белый свет давно и основательно закопанного Мертвеца?

Следуя за мыслью Абуладзе, мы понимаем, что дело не в дочери погибшего от руки Варлама Художника Баратели. Дело в самом тиране: он не мог не воскреснуть. С почестями погребенный, Варлам еще не похоронен: «похоронить с почестями — значит простить». Режиссер предостерегает: пока не вынесена на свет память о делах тирана, пока не осужден он сам, его Родственники и Защитники, Труп диктатора вновь и вновь будет воскресать. Возможны новые его жертвы. Поэтому не Забвение, а Воскрешение правды о тиране, Суд над ним — единственный путь к его Похоронам.

Правду о делах Варлама Аравидзе воскрешает второй отрезок фильма — воспоминание о правлении городского головы, истории его борьбы с Людьми Храма — прежде всего художником Сандро Баратели. Режиссер обнажает саму логику деспотизма: Тиран становится тираном потому, что уничтожает Храм и его Защитников. Противоборство Мира Тирана, его Людей и Родственников с Людьми Храма — одна из основных пружин фильма, создающих мощное поле его значений.

Мир тирана противостоит миру Храма как сила Разрушения противостоит Силе Созида- ния, как Танатос — Эросу, Зло — Добру, Тьма — Свету, Мертвое — Живому, Ложь — Истине, Дьявольское — Божественному… Здесь присутствует и чисто национальный грузинский пласт, уходящий в глубины национального самосознания: Родовая вендетта клана Варлама Аравидзе и рода художника Сандро Баратели. Их противоречие также многослойно: это контраст Тирана и Творца, Разрушителя и Созидателя, Искусителя и Спасителя, Ангела и Дьявола, Антихриста и Христа…

Тиран в фильме Абуладзе и безличен (Аравидзе по-грузински «некто») и многолик. Его портрет соединяет кричащие противоположности. Он одновременно и Друг Людей Храма, «почти художник» и Деспот, оперный певец-Паяц и Ложный исповедник (Дьявол). Он — странная грань между миром мертвых и миром живых — Оживающий Труп.

Многоликость Варлама — это многоликость Лжи, демагогии, разрывающей слово и дело. Правление Варлама — это сплошной демагогический фонтан, бьющий из испорченной канализационной трубы. Метафора Абуладзе и здесь совершенно материальна. Когда оплошавших монтеров уводят «заплечных дел нукеры» Варлама, мы замечаем, что кран от трубы находится… на его собственном микрофоне.

Под оперный аккопанимент демагогии средневековые служители-Паяцы Варлама расправляются с Людьми Храма. Знаки насилия за спиной тирана — виселица и ворон — приобретают зловещую реальность, а художник Баратели становится символом мученичества. Фильм Абуладзе — это фильм-Обвинение. Уничтожение Храма и его людей — вечная вина городского головы и его рода. Путь насилия ведет к неизбежному финалу — Суду и Приговору.

История Суда это возвращение из Памяти во время взрослости детей Варлама и Сандро. Однако неминуемый суд над тираном оказывается вначале Мнимым Судом. В нем судят не тирана, а дочь художника Баратели Кетеван, не убийцу, но разоблачителей его. Суд рассекает Зал на две Стороны: сторонников Забвения дел тирана (его Родственников) и сторонников воскрешения правды о нем — родственников Художника.

Среди первых — Обыватель, уличный Двойник Тирана. Храм существует для него в виде Торта, который он поедает. Родственники Варлама побеждают. Одетый в средневековые одежды Суд принимает их обветшалые аргументы о заслугах Отца. Тем самым Первый суд оказывается Мнимым Судом — судом-Покаянием перед Мертвецом.

Непосредственное покаяние перед Варламом совершает его сын Авель Аравидзе. Тем страшнее его прозрение: под красно-черным одеянием Мнимого Исповедника проступает мертвое лицо Тирана, толстые пальцы которого «как черви» терзают рыбу (известный христианский символ Созидателя). Мнимый исповедник — Дьявол, Ангел Тирана, сам тиран, его Труп. Суд Ложное Покаяние — выносит Ложный приговор.

Осужден не Варлам, но воскресители правды о нем, его подлинные Могильщики. Дочь художника Баратели кетеван под предваритель- ным заключением, ей угрожает тюрьма или сумашедший дом.

Но среди Родственников Варлама находятся и противники Мнимого Приговора. Об этом рассказывает … образом фильм история … Он носитель подлинной памяти рода, свидетель одинокой и страшной гибели Варлама, когда пытающемуся пога- сить солнце тирану мерещится кровь, капающая с его пальцев. Осознавая вину Варлама и ложь его потомков, Торнике стремится не к мнимому, но подлинному покаянию рода — Искуплению его вины. Он ищет контакта с людьми Храма, приходит в камеру к Кетеван. Но Вина рода, его Рок слишком велики.

Подобно героям предшествующих двух фильмов трилогии Абуладзе «Мольба» и «Древо желания», нарушающим обычай общины, последний Ара- видзе несет за это кару, он гибнет в результате конфликта с отцом (фактически от рук отца). Так исполняется Приговор рода, замыкается смертельное кольцо тирании. Внук тирана становится его последней жертвой. Эта гибель становится трагической кульминацией фильма-Суда.

Она не только завершает смертельный круг тирании, но и разрывает его. Жертва ведет к Прозрению. Гибель сына открывает глаза Авелю Аравидзе не Вину отца и его собственную ложь, ложь мнимого суда и мнимого погребения. Сын разрывает с отцом и предает его проклятию. Он низвергает труп Варлама в пропасть, на Свалку истории. Таково подлинное решение фильма-Суда, таков его окончательный Приговор. Очищение. Вместе с Абуладзе мы понимаем, что другого пути Покаяния нет. Только так может завершиться дорога Смерти тирана, нескончаемая улица его Похорон.

(ст.не опубликована)

ПЛЮМБУМ, СВИНЦОВЫЙ ПОМОЩНИК

(23.04.87)

 Фильм «Плюмбум» появился раньше, чем стали писать о Люберах. Но режиссер В. Абдрашитов и О. Миндадзе предвосхи- тили явление, показав страшное лицо Свинцового Помощника правосудия — Плюмбума. Чем же страшен маленький Плюмбум, такой весь из себя правильный? Разве не он помогает дружинникам, с прямо-таки фантастической ловкостью разнюхивая места обитания королей преступного мира? Разве не он заводя дружбу с барыгами про- никает даже рискуя жизнью — в самую их «малину»? Ведь он прекрасно владеет «правильной» фоазеологией, тянет на ме- даль в школе, обладает исключительной волей (настоящий ма- ленький супермен) и заблудших-то вытаскивает из трясины по- рока исключительно «для их собственного блага»? Свинцовый помощник правосудия Плюмбум страшен, — во-первых, тем, что помощник он — мнимый. Исполнение закона и спасение сбившихся с пути истинного для него вовсе не цель, а средство — средство проведения его личной власти. Честолюбие маленького Русика прямо-таки чудовищно. Он умеет и смаковать власть и пользоваться ею. Ему нравится наблю- дать смятение застуканных «фаворитов луны» и в особенности их подруг, расположение которых ему, самое интересное, нес- мотря на двусмысленность ситуации (а м. б. благодаря ей) ему постоянно удается завоевать. Маленький Любер прекрасно обыгрывает цинизм своей роли, шантажируя не только барыг, но и параллельных таких как бармен агентов. Понятно, что дружинники отбрытиваются от Плюмбума и да- же побаиваются его совсем не зря. едь фактически — и это са- мая страшная особенность роли подобного типа, — что не он, Плюмбум, а они сами в некотором роде становятся его агента- ми. Под прикрытием благих речей и карающей десницы закона Свинцовый помощник ведет хотя и рискованную, но сладкую жизнь, умудряясь с изрядным проворством выполнять свои са- мые, казалось бы, несбыточные желания. Этот-то магический блеск всевластия и притягивает к нему и школьницу Соню и ма- некенщицу Машу. «Правильное» лицо юного помощника становится особенно отталкивающим в последних сценах фильма. Здесь неутомимый Русик ведет долгую погоню за браконьером — своим собственным отцом и, настигнув его, выдает Закону. При этом Русик не только сам снимает с отца показания, но и умудряется ис- пользовать их для мелкого, домашнего, но все же — шантажа. Наконец апофеозом и окончательным раскрытием страшной роли Плюмбума становится последняя сцена фильма — Школьница которую он сумел также сделать своим агентом гибнет, стано- вясь хотя и невольной, но закономерной жертвой Свинцового Супермена. Фильм В. Абдрашитова — творческая удача новой линии в нашем кино, все больше обращающегося сегодня к анализу реальных и острых социальных проблем.

(ст.не опубликована)

 

Эстония: политика