Нападение Саакашвили и провал правого национализма на Кавказе

Кризис в Южной Осетии в течение 2-х недель приковывал к себе внимание всего мира, отвлекая (видимо, по замыслу сценаристов конфликта) от олимпийских торжеств в Пекине.

Главным в августовском кризисе можно считать то, что он означал провал режима Саакашвили — национальный, моральный и военный, а с ним и серьезный провал правого национализма на Кавказе.

Для лояльных правому национализму сил главное заключалось в «неадекватности» ответа России, длительности ее пребывания на территории Грузии и проч.

Не берется во внимание то, что без ответа России (недостатки которого требуют отдельного разбора) право-национальная политика Саакашвили явно угрожала жизни ряда кавказских народов — в первую очередь южных осетин, защитить которых без России оказалось некому.

Военное вмешательство России было таким образом очевидно спровоцировано — политикой национального насилия режима Саакашвили и поддерживавших его сил.

Удар Cаакашвили по мирным гражданам

Из официальной правой картины конфликта выпадает главный факт — начало конфликту (практически войне) положил военный удар   8 августа   Саакашвили по Южной Осетии и ее столице Цхинвалу. В ходе этого удара насилие как против миротворцев,  так и мирного населения (с количество жертв более 2-х тысяч) и гражданских объектов применялось в максимально грубой форме.

Применение подобных форм насилия уже само по себе означало провал национальной политики Саакашвили и моральный провал режима в целом.

Грузия могла пытаться привлечь к себе осетин и абхазов ненасильственными средствами.

Говорилось о действиях российской стороны — раздаче осетинам российских паспортов и проч.Но кто мешал делать то же грузинской стороне? Средств у нее было достаточно.

Вместо этого Саакашвили решился на грубое насилие.Удар по южной Осетии являлся варварским. Речь уже шла не просто о «недемократическом» решении осетинской проблемы, но о настоящей бойне, терроре против целого народа.

Главной причиной провала режима Саакашвили (как, кстати, и его советников) стал грубый шовинизм политики грузинского лидера. Саакашвили пошел по печальному пути З.Гамсахурдия, а также грузинских правых националистов 1919-20 гг., уничтоживших 18 тысяч осетин, чьи действия заставили осетин и абхазов искать поддержки у России.

Грубо-шовинистический подход Саакашвили к проблемам национальных меньшинств шел в русле известных стереотипов право-национальной идеологии. Даже название грузинской операции «чистое поле» – напоминает печально известные (в том числе по эстонским образцам) теории. Речь таким образом идет не просто о провале Саакашвили, а о военном и моральном провале на Кавказе правого национализма как такового.

Особенности российского ответа

 

 

Справедливость российского ответа (не говоря пока о его форме) на нападение Саакашвили не вызывает сомнения. Кроме России отвечать на примененное насилие было некому. Если бы не российские войска, насилие бы продолжалось.

В военном отношении ответная российская операция была как будто удачной, а военный провал Саакашвили вполне очевиден. Вместе с тем ряд особенностей ответа России можно оценить по-разному.

Как кажется, ответные действия запоздали. Концентрация войск Саакашвили и начало их операции оказались для российской стороны неожиданностью, что привело к дополнительным жертвам.

Второй странностью можно считать затянутость пребывания российских войск на т.н. «ядерной» грузинской территории. Эти войска находились в Грузии как раз до конца пекинской олимпиады – похоже, в полном соответствии с написанным не в Грузии сценарием.

Для эффективной операции требовалось, кажется, значительно меньшее время.

Сторонники длительного пребывания российских войск на грузинской территории не принимали в расчет пропагандистские издержки. Именно в результате длительного пребывания российских войск на «ядерной» грузинской территории общая пропагандистская ситуация вокруг кризиса сложилась не в пользу России.

Можно сказать, что информационная война вокруг конфликта Россией выиграна не была.

 

Почему проиграл Саакашвили?

 

Как показали дальнейшие события, насилие в Южной Осетии было продуманной и широкомасштабной провокацией правого истеблишмента.

Совпадение начала грузинской операции с началом Олимпийских игр говорит о том, что сценарий явно предполагал информационный удар также и по пекинской олимпиаде, оттеснение ее в массовых средствах на второй план.

Военный ответ России планировался, и даже намеренно провоцировался. Этот ответ  должен был, вероятно, увеличить шансы Грузии на прием в Нато и усилить присутствие альянса в регионе – в том числе  на Украине. А также, видимо, оправдать и размещение американских ПРО в Польше.

Осетинские события были таким образом активным шагом по усилению правого прессинга в районе Черного моря и Европе.

Однако провал Саакашвили – в том числе и военный – вывел события за рамки сценария.

Важной частью этого провала стал ясно выраженный отказ южных осетин (22 авг.) и абхазов жить в составе Грузии.

Произошло невиданное для постсоветского периода событие: два народа выразили желание покинуть зону «почти евросоюзного» (и почти натовского») благополучия, заявить о своей независимости  и по сути присоединиться к  проблемной России. Данные решения (осуществление которых, понятно, не дело ближайшего времени) стали результатом не только варварского налета войск Саакашвили на Цхинвал, но и провала национальной политики правого режима, а с ними — всего правого национализма на Кавказе.

Провал Саакашвили должен заставить задуматься его европейских единомышленников  —   Лааров, Качиньских и проч. о том, куда они ведут свои государства.

Пока у власти в Грузии остается режим Саакашвили, кавказский кризис не закончен. Остается только надеяться, что он не станет причиной еще более опасных столкновений в  регионе.

Эстония: политика