Третий марксизм XII. Заключение. Что такое третий марксизм.

В данной работе мы рассмотрели некоторые особенности современной левой идеологии – третьего марксизма в свете мировой ситуации конца второго десятилетия XXI века. Подведем итоги этого анализа.

1.Ситуация в мире к концу 2017 г. Новый мировой порядок, правый истеблишмент  и левая оппозиция.

К концу 2017 г. в Европе (и в мире в целом) сохраняется ситуация Нового мирового порядка – однополярного мира, в котором лидирующими государствами мира являются страны западного образца (в различных регионах мира) во главе с США, Великобританией, а также рядом стран ЕС.

Страны «посткоммунизма»  Восточной Европы переживают стадию реставрации в них традиционного западного общества и втягивания их в Новый мировой порядок.

Россия –  бывший центр посткоммунистического пространства, несмотря на заявленные русским консерватизмом попытки восстановить ее политическую роль в «многополярном» мире,  реально продолжает геополитическое отступление, теряя бывшие советские сферы влияния и имея достаточно ограниченные возможности  улучшить свою внутреннюю ситуацию и  противостоять внешнему экономическому и политическому давлению мирового правого истеблишмента.

Переломную роль истории постсоветской России, а также в отношениях России и Запада сыграл, по-видимому, украинский кризис 2014-15 гг., результатом которого (несмотря на присоединение Крыма) стала потеря влияния России на основной части Украины и ухудшение внутренней российской ситуации в результате  санкций и ряда других экономических маневров Запада. Данный результат подтвердил неспособность консервативной (и в целом правой – консервативно-либеральной) российской элиты решить проблему восстановления роли России как  влиятельного политического субъекта в Европе и мире в целом.

Успешную сирийскую операцию  следует рассматривать не как системный успех консервативной (в целом правой) России, но скорее как ее «партизанскую вылазку»  в расположение Нового мирового порядка, не подкрепленную реальными внутренними достижениями. Более значительных успехов в своем экономическом развитии в начале XXI века смог добиться все еще «коммунистический» Китай. Как мы доказываем, серьезное изменение роли России как в посткоммунистическом пространстве, так и в мире в целом, невозможно на базе правой  не только либеральной, но и консервативной идеологии, а также соответствующей политики.

Первые десятилетия XXI века таким образом не изменили лидирующей роли западного общества (и мирового центра США и Великобритании), которое несмотря на его высокое технологическое и социальное развитие, с позиций современного левого подхода следует по-прежнему считать «капитализмом».  Как «капитализм» западное общество ведет себя как  в своем центре,  так  и в особенности на периферии,  куда оно проводит  экспансию – например, в Латинской Америке или арабском мире — в виде начавшихся с 2010 г. «арабских революций». Специфической периферией Запада в ситуации реставрации в восточной Европе традиционного западного общества с 1990-х гг  стала и территория посткоммунизма – бывшего реального социализма.

Экспансия Запада на эту периферию — т.е. освоение  им стран бывшего реального социализма,  вовлекаемых в развитие западного мира,  имеет для этих стран не только положительные стороны глобализации, но и ряд очевидных (и острых) противоречий, на которые официальная правая идеология в этих странах – как праволиберальная, так и правоконсервативная —  закрывает глаза   (см. 10-11 главы данной работы, книга  «Эстония до и после Бронзовой ночи», 2009 ).  На эти противоречия указывают оппозиционные официальной правой идеологии левые теории западной периферии –  например, теории зависимого развития в Латинской Америке – как и советский (второй) марксизм. Эти критические теории  западной периферии давали более адекватное  описание ее развития, чем традиционная правая  консервативно –либеральная  идеология с соответствующими ей моделями (теории модернизации и проч.).

Лидерство западного общества и его мирового центра, ставшее результатом исчезновения левого советского полюса и поражения реального социализма, определяет правый перекос в мире в целом и Европе в частности. Политическим отражением этого перекоса является власть в современном мире правого  политического, идеологического и проч. истеблишмента, т.е. правый контроль —  власть правых  как правоконсервативных, так и праволиберальных партий.

 Идеология русского консерватизма, заявляемая с начала 1990-х гг как новая постсоветская идеология России, вопреки своим претензиям, не имеет теоретического аппарата для описания современной мировой и европейской ситуации. Оперируя неадекватными теоретическими конструкциями  вроде излишне широкого понятия «либерализма», она искажает и мистифицирует действительную ситуацию в мире и Европе.

Реальный анализ политической системы современного Запада (в частности, ЕС, но также и США и других ведущих западных стран) показывает, что основу этой политической системы составляют не только т.н. «либеральные» партии, но партии как праволиберальные, так и правоконсервативные, то есть в целом «правые». Эти партии с их консервативно-либеральной ( не только праволиберальной, но и правоконсервативной )    «правой» идеологией и составляют основу западного правого истеблишмента, а также истеблишмента современной России. Идеологией современного западного общества является не «либерализм», но консервативный либерализм, включающий два идеологических компонента — либерализм и консерватизм.

  Вопреки попыткам консервативных идеологов – в том числе и России- представить посткоммунистические «консерватизмы»  от хорватского до украинского положительной оппозицией мировому правому истеблишменту, эти консервативные идеологии реально являются   частью этого истеблишмента. Таков же «несистемный» европейский консерватизм, который фактически заимствует свою оппозиционную программу у неконсервативной – как мы доказываем левой оппозиции. Очевидно, что положительное разрешение противостояния России Новому мировому порядку, включая задачу построения многополярного мира, не может быть разрешена на основе идеологии правого консерватизма  как в русском его варианте, так и варианте иных консерватизмов – в том числе и несистемных. Подъем как самой России, так и мира посткоммунизма, а также преодоление этим миром Нового мирового порядка, как мы доказываем,  возможны лишь на основании современной левой идеологии.

Именно левые политические течения составляют реальную оппозицию нынешнему мировому и европейскому правому истеблишменту. Широкий спектр этих течений — от социалистов и социал-демократов до иных левых — имеет серьезное влияние  в современной Европе, в результате серьезного укрепления левых сил в течение последнего столетия (в том числе не без влияния реального социализма). Депутаты левых партий составляют до четверти Европарламента. Это влияние левых в Европе отражает достаточно развитый «социалистический» уклад западного общества.

Современный левый подход должен указать на  неадекватность правых (как праволиберальных, так и правоконсервативных)  описаний ситуации в современном мире – и прежде всего в мире посткоммунизма. Правые теории – западного общества и западного истеблишмента говорят в первую очередь (и в основном) о положительных сторонах реставрации – о противоречиях и недостатках реального социализма и преимуществах современного западного общества, рассматриваемого в качестве идеала. Левые теории – идеология оппозиции в мире посткоммунизма – представляют собой попытку иного —  критического подхода к ситуации как в мире реального социализма, так и мире в целом.

Такой подход стремится развивать и современная левая идеология – Третий марксизм.

2. Третий марксизм к концу 2 десятилетия XXI века. Современный капитализм и «посткоммунизм».

Говоря о третьем марксизме, мы имеем в виду тот факт, что среди мировых левых в начале XXI века по нашему мнению присутствуют представители трех марксистских течений  —  «трех» марксизмов. Первый марксизм, как мы видели, – это классический марксизм XIX века (классиков марксизма и Первого Интернационала), из которого выросла и начальная социал-демократия  2-го Интернационала  ( до 1914 г. и затем после первой мировой войны до настоящего времени). Второй марксизм – (марксизм-ленинизм, большевизм) – это идеология реального социализма,  созданного после революции 1917 г. в России, Восточной Европе и других странах мира.

Третий марксизм, современная левая идеология – третье течение (третье направление, третья ветвь) марксизма, — это марксизм эпохи краха реального социализма и реставрации в мире реального социализма традиционного  западного общества. Но также – кризиса Нового мирового порядка и  попыток мира посткоммунизма преодолеть реставрационный период  и перейти к самостоятельному и положительному развитию.  Теоретическую основу третьего марксизма составляет классический марксизм. Вместе с тем новое течение марксизма имеет  свои особенности и отличия от других известных марксистских течений, прежде всего «советского» (второго ) марксизма, но также  от социал-демократической формы марксизма. Основой третьего марксизма выступают неортодоксальные левые течения как в мире реального социализма, так и на Западе, полемизировавшие с официальным «вторым» марксизмом еще с первой половины XX века (гл. 1-2).

Современный левый подход (подход третьего марксизма) отказывается от понятия «постмарксизма» как элемента современной правой идеологии. Данное понятие сконструировано правыми идеологами, отстаивающими преимущество правой – консервативно-либеральной доктрины и утверждающими исчезновение («смерть») левого  — в т.ч. марксистского подхода и левой альтернативы. Понятие «постмарксизма» фактически сводит марксизм к его «второй» советской  форме, потерпевшей поражение вместе с реальным социализмом. Понятие «неомарксизма» — лучше, чем «постмарксизма», но также требует уточнения.

Идеи классического («первого») марксизма  начали, как известно,  формулироваться в 1940-х гг  XIX века.  На основе этих идей возникли левые политические организации – Первый Интернационал (1864-76) , затем —  с 1989  — Второй  Интернационал.К концу XIX века  в тогдашнем основном марксистском социал-демократическом течении появились серьезные противоречия,  важным проявлением которых стал т.н. «ревизионизм»                                                                       ( бернштейнианство). В начале XX века  — в особенности в период первой мировой войны- эти противоречия привели к разделению тогдашнего «первого» марксизма на две (правую и левую) идеологические ветви.  Одна продолжила развитие  в виде западной социал-демократии, на основе другой  — левой — ветви  возник «второй» советский марксизм, ставший идеологией стран реального социализма, начиная с Советской России.

Неизбежность пересмотра оснований теории марксизма в XXI веке объясняется  поражением второго советского марксизма XX века в полемике с западной правой – консервативно-либеральной идеологией, представляющей собой блок двух идеологических течений — правого либерализма и правого консерватизма, а также вариантами этих течений в «посткоммунистическом» мире.

Первые варианты «третьего» марксизма начали возникать во второй половине XX века  как в мире реального социализма, так и на Западе, как оппозиция официальной идеологии и политической практики реального социализма — марксизму-ленинизму – прежде всего в его советской форме. Новый вариант марксизма представлял ряд левых оппозиционеров в СССР от М. Рютина и Л. Троцкого до восточноевропейских ревизионистов – Г.Лукача, чехословацких сторонников Пражской весны и югославских реформаторов. На Западе этим направлениям соответствовали левые течения еврокоммунистического образца.    Оппозиция этих течений традиционному (второму) марксизму отличалась  от  той, которую предлагала правая идеология — консервативного либерализма. Несмотря на ряд различий, у западной и восточной линий неортодоксального левого направления  были существенные общие черты (см. гл. 2).

Как течение, основанное на классическом марксизме,  третий марксизм  близок ко второму марксизму (марксизму-ленинизму). Вместе с тем он подвергает второй марксизм критике и существенному пересмотру, опираясь на  неортодоксально-марксистские течения XX и XXI века  (см. 2 глава).  Третий марксизм пытается сделать то, чего не смог сделать второй марксизм —  применить классический марксистский инструментарий как к анализу событий XX века (в том числе причин развития и поражения реального социализма), так и современной ситуации на Западе и в мире  посткоммунизма.

Современная  левая идеология (современный левый дискурс) таким образом опирается на методологию классического марксизма, а также идеологический дискурс второго марксизма, но  предполагает   существенную модификацию последнего. Современная левая идеология  ставит задачу движения от старого советского дискурса  не назад – к консервативному либерализму, идеологии западного (Расчлененного) общества ( что мы определяем как консервативно-либеральную редукцию) —  но движения от старой советской идеологии «вперед» — к новому марксизму, идеологии нового социализма, (поставторитарного Синдиката) «первого коммунистического общества» в смысле классического марксизма.

3. Особенности третьего марксизма и его роль в самостоятельном развитии современного посткоммунизма, а также в преодолении этим обществом стадии «реставрации» западного общества. Противостояние современной левой идеологии правому либерализму и правому консерватизму. Отношение третьего марксизма к другим левым теориям, в том числе советскому («второму») марксизму.

Необходимость новой левой идеологии — третьего марксизма — прежде всего для  мира «посткоммунизма» объясняется современной ситуацией конца второго десятилетия XXI века в этом мире. То есть   противоречиями «реставрации» — восстановления в  странах бывшего реального социализма (прежде всего России и Восточной Европе) западного общества. Эти противоречия приводят  «посткоммунистические» страны к попыткам самостоятельного развития  — т.е.политического и идеологического самоопределения.  Что невозможно без противостояния этих стран правому истеблишменту и имеющимся формам реставрации в мире реального социализма системы западного образца.

В терминах современного левого подхода (современного марксизма) основное противоречие современного мира — противоречие между современным капитализмом и бывшим «коммунистическим» миром, в том числе Россией. т.е. миром бывшего реального социализма – посткоммунизма, с начала 1990-х являющимся западной периферией.

Успешность попыток самоопределения стран бывшего реального социализма (посткоммунизма) в немалой степени зависит от успешности формулировки этими странами (обществами)  своей собственной идеологии,  отличной от официальной западной «правой» (консервативно-либеральной) идеологии, являющейся  идеологией реставрации в мире реального социализма современного западного общества.  

Такой  «своей» идеологией для стран посткоммунизма является, как мы доказываем, не различные виды правой идеологии, включая консерватизм (который в России с начала «нулевых» годов считается основной официальной идеологией, якобы оппозиционной правому либерализму), а современная  левая теория. Именно эта  идеология, а не праволиберальные и правоконсервативныеидеологические построения, более адекватна нынешним восточноевропейским формам «посткоммунизма». Именно она имеет реальную возможность ответить на вызов Реставрации.

Третий марксизм, как и второй, полемизирует с правой западной идеологией — консервативным либерализмом, в том числе отдельными направлениями этой идеологии – как правым либерализмом, так и правым консерватизмом («консерватизмами»), представляющими мировой правый истеблишмент. Но полемизирует иначе, чем второй марксизм.

В рамках западной правой консервативно-либеральной идеологии (включающей два компонента – правый либерализм и правый консерватизм) ситуация в мире посткоммунизма (а возможно и в мире в целом) не описывается адекватно.

Правая идеология (официальные политические и идеологические структуры Запада) имеет как праволиберальный, так и правоконсервативный компонент. Оба идеологических компонента – как правый либерализм, так и правый консерватизм  — являются частью правой идеологии и правого истеблишмента. Это (следует еще раз отметить эту мысль) относится и к консерватизму, который  некоторые идеологи — в особенности в России — считают отдельной и новой идеологией. Следует отказаться от  консервативных стереотипов – в том числе мифологизированного представления о правом либерализме. Реально  (и вопреки консервативным мистификациям роли либерализма) консерватизм — вторая  главная идеология современного западного общества —  не столько противостоит либерализму, сколько действует «в паре» с ним – в том числе и в мире посткоммунизма. Оба течения правой идеологии тесно связаны между собой и работают друг на друга в своем противостоянии левым идеологическим течениям.

Подъем консерватизма в начале XXI века в Европе и России связан с правым перекосом после падения реального социализма, когда «несистемный» консерватизм в Европе взял на себя роль своеобразной  оппозиции официальному правому истеблишменту. Это позволило «несистемному» консерватизму как на Западе, так и в России претендовать на статус некоторой особой идеологии, отличной от того, чем данный консерватизм реально является. Консерватизм – второй компонент идеологии западного общества —  пытается подать себя как оппозицию  западному правому истеблишменту. Он  говорит о преобладающем влиянии на Западе «либерализма»,  подавая самого себя как оппозицию этому влиянию.

В особенности это касается русского консерватизма, идеологи которого доказывают преимущества консервативных посылок над праволиберальными, превосходство консервативной критики либерализма. Такая попытка является явным запутыванием дела и явной мифологией, сходной с тем «скрыванием имени» буржуазии, о которых говорил Ролан Барт в «Мифологиях».

Реально консерватизм (в том числе русский ) не может считаться оппозицией западной консервативно-либеральной идеологии, поскольку является таким же течением и  компонентом идеологии современного западного истеблишмента, как и либерализм. Основные партии стран современного Запада – Республиканская в США, ХДС/ХСС в Германии, многочисленные Народные партии (в том числе и Европарламенте)  — являются правоконсервативными, а не праволиберальными. Системный консерватизм а Западе – как в США, так  в ЕС (Западной Европе) в целом фактически находится у власти — в лице «Народных» и проч. консервативных партий. Такую же роль с начала «нулевых» годов играет и консерватизм  в России.

Результатом идеализации консерватизма  как идеологической оппозиции как на Западе, так и в мире посткоммунизма как положительной альтернативы «либерализму»,  стал подъем данного течения, в том числе и радикальных его форм в современной Европе – от Франции (Национальный фронт),  Италии (Движение пяти звезд) или Австрии (Свободная партия) до Норвегии – партия Прогресса Брейвика. С этими партиями контактирует русский консерватизм, что показывает, в частности, организованный в Петербурге в 2015 г. Консервативный форум, а также контакты российских официальных лиц с известными представителями европейского «несистемного» консерватизма —  Национального фронта Франции (М. Ле Пен), немецкой Альтернативы для Германии, как  и подписание договора о сотрудничестве между Единой Россией и Австрийской партией Свободы.

Консерватизм  на Западе (И.Валлерстайн), а также  в современной России представляют консерватизм едва ли не главной оппозицией современному западному истеблишменту, скрывая факт явной связи консервативной идеологии и политики с этим  истеблишментом.

Строя свою аргументацию на  противостоянии «несистемного» консерватизма господствующим на Западе (и Европе в частности) политическим течениям, в том числе и официальному западному консерватизму, консервативные идеологи мистифицируют роль  несистемного консерватизма, замалчивая причины его специфической («превращенной») оппозиционности в современном западном обществе. То есть тот факт, что весьма противоречивый несистемный консерватизм с его риторикой критики «либерализма» взял на себя функции европейской оппозиции в с

пецифических условиях – условиях победы с начала 1990-х правых сил в Европе – как восточной, так и западной  и подавления левого крыла европейской политики.

Задача современной левой теории – демистификация консервативных  утверждений об оппозиционности как «несистемного», так и  традиционного консерватизма в современной Европе – в том числе и восточной. Третий марксизм полемизирует с обоими компонентами правой идеологии – как правым либерализмом, так и  правым консерватизмом, в особенности в его радикальном варианте (активизировавшимся и в России).

Критика  либерализма правым консерватизмом  противоречива —  в силу единства данной идеологии с праволиберальной, а также  реального блокирования  правого консерватизма с либерализмом в общем консервативно-либеральном (правом) идеологическом блоке. Отсюда малоконструктивность и  зачастую лицемерие данной критики.

Достаточно спорны представления идеологов  русского правого консерватизма о том, что их теория имеет преимущества перед теориями правого либерализма  в плане «защиты суверенитета» России. Есть много фактов связи – в том числе в России — правого либерализма и правого консерватизма, включая прямое подыгрывание консерватизма правому либерализму.

Русский консерватизм нельзя считать идеологией, способной вывести посткоммунизм в целом и Россию за рамки Нового мирового порядка. Эта идеология мистифицирует  современную ситуацию  в мире реального социализма (и мире в целом), не давая реального выхода из нее.  

4. Третий марксизм и «старые левые» теории, в том числе советский марксизм. Современная левая теория о «реальном социализме».

Третий марксизм противостоит не только современной западной (правой – консервативно-либеральной) идеологии — идеологии современного западного общества, но также различным вариантам «старых левых» теорий –  второму марксизму,  социал-демократической версии реформ западного общества, и  различным народническим и неонародническим  построениям.

Важная проблема — отношение третьего марксизма к идеологии общества реального социализма — советскому марксизму                                                         ( марксизму–ленинизму, большевизму, второму марксизму)  и самому этому обществу.

С одной стороны,  современная левая идеология  должна отказаться  от характерного для правой (консервативно-либеральной) идеологии исключительно негативного рассмотрения советского (второго) марксизма, большевизма, как и общества реального социализма. С другой стороны,  современный марксизм полемизирует с данным течением, указывая на его противоречия.

 Современная левая идеология  должна признать положительное  значение на определенном историческом этапе  как общества реального социализма (в том числе в России), так и его идеологии — второго (советского) марксизма.  Критика данного течения не исключает рассмотрения советского марксизма как союзника в полемике современных левых с правой консервативно-либеральной идеологией.

Положительной стороной большевизма, возникшего в 1903 г. и ставшего основой «второго» (советского) марксизма (марксизма-ленинизма), состояла в том, что он разорвал с традиционной  интегрированной в западный истеблишмент социал-демократией и решился на революционный рывок (прорыв) как в теории, так и реальной общественной практике.

Второй марксизм возник  в результате раскола  европейской (и российской в том числе) социал-демократии  в начале XX века,  особенно отчетливо – в связи с первой мировой войной – на правое и левое крыло. Правое крыло социал-демократии сохранило общее направление и название «интегрированной» социал-демократии.Из левого крыла –в том числе большевизма — выросло течение марксизма-ленинизма (коммунизма), ставшего идеологией реального социализма в СССР  и Восточной Европе 1940-80-х гг.

Причины раскола российской социал-демократии на правое и левое крыло   следует видеть  не в субъективной  «злой воле» «плохого и авторитарного» Ленина, но в особенностях мирового развития конца XIX- начала XX века и реальных противоречиях тогдашнего левого (социал-демократического) движения. Помимо Ленина  на левом крыле тогдашней социал-демократии в ряде стран Европы был целый ряд известных левых идеологов и политиков – Р. Люксембург и многие др., вошедшие затем в европейские компартии и  Третий интернационал. Большевизм в начале XX века победил реформистский социал-демократизм не без противоречий, но и не без серьезных оснований. Главным среди таких оснований была интеграция правой социал-демократии в истеблишмент традиционного западного общества и поддержка этого истеблишмента даже в период мировой войны. (Что в советском марксизме определялось как «оппортунизм»). В дальнейшем, в течение XX века противостояние второго марксизма – большевизма, коммунизма  — традиционной социал-демократии становилось все более жестким.

Третий марксизм отличается  от советского («второго») марксизма (он же  ленинизм, «коммунизм», большевизм).    При этом в  отличие от консервативно-либеральной идеологии, третий марксизм  пытается представить не «негативное» отрицание советского марксизма, но  «второе» (по диалектическому  принципу снятия-сохранения) диалектическое отрицание такового.

Третий марксизм должен предложить иное отношение ко второму марксизму, отличное от негативного ( правого, консервативно-либерального). Наряду с критикой этого марксизма он должен взять второй  марксизм «за основу», одновременно существенно переформулируя его.

Современная левая идеология по-видимому должна относиться ко второму марксизму (марксизму –ленинизму)  так же,  как второй марксизм  ( марксизм-ленинизм) относился к «первому» марксизму — марксизму XIX века. Именно,   пытаясь произвести его положительное «снятие-сохранение». Второй марксизм  не отрицал первый марксизм абсолютно, но строился как его развитие в новых условиях —  условиях более высокой стадии западного общества («капитализма»). Сходное отношение ко второму марксизму должен, по-видимому, отстаивать и третий марксизм. Это марксизм эпохи перехода «капитализма» к  наиболее технически и организационно высокой- глобальной форме, а также эпохи острого кризиса и  исторического поражения реального социализма.

Отличия третьего марксизма от советского (второго) марксизма  и определенный разрыв с ним выражаются в целом ряде положений.

В частности, с точки зрения современного левого подхода реальный социализм нельзя считать социализмом в марксистском смысле. Это общество скорее следует проецировать на марксистское понятие диктатуры пролетариата (в значении «Готской программы» Маркса и «Государства и революции» Ленина), то есть считать его согласно этим работам не первым коммунистическим обществом, но предшествующей ему стадией «переходного периода», который мы называем «предсоциализмом».

Следует ясно понимать, что восстановление в мире посткоммунизма  «социализма» в смысле второго марксизма – то есть реального социализма — невозможно.  В то же время можно говорить об определенной преемственности современной левой теории с советским марксизмом, а обществ посткоммунизма – с предшествовавшими им системами реального социализма, целый ряд элементов  которого сохраняется в современных восточноевропейских обществах,  в  том числе и в России.

Близкая ситуация — с современным западным обществом, которое сохранило значительные элементы «капитализма», критиковавшиеся левыми XX века – включая второй марксизм.

5. Третий марксизм и социал-демократия. Полемика с социал-демократией и идеологической редукцией. Еврокоммунизм 1970-х гг. и другие левые течения в Европе.

Современной левой теории (третьему марксизму) следует определить свое отношение и к другим современным левым течениям в Западной и Восточной Европе, а также в мире в целом.  В современном мире представлен значительный спектр этих левых течений, от классического  анархизма, неонародничества до социал-демократии и  различных форм «второго» марксизма  (советского марксизма-ленинизма). В этом спектре есть и  неортодоксальные левые течения XX века, которые можно рассматривать как варианты третьего марксизма  — современной левой идеологии.

Современный марксизм с одной стороны полемизирует с этими левыми течениями, с другой рассматривает их как  соратников по оппозиции — противостоянию мировому правому истеблишменту, существующему на Западе.

Среди современных левых течений на Западе, как и в мире бывшего реального социализма, наиболее популярным может считаться социал-демократическое. В России это направление  уже с эпохи советской перестройки отстаивал  целый ряд  известных ее деятелей – начиная  с М. Горбачева, А. Яковлева и Г. Попова. ( Например,  Г.Х. Попов, «Теория и практика социализма в XX веке», М., 2006).

Социал-демократическое течение, как известно, возникло в конце XIX века  как развитие классического марксизма в новой обстановке изменения западного общества – в том числе и демократизации избирательного права, сделавшей возможным действие в Европе легальных левых партий. Преемником первого Интернационала стал Второй социал-демократический Интернационал, объединивший марксистских социалистов конца XIX века.

В начале XX века произошло ускоренное первой мировой войной разделение социал-демократии  на две ветви. Правое крыло  движения, сохранившее название социал-демократии, в течение всего XX века и вплоть до  сего дня сохраняло и свою реформистскую идеологию. Большевизм  образовал новое течение марксизма – советский марксизм  — марксизм-ленинизм, ставший идеологией новой общественной формы – реального социализма.

Особенностью социал-демократии с конца XIX века и в особенности после первой мировой войны таким образом стала ее интегрированность  (на основании британских рецептов) в  западное (Расчлененное)  общество и превращение социал-демократов в «своих левых» для Запада. Второй (советский) марксизм – большевизм — с начала XX века не без основания упрекал  социал-демократию в соглашательстве с традиционным капитализмом, его идеологией и политикой .Это подтвердил целый ряд эпизодов истории XX века, начиная с революции в России и Германии.  

Современный (третий) марксизм  должен признать справедливость ряда моментов социал-демократической критики реального социализма и второго марксизма – в частности, в отношении политических свобод, а также  рыночной системы. Действительно, благодаря высокому развитию этого общества  в XX — начале XXI века, и его открытости —  обеспечению политических свобод и рынка — социал-демократическая версия социализма продемонстрировала ряд преимуществ перед реальным социализмом сталинского образца.

При этом современный марксизм должен признать   ряд положительных черт (если не преимуществ) общества реального социализма ( прежде всего в его восточноевропейском  варианте),  которые можно связать с наличием активного государственного сектора.

В отличие от большевизма, социал-демократизм не был идеологией новой исторической формы, идущей на смену традиционному западному «капитализму» (пусть и вначале и ограниченной рамками реального социализма). Он остался идеологией старого западного (Расчлененного) общества. Это  идеология «реформированного капитализма», продукт интеграции социализма в старый капитализм.   

Важно отметить, что уже в первой трети XX века с появлением радикальных левых  и реального социализма социал-демократы сдвинулись в сторону правых партий. Правый истеблишмент начал манипуляцию социал-демократией,  используя ее как союзника правых консервативно-либеральных сил в борьбе с более радикальными левыми – прежде всего, компартиями.  

По большому счету социал-демократизм был нужен правому истеблишменту и неоконсервативному центру США, пока существовал реальный социализм. С крахом этого реального социализма  поддержка этим центром социал-демократии явно уменьшилась. Характерный пример – отношение американского неоконсерватизма к  шведской социал-демократии. (Ср. также убийство Улофа Пальме и т.д.)

Сходную роль  социал-демократия играла и в мире посткоммунизма. В период жесткого правого контроля в этом мире (например, в Прибалтике) социал-демократы с одной стороны играли роль оппозиции (хотя и специфической) этому правому контролю. С другой стороны в противостоянии с более левыми силами посткоммунистические социал-демократы всегда выступали на стороне правого истеблишмента, поддерживая правые коалиции и проч.

Как мы стремились показать, социал-демократическая идеология не является выходом для современной посткоммунистической Восточной Европы начала XXI  века, как она не была выходом и век назад – в особенности после 1914 г.(начала первой мировой войны).   Социал-демократия – часть (и отражение) западного «социалистического» уклада, сформировавшегося в том числе и в результате влияния на Запад (и страны «социально ориентированного» капитализма) системы «реального социализма» — прежде всего советского и восточноевропейского. В  этом смысле социал-демократия  и социал-демократический проект на Западе — один из результатов воздействия на старый капитализм системы реального социализма. 

Для мира посткоммунизма социал-демократизм не может считаться новой идеологической формой, но скорее идеологической редукцией (отступлением, отходом, возвращением вспять) от советского марксизма  — идеологии реального социализма к более традиционным (именно — западным консервативно-либеральным) идеологическим формам.  Сторонникам самостоятельного развития посткоммунизма следует отдать предпочтение другим, не социал-демократическим (и более оппозиционным)  левым – в том числе преемникам бывшего коммунистического движения в Европе.

Леводемократическая идеология – третий марксизм — стремится преодолеть отмеченную идеологическую редукцию, характерную для всех идеологических форм возврата от второго марксизма — марксизма-ленинизма к консервативному либерализму, идеологии Расчлененного общества. Вместо этой редукции (возвращения)  к старым идеологическим течениям,  современный марксизм предлагает иной путь: попытку  движения (если угодно, рывка, прорыва) от второго (советского) марксизма   «вперед»  —  к «третьему» марксизму (марксизму «третьей ступени») — идеологии исторической формы, более высокой по сравнению с западным (Расчлененным) обществом – идеологии «нового социализма» (поставторитарного Синдиката).

Современная левая идеология ( третий марксизм) не тождественна социал-демократическому «левоцентризму», хотя иногда и отожествлялась с ним (в том числе и в некоторых наших более ранних работах). Левоцентризм – это идеология социализма социал-демократического образца, которая связана с теорией радикального центризма ( напр., А. Гидденса), на что указывает сторонник понятия «постмарксизма» Шанталь Муфф. (Шанталь Муфф, Постдемократия и постполитика,- Гефтер, 13.11.2013 , http://gefter.ru/archive/10510). Социал-демократическому «западному» левому направлению в странах бывшего реального социализма должна противостоять иная левая модель.

С 1970-х гг бывшие европейские коммунистические партии эволюционировали в направление еврокоммунизма, который, отойдя от второго (cоветского) марксизма, колебался между социал-демократией и современной левой идеологией.  Как мы видели,  поворот в сторону социал-демократизма ведет еврокоммунизм в растворении в данном течении.  Возможно, однако, и другое движение еврокоммунизма — в сторону современной левой идеологии.

Определенные различия в этой левой идеологии на Западе и на Востоке существуют.На Западе они отражают особенности западного общества; в мире посткоммунизма – восточноевропейского реального социализма.

6. Современная левая теория об особенностях реального социализма и его противоречиях. О кризисах реального социализма и советской перестройке.

Третий марксизм – это теория,  описывающая прежде всего особенности развития посткоммунизма — мира бывшего реального социализма в Восточной Европе. Для понимания этих особенностей, в том числе исторического поражения реального социализма в противостоянии (холодной войне) с западным капитализмом. современный (третий ) марксизм должен дать критический анализ реального социализма.

Этот критический анализ «коммунизма» в современной левой идеологии должен  отличаться от консервативно-либерального (негативного) подхода к этому обществу. Важно понимание не только негативных, но и положительных  черт реального социализма. Особенности данной специфической исторической формы в области экономики, политики и идеологии мы попытались описать во 2-3 главах данной работы на примере  реального социализма в СССР.

Реальный социализм стал новой исторической формой, которая, несмотря на свои противоречия, сыграла важную роль в истории XX века в целом и в истории многих национальных государств Европы и мира в частности.

Реальный социализм («коммунизм»)  — общество с преобладающим и саморазвивающимся госсектором, управляемой командно-административной системой, и авторитарной политической надстройкой.  С точки зрения современного левого подхода это общество следует рассматривать не как социализм в марксистском смысле, а как «предсоциализм», то есть общество, не  вышедшее за рамки т.н. «диктатуры пролетариата» и не достигшее стадии «первого коммунистического общества» (по «Критике Готской программы» Маркса —  ПСС, 2 изд., т.19, с. 19-20).

Несмотря на это в своем развитии в XX веке реальный социализм имел не только недостатки, но и немалые достижения и преимуществ развития, которые   показали как страны Восточного блока второй половины XX века, так и подъем современного  Китая. Реальный социализм достиг немалых успехов в соревновании с капитализмом первой половины XX века, что повлияло и на изменения западного общества после второй мировой войны. Во второй половине XX века реальный социализм создал второй мировой полюс и целую систему стран, охватившую едва ли не четверть мировой территории.

В ряде своих проявлений (например, в отношении политического спектра и отчасти идеологии)   реальный социализм  представлял собой зеркальное отражение  западного общества.  

Как и любая историческая форма, система реального социализма имела  свои серьезные противоречия. Наиболее ярко эти противоречия показали отсталые модели реального социализма (типа албанской и проч.), а также такие явления, как   сталинизм.

Понятие сталинизма в лево-демократическом дискурсе отличается от иных форм употребления этого понятия, поскольку в широком смысле обозначает всю идеологию (как и политику) реального социализма эпохи его кризиса.   То есть идеологию «второго марксизма» — марксизма-ленинизма, прошедшую период подъема вместе с обществом (общественно-исторической формой) реального социализма  и вступившую в полосу кризиса во второй половине XX века.

Исторический сталинизм  следует рассматривать как деформацию предсоциализма, (коммунистической диктатуры), выросшую на  основе этой диктатуры и отличающуюся от предсоциалистической нормы, оформившейся в СССР в послесталинский период. Для сталинизма было характерно отклонение от «нормального» реального социализма (большевизма)   в сторону левого экстремизма и правого национализма. Это определило ряд особенностей  сталинизма, в том числе и террор. Перед второй мировой войной  сталинизм во многих случаях  проявлял «сектантство».

Можно говорить как о первом – историческом сталинизме,  так и «втором»  сталинизме – сталинизме после Сталина в  СССР 1950-80-х гг. Во втором случае сталинизм можно рассматривать как  идеологию реального социализма периода его упадка (см. глава 4).

Общество реального социализма имело разные варианты и спектр моделей — от югославской до албанской и северокорейской. Наиболее эффективными во второй половине XX века были, по-видимому, восточноевропейские модели – югославская и венгерская. Однако и эти модели не смогли пережить эпохи перестройки рубежа 1990-х гг.

Как и иные исторические формы, на определенном этапе своего развития реальный социализм вступил в эпоху кризиса. Проблему кризисов реального социализма мы рассмотрели в 8 главе данной работы.  Нас интересовал и вопрос о возможностях положительного разрешения  кризиса реального  социализма – в том числе и в период советской перестройки. Мы   предложили иное  описание советской перестройки, чем то, которое дает русский консерватизм (с его борьбой с «либерализмом», в состав которого включалось и левое реформаторство – например, Горбачева).  А также иное понимание возможной стратегии левых сил в перестроечный период, темы Народных фронтов и проч.

Хотя развитие современного мира посткоммунизма пошло «дальше» реального социализма, отношение современной левой теории к  сохраняющимся в современном мире моделям реального социализма  (или частично переходным — включая и Китай) должно быть  иным, чем это предлагает западная консервативно-либеральная идеология.

Современная левая теория противостоит однопартийным левым моделям, критикуя их.  Восстановление реального социализма  в мире посткоммунизма  она считает утопичным. При этом современная современный марксизм должен дать иную критику  нынешних вариантов реального социализма  — «коммунистических диктатур», чем та, которая предлагается в рамках консервативно-либеральной идеологии. Именно – показывая не только противоречия, но и достижения этих систем перед правыми системами, в особенности авторитарным. 

Отношение современного марксизма к «коммунистическим» диктатурам и диктаторам  можно сравнить с отношением правого либерализма  к правым диктаторам пиночетовского образца.  Критика современным марксизмом левых диктатур и  диктаторов должна быть симметрична западному отношению к правым (консервативно-либеральным ) диктатурам и диктаторам.  На западе Пиночет ( так же, как Саакашвили , Турчинов и проч. — но не Лукашенко) –  «сукин сын, но наш». Также  для современной левой демократии  левые диктаторы вплоть до Ким Чен Ира – «сукины сыны, но наши» — в  отличие от Пиночета и проч. 

Левым силам следует оказать поддержку тем вариантам реального социализма , которые подвергаются нажиму правого истеблишмента —   например, на Кубе или  Венесуэле. Правые группировки в России — как  либеральные, так и консервативные — эту поддержку оказать не могут или оказывают ее весьма противоречиво.

7. Третий марксизм о нынешней ситуации в мире посткоммунизма. Реставрация и ее преодоление.

С начала 1990-х гг до  настоящего времени в мире посткоммунизма продолжается эпоха реставрации современного западного общества в рамках «Нового мирового порядка».  Это развитие посткоммунизма под правым контролем имеет свои особенности  и противоречия. Одна из этих особенностей — начиная с самой России — подавление правым истеблишментом  партий левого политического спектра и левой идеологии и подмена левых течений правым национализмом (консерватизмом).

Выход мира «посткоммунизма» на путь самостоятельного развития зрения возможен с нашей точки лишь в результате преодоления периода реставрации и правого контроля в этом мире. Это касается в первую очередь России — возможного главного игрока в посткоммунистическом пространстве.

Однако  в настоящее время альтернативное (отличное от консервативно-либерального) развитие в мире реального социализма – остается грядущей перспективой.  Для приближения этой перспективы следует выработать идеологию положительных  перемен реального социализма, его преобразования в новое общество («нового социализма»), соответствующее мировым реалиям XXI  века, в то же время сохраняющее преемственность со старым реальным социализмом.

Предпочтение (вопреки правым идеологам и консервативным в частности) левых моделей посткоммунизма –  позволят соответствующим странам  среди прочего обеспечить преемственность с периодом реального социализма их истории.

Современные левые говорят о необходимости перехода от правого контроля, свойственного режиму реставрации в мире реального социализма, к левому контролю. Плюралистическая политическая система должна сохраняться, но правые партии  следует перевести в оппозицию. 

Современная левая теория по-своему (и явно отлично от консервативно- либеральной идеологии) должна решать «национальные» вопросы. Эти проблемы следует анализировать в категориях, отличных от чисто национальных ( т.е. консервативных) и в целом консервативно-либеральных. Важно понимать, что у всех стран бывшего реального социализма есть не только различие, но и структурное единство. Речь идет не об особенностях т.н. «русского мира» (в которых пытается описывать указанные страны русский консерватизм), но общих чертах «самоуправленческого» (синдикатного) пространства.

Современная левая теория не  рассматривает самостоятельные постсоветские государства как данность, отвергая попытки сделать их, скажем, частями России (как это  предлагает консерватизм в теории превращения постсоветских государств «федеральные округа» РФ), и в этом смысле учитывает «национальное».  При этом она в целом   предполагает наднациональную точку зрения, говоря о необходимости выведения политической теории (дискурса) за национальные рамки и  построения наднационального дискурса.

Третий марксизм (лево-демократическая идеология) –  идеология систем реального социализма эпохи их кризиса и перехода к плюралистическим и рыночным формам. Эта идеология соответствуют основным структурным особенностям («базису») систем посткоммунизма. Она призвана облегчить соответствующим системам преодоление режима Реставрации и переход  к положительным преобразованиям — новому общественному качеству и состоянию. В отличие от  реставрации — простого восстановления в указанных странах западного общества – этот переход к новому развитию может рассматриваться как революция.

8. Теоретические основы третьего марксизма. Философские категории. Закон отрицания отрицания.

   Современная левая теория должна переформулировать основные понятия советского марксизма и  применить их для критического анализа современного общества — как западного  (современного капитализма), так и посткоммунистического – наследника общества реального социализма.  Следует дать  формационный и классовый анализ системы данного типа.

Советский марксизм  рассматривал реальный социализм некритически (апологетически), не видя его серьезных противоречий.  Примером такого рассмотрения в современной России  представляет зюгановская КПРФ.  Западный консервативный либерализм, напротив,   описывает  реальный социализм («коммунизм») прежде всего в негативном его  аспекте – как деформацию «нормального» т.е.  «капиталистического» развития. Современный левый подход не отказывается от критики реального социализма, но стремится к иной — положительной критике этой общественной формы, учитывающей также и ее достижения.Начало такой положительной критики реального социализма и советского марксизма положили неортодоксальные левые теории прошлого века, сделавшие  первый шаг от этого «второго» марксизма к современной левой теории — третьему марксизму.

Современный (третий) марксизм должен дать критический анализ  использования основных категорий классического марксизма предшествовавшими марксистскими течениями – в том числе  советским ( вторым)  марксизмом.

В новом левом (новом марксистском) дискурсе может быть использована (хотя как правило и в переформулированном виде) определенная часть категориального аппарата классического марксизма – как марксизма первого, так и марксизма второго (марксизма-ленинизма). В частности, принципы классической гегелевско-марксистской диалектики (например, принцип отрицания – отрицания), а также классических «истматовских» понятий – формации, класса, революции и проч.

Следует отметить особую важность для современной левой теории классического «диалектического» понятия (и принципа) отрицания, а также  отрицания отрицания. Это понятие (как и закон отрицания отрицания) является существенной основой, неким общим алгоритмом, на основании которого строится как отношение новой политической формы к форме предшествующей, так и отношение современной левой теории к ее идеологическим предшественникам. Лево-демократическая идеология (третий марксизм) стремится опираться на принцип «положительного» (второго) отрицания- то есть  «снятия» в гегелевском смысле  идеологии  и всей системы реального социализма.

Используя гегелевско-марксистскую терминологию закона отрицания отрицания, можно утверждать, что консервативный либерализм стоит на позициях негативного отрицания системы реального социализма и его идеологии. Отношение лево-демократической идеологии к реальному социализму и советскому дискурсу, напротив, должно строиться  по принципу  снятия-сохранения.

Если говорить о взаимоотношениях реального социализма и западного  общества — «капитализма» в истории XX века, можно также отметить, что   указанные системы в XX веке занимали взаимно критическую позицию – позицию взаимного негативного отрицания. Западное «капиталистическое» общество XX века и его идеология – консервативный либерализм — отстаивали негативно критическое отношение к «коммунизму» — обществу реального социализма и советскому марксизму, то есть стояли на точке зрения  негативного отрицания этого общества и его идеологии. Реальный социализм с его идеологией марксизма-ленинизма давал ответную критику «капитализма». Однако можно заметить, что эта «взаимно-негативная» позиция обеих противостоявших идеологий не давала положительного решения.

 Иную позицию должен занимать третий марксизм – современная левая идеология (лево-демократическая теория). Эта теория должна предпринять теоретическое «снятие» (в известном диалектическом смысле) системы второго марксизма (советского марксизма, марксизма реального социализма), сохраняя также критическое отношение к идеологии как  либерализма, так и консерватизма. Современная лево-демократическая идеология   основана на теории традиционного марксизма (в том числе и марксизма-ленинизма), однако является в некотором (именно диалектическом, гегельянском и марксистском смысле отрицания-сохранения) отрицанием соответствующих подходов. Отрицанием  приблизительно в том же смысле, в каком ленинизм был отрицанием марксизма XIX века, хотя реально сохранял революционную сторону «первого» марксизма.  «Третий» марксизм  (современная левая идеология) также стремится к «положительному» отрицанию «второго» марксизма ( ленинизма) – идеологии реального социализма. Этот новый марксизм  пытается сохранить революционную сторону обоих предшествующих марксистских течений.

В определенном смысле речь идет о «конвергенции», то есть соединении  в новом посткоммунистическом обществе двух систем – не только системы Западного (Расчлененного) общества, но   и системы реального социализма (общества коммунистического синдикатного)  типа.

9. Перспективы левой альтернативы в мире посткоммунизма и на Западе. Понятие Нового социализма.

Нынешнюю ситуацию реставрации и Нового мирового порядка в мире бывшего реального социализма нельзя  считать окончательной. Ситуация Нового европейского порядка и правого контроля не дает долговременных решений миру посткоммунизма. Решив ряд задач постсоветского развития, новый европейский порядок (его правая идеология и правая политика)   привели мир реального социализма к острым противоречиям.  Стремясь к своему положительному развитию, мир «посткоммунизма» будет стремиться к преодолению режима Реставрации и Нового мирового порядка.

Решение этой задачи невозможно без преодоления правой идеологии в целом. То есть  преодоления в странах  бывшего реального социализма – в том числе в России — не только правого либерализма, но и правого консерватизма. Это может  стать результатом победы левых сил, противостоящих  правым силам – как праволиберальным, так и правоконсервативным – т.е. перехода к левому контролю. (Об этом, в частности, «Эстония до и после Бронзовой ночи», Спб, 2009 и «Крах консерватизма», Спб., 2015).  Речь идет об идеологическом сдвиге  мира посткоммунизма влево – через социал-демократизм – к современной левой идеологии – третьему марксизму.

Консерватизм – последний рубеж правой идеологии в мире посткоммунизма (в том числе и в России). Современная левая идеология приходит «после консерватизма». Отсюда подзаголовок данной работы, полемический по отношению к консервативным авторам — как западным —  в частности, И.Валлерстайну, так и российским, со всяческими «русскими доктринами» и проч. Приход к власти левых сил  вытекает из особенностей развития мира посткоммунизма, который, пожалуй, можно считать главной «тайной» текущего века.

Выход реального социализма из режима реставрации  является преодолением в т.н. посткоммунистических странах «правого контроля» — политической власти правых партий и установления левого контроля —  власти левых партий.  «Левый контроль» является важной основой (и признаком) перехода стран посткоммунизма к Новому социализму.

Новый социализм не тождественен социал-демократическому «демократическому социализму». Он симметричен (асимметричен) этому социализму, сконструированному для реформированного западного (расчлененного) общества, но имеет от него существенные отличия. Важная часть этих отличий — зеркальные, асимметрические отношения с западным «капиталистическим» миром. Демократический социализм социал-демократии построен на основе современного западного общества; новый социализм – на основе бывшего реального социализма.

Новый социализм» — не повторение модели реального социализма, но  некоторое иное новое общество — общество левого контроля, учитывающее и роль госсектора. Т. е. сохраняющее  (насколько это возможно) положительные особенности  бывшего реального социализма.(См. глава 5).

 В то же время эпоха реставрации в мире реального социализма западного общества, вырабатывает в этом мире положительные черты этого общества – плюрализм (многопартийность), развитие рыночной периферии, многоукладность,  возможность использовать современные технологии.

Соединить положительные особенности обоих обществ могут лишь современные восточноевропейские левые. Именно они могут обеспечить подъем мира посткоммунизма и преодоление в этом мире  противоречий Нового мирового порядка, в том числе внешнего контроля над обществами бывшего реального социализма.

Серьезная победа современных левых – прежде всего в мире посткоммунизма — дело будущего. Без этой победы и подъема а ее основе мира бывшего реального социализма невозможна и победа левых сил на Западе. Превосходя  как правых либералов, так и системных (и внесистемных) консерваторов,  представители этих сил наиболее остро ставят назревшие вопросы, стоящие перед современной Европой. Их победа сможет решить многие из этих вопросов.

Современные левые могут повторить старый лозунг Ф. Энгельса  и Р. Люксембург конца XIX- начала XX века: «социализм или варварство». Или в интерпретации Иштвана Месароша, «социализм или варварство – если повезет». В современном мире достаточно проявлений этого варварства – включая, например, разрушение ряда ближневосточных государств,  создавшее проблему беженцев в Европе,  и возникновение ИГИЛ.

Можно напомнить также лозунг из левого манифеста 1981-90 гг о положительной перестройке реального социализма, которая в силу Реставрации так и оказалась неоконченной.

 «Партократия лишь начала  перестройку. Довести ее до конца сможет лишь политический организованный интеллектуариат».

Лево-демократическая теория