О постструктурализме 1992-94

1. М. Рыклин. Террорологики 2. Ж.Деррида в Москве 3. О структуре постструктурального дискурса Данные отрывки отражают начало размышлений автора о проблемах постструктурализма в начале 1990-х гг. М. Рыклин. Террорологики.(Заметки на полях книги,1992) В книге «Террорологики», изданной в Тарту в 1992 г., московский ученый Михаил Рыклин представил вниманию публики сборник своих искусствоведческих работ. Книга кажется интересной во многих аспектах. Важным достоинством книги кажется ее обращенность к нынешней живой (в том числе делающейся ad hoc) художественной реальности России начала 1990-х гг. Она включает в себя статьи о современном (новейшем) постсоветском искусстве в России и рассматривает творчество ряда известных авангардистов — от И. Кабакова до В. Сорокина. Второй важной особенностью книги можно считать, по-видимому, попытку применения к текущему художественному процессу нового искусствоведческого (и философского) языка. Разработку этого языка ведет группа Аd Marginem, связанная с лабораторией постклассических исследований в московском институте философии (В.Подорога, М. Рыклин, Е. Петровская и др.). Перед нами — теоретическое выступление критики «новой волны», до этого находившейся в underground-е. Фактически работы группы Аd Marginem, связанной с разработкой «постклассического» дискурса — первая обстоятельная попытка перенести на постсоветскую почву западного (гл. образом французского) философского и искусствоведческого языка. Широкое применение этого языка группой Аd Marginem, введение его в философский оборот, является важным шагом приобщения России к мировому философскому процессу. В сборнике «Террорологики» М. Рыклин делает попытку применить новый «постструктуральный» философский язык к анализу реальной художественной жизни современной России. Об удаче или неудаче этой попытки следует говорить отдельно. Можно сказать прежде всего, что использовании постструктурального языка у М. Рыклина имеет ряд очевидных достоинств. Перед нами — не имитация этого языка, имеющая место у некоторых авторов московского постклассического круга (например Зимовца), а свободное говорение на этом языке, использующее его сильные стороны. М. Рыклин — известный переводчик ряда текстов, активно владеющий философским материалом и стилем постсруктурального французского дискурса. Это владение позволяет М. Рыклину не просто воспроизводить этот язык, но обходиться с ним творчески — развивать его и выстраивать на его основе свою собственную концепцию. Концепция Террора Основная концепция М. Рыклина — рассмотрение советского искусства как сублимации террора. Опора на Бахтина и одновременно анализ его творчества — интерепретация его образов. Книга « Ф. Рабле и народная культура….» — как вытеснение Террора. Интересная и необычная концепция в постструктуральном духе. (Психо-культуроанализ — близкий к шизоанализу Делеза и Гватари). Анализ изображений в московском метро через концепцию ликования — как отражения террора. Вероятно, основной смысл концепции «маргинального» – полемика с советским «главным» художественным дискурсом – дискурсом соцреализма. Несомненная «террористичность» советского дискурса — то есть его репрессивность. Но репрессивен «любой» господствующий дискурс. Например, если сделать любой «маргинальный» дискурс – например, дискурс Мамлеева и Сорокина, «главным», то их дискурс также будет репрессивным. В целом советское искусство и соцреализм шире террора. Сумерки террора Автор касается работ таких новых представителей постсоветского искусства как Мамлеев и Сорокин. Что касается «сорокинского» направления в современном искусстве, то ( заметим в скобках) — автор не его поклонник. «Сорокинское» направление — это художественная провокация, пощечина общественному вкусу. Особенностью этого направления является, во-первых, его «вечная маргинальность». Оно сформировалось как своеобразная оппозиция советскому художественному пространству, пространству соцреализма. Это направление интересно как «вечно маргинальное» антитечение, которое не дает «главным» течениям успокоиться и заснуть в своей каноничности. Однако поэтизация имеет слишком очевидные пределы. Постсоветская ситуация является переломной. .«Незыблемые» дискурсы прошлого лежат в руинах. Соцреализм — уже не оппонент.Крушение традиционного советского научного и художественного дискурса состоялось Крушение старого «главного» дискурса имеет свои «оборотные стороны». Современная российская ситуация – это ситуация потери «основного ядра» художественной жизни. Может ли «маргинальный» дискурс заменить это ядро? Вряд ли. Он по сути дела есть эхо старого дискурса. Вряд ли сорокинско-мамлеевское направление может стать таким главным дискурсом. Превращение маргинального сорокинского направления в культурный mainstream означало бы по сути, (говоря «постклссическим языком»). перенесение террористических сублимация прошлого на безтеррористическое настоящее. Это продолжение «пускания поездов под откос» после окончания войны. Продолжение партизанства после выхода основной массы андеграунда из Леса. Выпячивание сорокинского – попытка подмены поиска нового «центрального дискурса» «вечной маргинальостью». ** Не превратится ли новый постструктуральный язык в основной язык вместо маргинального? То что этот «постклассический» язык анализа искусства есть – хорошо. (полиглотизм вообще — вещь хорошая). Конечно сторонники традиционного дискурса (дискурсов ) неизбежно укажут свою претензии. Новизне языка соответствует и новизна ситуации. Соответствие «постклассического языка» сюрреальной постсоветской ситуации.В ситуации поиска нового «основного дискурса» культура впадает в детство — учится говорить заново возвращается к своим истокам и «начальной» аксиоматике. Вопрос о том, что собственно можно сказать на избранном языке- языке метафизической критики. Видимо немало — и М. Рыклин это показывает. Опасности сверхсложности и заумности в ряде случаев удается избежать. Ряд высоких нот анализа, его метафизическая тонкость и изощренность — показывает, что новый жанр «постклассического» анализа найдет свою нишу, расширит возможности художественной критики и позволит по-новому взглянуть на культуру и современную художественную реальность. Ж а к Д е р р и д а в М о с к в е ( к семинару 28.03.94, Тарт. ун-т) Повод данного семинара — несколько событий, связанных с именем известного французского философа — выступление Ж.Д. в Москве с лекциями — в марте 1990 г., выход в Москве книги под названием «Ж.Д. в Москве» и наконец, совсем недавний приезд Ж.Д. в Москву и СПб с лекциями 14-21 .03.94 (автору удалось прослушать часть этих лекций в СПб). В качестве введения — некоторые соображения о том, почему имеет смысл говорить о Деррида, чем он интересен. 1. Известность Д., автора многочисленных книг (библиография — в кн. «Ж.Д. в Москве»). . Пишет с середины 60-х, первые публикации на русском — в последние годы. Также статьи о нем (см. «Вопр. философии»и др.) Мы начали рассмотрение его работ в рамках философско-филологического семинара 1992-93 г. 2. Язык Д. — это язык целой группы философов прежде всего во Франции, но также и вне ее (Калифорнийская школа критической теории). Во Франции этот язык использует целая плеяда гуманитариев и философов — Ж.-Ф. Лиотар (его лекции мы также слушали в СПб), Лаку-Лабарт (приезжал недавно в Россию), Ж-Л. Нанси и др. Понимание современной философии непременно предполагает знакомство с постструктуралистским языком. На этом языке не обязательно говорить самому или следовать его установкам — важно понимать этот язык и то, что пытаются сказать на нем данные философы. Язык, связанный с направлением т.н. постструктурализма в широком смысле этого слова. Кроме имен, которые уже были названы — Ж.Делез (автор ряда важных исследований по истории философии), Ф.Гватари (книга о шизоанализе совместно с Делезом),вышла в Москве под редакцией М. Рыклина и в его переводе, М.Бланшо и др. Появилась и московская группа, которая стремится работать в данном направлении — лаборатория постклассической философии — В.Подорога, М.Рыклин и др.Ими издается серия «AD MARGINEM («По краям»). Один из инициаторов группы — М. Рыклин — в апреле должен посетить Тарту и прочесть несколько лекций — в том числе о современном философском пейзаже. О некоторых особенностях постструктурального языка. 1. Понятие д и с к у р с а. Универсальное понятие, которое имеет весьма широкий набор значений. Говорится о «национальном дискурсе», о философском дискурсе и прочем. Видимо, наиболее общее значение данного понятия — «способ рассуждения», способ построения текста. В интересующем нас случае — дискурс путешествия. 2. Понятие «д е к о н с т р у к ц и и». (Статьи о соответствующих техниках содержатся в ряде книг и статей о Д., в том числе и в сб. «Современная философия» ). Понятие деконструкции также имеет много значений. Главное — специфический способ анализа текста — выявление его противоречий и подструктуры. В этом смысле деконструкция обозначает с одной стороны достаточно известные процедуры текстового анализа, и раньше применявшиеся гуманитариями от психологов до филологов, в том числе тартуской школой. С другой стороны, у Деррида существуют и свои собственные, характерные только для него методики текстового анализа, которые мы рассмотрим отдельно — в частности на примере эссе философа о его путешествии в СССР. Анализ Дерриды находится фактически на стыке ряда дисциплин — в первую очередь филологии и философии, он как бы преодолевает различие этих наук. Д. часто применяет анализ культурных текстов — не только философских, но и чисто литературных. Поэтому его работа, видимо, должна быть интересна не только философам — но и филологам и культурологам. Несколько слов о последних лекциях Дерриды в Москве и СПб. Они были посвящены некоторым понятиям, важным в последнее время для философии Дерриды. Одно из них — понятие свидетельства. Важно указать, как возникают эти ключевые понятия у философа. Они появляются в результате анализа текстов, как некоторые универсалии, которые выявляются в рассматриваемых текстах. Понятие свидетельства анализировалось Дерридой в частности в связи с поэмой Целана — немецкого поэта, знакомого с Цветаевой и отразившего в поэме известие о ее смерти. Деррида анализирует различные коннотации, связанные с данным понятием . Каждый рассказчик — как свидетель, плюс понятие третьего (иного наблюдателя) = бога…( здесь игра testis-terstis и прочее). Данные лекции — безусловно важные — показались мне, однако, менее интересными и более частными,чем прошлые лекции Дерриды в в Москве, посвященные понятию дружбы у философов и национальному дискурсу. Особенно интересен анализ национального дискурса (в философии — «философский национализм») Д. отмечает в национальном дискурсе апелляцию ко всеобщему и частному, претензии на центральность и прочее. Интересна и, видимо, особенно важна для Дерриды языковая сторона национального дискурса. По Дерриде, главное прибежище философского нац-ма — язык (который парадокс. образом не есть язык) «Невозможно преодолеть философский национализм иначе,как идя на риск преодоления лингвистических различий или силы идиомы». Нац язык не есть язык, им можно только восхищаться, осознаать его всеобщность — но с ним нельзя работать. Отсюда выражение Д. — чтобы избежать судорог нац. сознания, необходимо совершить акт «инструментализации языка». «Back from Moscow in the USSR» После этих кратких соображений перейдем к анализу главного интересующего нас текста — эссе (введем пока такое определение) Деррида «Back from Moscow in the USSR» ( в кн. «Жак Деррида в Москве» — М.,Рик «Культура»,1993. Нижеследующие соображения — разумеется, только повод для последующего обсуждения текста всеми участниками семинара. Первый остроумный ход Деррида в указанном эссе — демонстративный (в дальнейшем мы попытаемся подтвердить это определение) отказ от обычного описания путешествия в жанре рассказа или статьи ( paper ) и замена его своеобразной «деконструкцией» специфической «наррации» — путешествия в стиле «возвращения из СССР». Здесь важное своеобразие текста Деррида — введение метатекста в текст — введение рассуждения о путешествии в текст наряду с рассуждениями о самом путешествии. Размышления о жанре — связь его с всемирным событием — Революцией и предсказание отмирание этого жанра в ближайшее время. ( Плюс — попутное остроумное сображение о топониме «СССР » как — не имеющем уже географической отсылки). Перестройка — как процесс, разрушающий сами основания возможности подобного жанра.(17.- здесь и далее ссылки на указанное московское издание эссе Деррида). Сопоставление с паломничествами, стихотворными произведениями о Новом Иерусалиме и проч. «Дискурс свидетельства»..(36) Пространственные координаты. Оппозиция fort/da ( по своему происхождению психоаналитическая — фрейдовская). Деррида очерчивает «эллипс с двумя фокусами» -Москва/Иерусалим. Ссылка на эссе Беньямина. Указание также на «второй эллипс» — между «параэдиповой греческой мифологией и откровением моисееевского, мессианского толка» (17). Напряжение между коммунизмом и сионизмом, между которыми колебался Беньямин. — Точные замечания о «пороге публичности» в СССР и проблемах «политэкономии бумаги» ( 20). — Песня «Биттлз». Back in US — USSR . Игра слов. Зеркальность двух стран. Mosсow girls, Georgia… — Таможня и обвинение Д. в Чехословакии 10 лет назад. Автобиографический мотив Д. — Дневник Этьембля — компаративист, основатель сравнительной литературы во Франции. Эдип или еврейский вопрос. Сталин как отец народов и их убийца. Этьембль в роли Эдипа. Два американских дневника между двумя русскими. Культура как определяющий фактор. Пассаж о лаборатории постклассических исследований, которая — при всем гостеприимстве и проч. замыкала Дерриду «в зеркальный круг сообщничества, от которого … приходилось обороняться» Замечание о перестройке и ее причинах. Важный момент — сомнение в единственности западного понятия демократии. Во всяком случае — сомнение, что западный вариант этого понятия — единственно возможен. (27) Вообще обсуждение «само аксиоматики» такого анализа… — Путешествия в СССР как не путешествия за границу, а путешествия в сторону идеальной будущей модели. (30) Проблема сакрального в связи с Мавзолеем и устранением церквей Сталиным. Д. прозорливо отмечает три наиболее важные темы перестройки — памяти и тела Ленина, еврейский вопрос и проблему различного рода национализмов. Возвращение как «разуверение», отказ от очарования и протрезвление. (34). О революции, сталинистах на улице Ульм и Интернационале. Продолжение этой темы (с.38) в связи с годовщиной смерти Сталина и трауром студентов-сталинистов. Идея Всеобщего в Интернационале. Пассаж о национальном дискурсе, хороших и плохих национализмах. (37) Этьембль как «турист-троцкист». О процессах и антисемитизме в СССР. Деррида о еврейском вопросе как «красной нити» для прочтения сегодняшних процессов в СССР (43). Переход к пассажу о «возвращении из СССР» А.Жида. Особая роль текста Ж. как «парадигмы конечной традиции», «прототип, который определяет сам себя».(46) Интерпретация оригинальной наррации и дескрипции, историко-мифологическое поле, в которм данное письмо продвигается. Мифологическое и эсхатологическое пространство.« Миф о Деметре и лучезарном младенце. Мифическая нота. Отъезд «туда», как «возвращение к себе». «Там» как будущее «здесь». Миф, паломничество, надежда, конец мифа и начало самой истории. Fort/da Указание на отд. ошибки и то,что «ошибок одной страны недостаточно,чтобы скомпрометировать истину всеобщего дела». Судьба культуры связана в наших душах с участью СССР. И мы его защитим — из речи на красной площади в связи со смертью Горького. Очень острые пассажи о закабаленности сознания в СССР.(49) Тематика «родовых мук» и строительства в СССР. Перестройка и деконструкция. Самонадеянность представлений о возвращении перестройки к западной модели (52). «Удастся ли им и как быстро стать нам подобными». Этого дискурса Д-де хотелось бы «любой ценой избежать». Упоминание о «конце истории» у Фукуямы. Неясность того, что представляет собой перестройка и отказ применять к ней термин деконструкция. Переход к Беньямину в подглавке 4. «Тиресий или возвращение феноменолога-Марксиста». Две груди Тересия, значимые для самого Д. — Диамат и феномеонлогия! (56) / Маркс и Гуссерль/ Опять — о конкуренции двух мифологических моделей — греческой и моисеево-библейской. «Обнадеживающая повторяемая истина языка, порядка означающих». Поиск начала как абсолютной сингулярности. 1. Феноменол. мотив у Беньямина — обращение к самим вещам. Воздержание от субъективности — позволить вещам говорить «самим за себя». (Верно и по отн. к самому Дерриде!). All factuality is already a theory. 2. Эмпиричность фактов, присутствие референта и наличного смысла. 3. Возвращение описания к «самим вещам» поиски особого, идеального для коммуникации языка (две модели) 62) Идеи деструкции языка и его коммуникативной коррумпированности. (Беньямин как предшественник постструктурализма- посмертно опубл. статья о языке 1916 г.). Дневник как замена ребенка и как литерат. детище Беньямина. Телефон в буржуазных домах. Деррида позволяет говорить о своем путешествии Беньямину и его тексту. — вплоть до проблема «базисного языка» и гриппа. Постскриптум носит название« Беньямин«. Плюс тематика свидетельства и конкр. инструкции для семинара. Итоги — применение деконструкции в тексте Д. дает интересные результаты. Тут и феноменология, и свидетельство и проч. Отдельные соображения — об эссе М. Рыклина и беседе с Дерридой Подороги и Автономовой. Московские коллеги стремятся говорить на философском языке — и этот язык немедленно становится постструктуральным. М. Рыклин. Сюжет о путешествиях во Францию. Достоевский «Зимние записки…» (М.Рыклин на семинаре). «Эффект ликования» — реакция кожи лица на террор и полную необеспеченность жизни.(114) Неверно. Непонимание позитивности Синдиката и реакции на его подъем. При таком подходе везде оказываются кажимости — вся западная интеллигенция ошибалась, приветствуя революцию. Непонимание и самого подхода А. Жида , для которого Москва остается «самым привлекательным городом»(цит.117) Гнедин и Кольцов. Дневник Стейнбека. Игра с отрывками путешественников 17 века. Конец СССР и геополитичское дезертирство. Дезертирство Атлантов,державших свод, поставщиков трансцнентного.(148) «Исчерпанность Москвы как центра эсхатологичского смыслопорождения».(140) Деконструкция делает метафизику зависимой от флексий и идиом. (138). Москва записана как бы водяными знаками, проступая сквозь «критериологический механизм». Наррация принесена в жертву осторожности. Фрагментарность, скобки,лакуны, зияния, обильные маргиналии. Параллельное письмо, вписывание себя по широким краям. (Плюс — протописьмо Дерриды в гл. «Грамматология» Оформление публичных пространств Института философии. Выдача зачинщиков, деспотов-фармаконов… Закат перестройки, вытеснение смысла «за пределы смысла». Отъезд Рыклина в США. Перевернутость дискурса — для советских интеллектуалов Запад становится чем-то наподобие того, чем был СССР для авторов, анализируемых в эссе Дерриды — местом идеала и милленаристского осуществления мечты сегодняшнего постсоветского пространства. Беседа Д. с моск. философами. —————————— Топологический язык. В.Подороги.Опространствление у Д. Д.: «Люди называют языком то, что называю текстом». Изв. фраза «нет ничего вне текста».(153) «Годологическое чувство». Годос и Методос у Хайдеггера (181) Имманентная стратегия. Обезличивание. Пол Де Ман. Прозопопея.Возможность прозвучать голосу другого. О Лакане. ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ Размышления о структуре постструктурального дискурса (1993-94) Постструктурализм стучится в дверь — протяжно и сердито Не запирайте вашу дверь — пусть будет дверь открыта» (По мотивам изв. песен) П р е д и с л о в и е Пока советская и постсоветские догматики воевали с западными течениями типа структурализма, задаваясь вопросом — структурализм — «за или против»/ *, философский процесс ушел вперед. На философскую сцену вместо структурализма заступил постструктурализм. /* Современной мысли сама постановка вопроса — за или против — кажется продолжением наивной репрессивности. Правильнее говорить — вокруг направления, устраняясь пока от оценок правильности и применимости. Призыв к пониманию и веротерпимости./ Причины и природа этой перемены еще не осознана в кой и постсоветской историографии полностью, хотя ее результаты уже видны. Ряд продуктивных молодых философов воспри-нял новое течение с энтузиазмом и приступил к работе в терминах и если угодно — «парадигме» нового языка. Мы имеем в виду прежде всего группe «ad Marginem» вышедшую из лабораторию Постклассических исследований, которая не только объединяет авторов,уже представивших на суд публики свои собственные работы ( Например М. Рыклин -Террорологики, Подорога …) но и предпринявших издание коллекции авторов. Захер-Мазох. Венера в Мехах, Де Сад — о нем… и др. Сейчас заметно подключение и других авторов: Ямпольский «Память Тиресия» . Авторы не всегда осознают свое направление и не атрибутируют происхождение своего языка. Они просто говорят, не задумываясь о том, что как герой Мольера «говорят прозой». Тем не менее кажется верным говорить о языке нового течения как постструктуралистском. Определение этого течения и обсуждение ряда его сторон кажется в настоящее время важным для понимания общего направления современного философского движения. Происхождение постструктурализма. Эпицентром и колыбелью нового направления как и ранее стала Франция — для второй половины нашего века — по-видимому главный порождающий центр новых методологическо-гуманитарных течений. Понимание постструктурализма как «нового» течения как справедливо, так и не совсем верно. Справедливо, поскольку поструктурализм становится «новым лидером» в мировых гуманитарных исследованиях и именно постструктуральные «мэтры» — такие как Ж. Деррида — становятся предметом споров, наиболее известными философами, привлекая к себе основное внимание гуманитариев. С другой стороны — первые «всполохи» постструктурализма относятся к концу 60-х гг — работы Р. Барта. Постструктурализм пока был лишь способом оценок — но не их объектом, не объектом анализа.Данная работа — попытка анализа языка постструктурализма методами и приемами, накопленными структурализмом и тартуской школой — проф. Ю. М, Лотман. (Своеобразная «страшная месть» структурализма постструктурализму) Постструктуралисты часто говорят, что анализируют текст, а не язык ( Деррида). Похоже однако, они сремятся описывать я з ы к текста, хотя и делают это своеобразным образом. Будет сделана попытка найти «причинные основания» характерного для поструктурализма распределения оппозиций. Для этого будет использована «социальная» интерпретация постструктурализма в ключе, обычно связывавшемуся с марксизмом. I. СТИЛИСТИКА ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМА. Новый философский дискурс Постструктурализм прежде всего связан с новыми формами «философской стилистики», новыми, иными по сравнению с общепринятыми, формами самого философского дискурса. Эссеизм, разрушение традиционного научного дискурса. Деррида пишет иначе, чем Леви-Стросс и даже Фуко. Казалось бы, дается разбор мифологии там и там. Но Леви-Стросс дает обычный научный разбор. Деррида анализирует мифологии, но анализирует часто эссеистично. Его категории — общие термины Языка, который он по сути дела и анализирует. Отсюда — Дружба, Свидетельство. «Личный дискурс» свидетельства. Попытка «воздержания от дискурса» у Дерриды. Заметки на полях своего анализа. (Back in Moscow… Путешествие в СССР) Деррида о феноменологии («Back in Moscow…») как одном из оснований своей философии. Обращение к самим вещам — Традиция. Беньямин, Барт , Фуко. I.I. НЕСУЩИЕ КОНСТРУКЦИИ ПОСТСТРУКТУРАЛЬНОГО ДИСКУРСА. ОСНОВНЫЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ. Постструктурализм, как любое философское течение, можно анализировать различным образом. Можно анализировать объект анализа, главные теоретические мотивы. Можно попытаться выделить основные противопоставления. Этим путем пойдем и мы. Наша задача — попытаться выделить главные Опозиции часто имеют ценностный характер — но разбор этого — ниже.. 1. Ц е н т р \ п е р и ф е р и я Пожалуй наиболее актуальная и характераная для современного постструктурализма пространственная оппозиция Центр-Периферия. Периферия маркируется как противостоящая центру и более положительная. Интерес пост.ма к периферийному — к различного рода периферийным явлениям в обзестве и культуре характерен для течений этого типа. Фуко — периферийные языки это положительные языки. Делез — отрыватель и аналитик «периферийной» философии. Само название московской группы — «Ad Marginem» Положительность крайнего В телесном — также периферия. 2. В л а с т ь / о п п о з и ц и я. Возможно — главная оппозиция ряда. Видимо, раскрывает первую оппозицию. Власть осознается как центр; периферия — как пространство противостояния власти. Противостояние власти как важная задача философии. Философия как «противовластный дискурс» Авторитарность любой власти и желание противостоять ей. Норма — нарушение ее. 3. Я з ы к\ р е ч ь (текст) Язык как средоточие проблематики.Все проблемы начинаюися с языка и языком кончаются. Разговор Дерриды о Тексте и отрицание роли языка. Фактически текст у него значит — язык. Сходство с началом века. Не случайно появление Беньямина — автора эссе о языке и первого призвавшего к борьбе с языком. Текст хорошо, язык — не очень. Традиционные языки критика языка и разрушение языка как положительное. «Борьба с языком». Перформативная концепция власти — власть локализована в языке. Чтобы бороться с некоторой властью, надо бороться с ее языком. 4. Организованность\ спонтанность. 5. мужское\женское- надполовое Как положительное маркируется женское, как противостоящее мужскому. (Мужское как метафира власти, женское — оппозиции. Бесконечно часто цитируемая фигура Тересия — (от Аполлинера). 6. Художественное\ рациональное 7. Метафизическое( абстрактное) – конкретное 8. Логическое \ алогизм 9. Тождество\ различие 10. Общее\Единичное(частное) Можно утверждать, что данные противопоставляения составляют каркас постструктурального дискурса. Пользуясь данными противопоставлениями, легко анализировать основных французских постструктуралистов. Работы Деррида Взаимозаменяемость и аналогичность членов правого и левого ряда. Ценностность говорит о том, что перед нами не только метод, абстрактный философский метод, но и д е о л о г и я. III. ОБ ИСТОКАХ ПОСТСТРУКТУРАЛЬНОГО ДИСКУРСА. К генезису философского мотива 1.Повторяемость оппозиций и «мотивов» в истории философии. К истокам мотивов постструктурализма. Характерный для постструктурализма набор « оппозиций» и мотивов не уникален. С аналогичным набором был связан, например, экзистенциализм. Практически имеем дело с повторением некоторых «мотивов» в истории философии Может ли это повторение быть понято «изнутри» самого философского языка? 2.Гегель и Ницше. Две манеры философского дискурса . ———————————- Творческая оппозиция Гегель и Ницше — может быть дна из наиболее значимых оппозиций в истории философии. Творец системы и асистемный полонник афористики. Начало века, наибольший подъем немецкой классической философии и конец века, упадок метафизики. Исторически линия — Гегель и Ницше разворачивалась как оппозиция Гегель и Шопенгауэр. Читавший одновременно с Гегелем ипохондрический философ и мизантроп — проваливался,его не посещала публика. Повальным было увлечение Гегелем. Сходная же интенция дала и систему Шеллинга. ( Уже Фихте был иным, как и Фейербах). В то же время к концу века ситуация резко меняется -Ницшееанский антиметафизический дискурс становится господствующим. я — Ф.Ницше отталкивается от Гегеля и вохищается Шопенгауэром. Это восхищение перестает быть единичным — Шопенгауэр становится знаменем философов( и более широких творцов культуры) конца 19 — начала 20 века в центральной Европе,в том числе и России. Упомянем символизм в России, Мережковского, Блока и др. Творцы крупных систем кажутся устаревшими. В философской форме трактаты и крупные произведения отходят на задний план и на первый план выдвигается афористика.(Даже в жанровых отсылках). Шестовв России. Подобная перемена акцентов выходит за пределы философии — ее разделяют известные писатели и иные деятели культуры. Мотив, заметный на примере философии,выходит за пределы отдельных дисциплин, охватывая культурное пространство в целом. Повторяемость общекультурных течений замечена давно и была предметом размышлений культурологов. (Напр.,Ю.М. Лотман ). Сошлемся также на работы Б.М. Гаспарова. Идеи перемены минуса на плюс и проч. Отставим пока размышления о причинах этой повторяемости и укажем на очевидный факт — с появлением постструктурализма мы фактически имеем аналогичный после- и анти- гегелевскому — «шопенгауэровскому» — поворот в стилистике философствования. С поструктурализмом связан целый ряд измений в философском д и с к у р с е ( сам термин постструктурализма) Иная история философии- Делез, Деррида. Иные формы анализа искусства (Лиотар) и др. Если брать историю философии, то сходный переход можно заметить при переходе от досократиков Элеатов к (послесократическим)течениям типа киников. Введение казавшегося полностью «опровергнутым» марксизма. 3.Вверх и вниз. О генезисе философского мотива. Наблюдатель истории философии и культуры, стремясь окинуть взглядом разнородный материал, обращает таким образом внимание на определенные повторяемости — некоторые назовем их м о т и в ы (не будем пока уточнять этого термина), конструкции и даже целые блоки мысли, которые как бы повторяются и актуализируются снова. С определенной закономерностью в истории философии происходит смена увлечений крупными метафизическими системами и системами, критикующиими крупные системы и делающими акцент на иных позициях. 4.О «социальных корнях» поструктурализма. Изменение философских форм происходит «в области языка» — но оно необъяснимо в его рамках. Можно различить две формы мотивов. Мотивы движения «вверх» (подъем некоторой социальной формы) и мотивы движения «вниз». Сделаем предположение. Данное стилистическое различие есть косвенное отражение трансформаций общественной формы. Подъем «крупных» философских систем связан с подъемом крупных исторических форм. Распад крупныхфилософских систем систем как правило есть не что иное, как косвенное отражение упадка некоторой исторической формы. Речь идет об обществе вообще. Следует говорить о трансформации н е к о т о р ы х ф а з общества – в западном случае — Расчлененного общества. Оппозиция интеллигенции власти в обоих обществах и языку как форме этой власти есть следствие специфической позиции интеллигенции – именно, отчуждению интеллектуариата от власти.

Философия