Георг Лукач и неортодоксальный марксизм 20 века

(Лукач и кризис реального социализма)

 Теоретическое наследие Георга (Дьердя) Лукача (1885-1971)  — важная составная часть левой философской традиции 20 века.

Г. Лукач — представитель старшего поколения левых теоретиков 20 века. Всю свою жизнь Лукач  был не просто теоретиком, но и революционером, стремившимся соединить революционную теорию и революционную практику. Он родился в 1885 г.; был участником венгерской революции 1919 г., затем – целой цепи исторических катаклизмов 20 века от событий в Германии конца Веймарской республики до венгерского кризиса 1956 г. и Чехословацких событий 1968 года. В венгерском кризисе 1956 г. Лукач принимал непосредственное участие, будучи министром в правительстве И. Надя. Он был также активным наблюдателем и аналитиком чехословацких событий 1968 г. Умер он в 1971 г. в возрасте 86 лет. В апреле 2005 г. исполняется 120 лет со дня его рождения.

Философская основательность Лукача  признавалась даже противниками марксизма. Н. Бердяев в работе «Истоки и смысл русского коммунизма» назвал Лукача, «венгерца, пишущего по-немецки» «самым умным из коммунистических писателей» (М., 1990, с. 82, 87).

Теоретическое наследие Лукача не дошло до советского читателя. Его работы не публиковались на русском языке до самого начала 1990-х. В советский период взгляды Лукача устойчиво определялись как «ревизионистские». Инициативы  приглашения Лукача в Институт философии в 1956 и 59 г. пресекались «надзирающими инстанциями».

 Даже в период советской перестройки о Лукаче не вспоминали в достаточной мере.  Лишь в 1989 г. появляется единственная советская книга о Лукаче И.Нарского и В.Бессонова (Б. Бессонов, И. Нарский, Дьердь Лукач, М., Мысль, 1991). Книга указанных авторов лежала в основном в русле советского марксизма. несмотря на занятие данных авторов  левой традицией – например  участие в монографии о Франкфуртской школе.

Ряд важных работ о Лукаче появляется уже в постсоветское время.  В том числе А. Стыкалин, Дьердь Лукач – мыслитель и политик, М.,2001(http://inslav.ru/images/stories/pdf/2001_Stykalin.pdf ). Также – работы С.Земляного, C.Поцелуева,  А. Дмитриева,  книга  «Беседы на Лубянке. Следственное дело Д. Лукача. М.,1999 ( ред В.Середа и А.Стыкалин). На  богатую материалом работу А. Стыкалина Дьердь Лукач – мыслитель и политик, мы будем  ссылаться в дальнейшем анализе.

Наряду с неприятием творчества Лукачем догматическим советским марксизмом, очевидно неприятие его теории и правыми идеологами. Для многих кажется достаточным определение Лукача как «рафинированного догматика» (Ст., с.205). В период «правой реставрации» в Будапеште была сброшена мемориальная доска, посвященная философу.Лукач разделил судьбу А.Дубчека, который был нужен правому истеблишменту лишь тогда, когда существовал истеблишмент сталинистский.

 В данной статье мы попытаемся коротко описать творческий путь Лукача, систематизировать  его политические взгляды, в первую очередь соображения Лукача на проблемы сталинизма и кризисов реального социализма, в том числе и не учтенных левой теорией  20 века.

 

1. Г. Лукач в 1909-1918 гг. Будапешт-Гейдельберг-Философские основы левой теории и политики.

Лукач – мыслитель, стоявший в центре философских поисков и традиций начала 20 века. Получив солидную философскую подготовку, он был знаком и работал непосредственно с ведущими философами начала 20 века. Немецкий язык – второй родной язык Лукача, ряд его исследований написан по-немецки.

Закончив в 1906 г. отделение права Будапештского университета (1902-1906) и проработав полгода в банке, Лукач продолжил свое образование – уже непосредственно философское — в Берлине и Гейдельберге.

В 1909-10 г. в Берлине он посещает лекции Г. Зиммеля — теоретика т.н. «философии жизни». Влияние Зиммеля сказалось в ранних трудах Лукача по теории искусства – напр., «Истории развития современной драмы». В этот период на него оказала влияние также и «понимающая методология» В. Дильтея. ( О роли Дильтея в становлении ранней Франкфуртской школы см. Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата. Георг Лукач и ранняя франкфуртская школа. СПб, 2004, с.37.)

В 1911 г. Лукач пишет некролог на смерть Дильтея .

Попытки Лукача в этот период получить «академический» статус в Берлине не увенчались успехом. Написанная им под влиянием Г. Зиммеля работа по социологии искусства не была принята к «хабилитации» (т.е. защите официальной ученой степени). В этот же период Лукач пытается заниматься журнально-издательской деятельностью – начинает издавать на венгерском языке философский журнал «Дух» ( венгерско-германский проект, аналогичный проекту российско-германского «Логоса»), вышло 2 номера журнала.

В этот период он написал ряд философских контактов – в т.ч. с Мартином Бубером.

Отрицательный прием у будапештской публики сборника эссе «Душа и формы» и неудача с получением места приват-доцента будапештского ун-та (а также – личные проблемы – И.Зайдлер, Л.Поппер) повлияли на решение Лукача о переезде в Гейдельберг.

В Гейдельберге, важном центре философской мысли Германии начала 20 века  Г.Лукач находится с мая 1912 г. по 1918 г.. Помимо М.Вебера там работали видные представители неокантианской школы немецкой философии В.Виндельбанд и Г.Риккерт.

В Гейдельберге Лукач входит в кружок Макса Вебера, принимает участие в его «воскресных чтениях», наряду с такими известными философами, как Э.Блох, Э.Трельч, Э.Ласк, К.Ясперс и др. Близким другом Лукача в этот период был Эрнст Блох, с которым они познакомились еще в Берлине. Стиль мысли Блоха этого времени, повлиявший и на Лукача, отражен в «Духе Утопии» Э. Блоха (1918 г.).

Лукач общается и с другими работавшими и учившимися в Гейдельберге философами и студентами от К. Ясперса до Э. Ласка и К. Маннхейма .Последний признавал влияние на на него Лукача  (см.его дневник). Фактически Карл Маннхейм был учеником Д. Лукача.

В центре гейдельбергской философской жизни того времени был кружок Макса Вебера. Лукач всегда высоко отзывался об интеллектуальном горизонте М. Вебера и его личных качествах (см. например, его позднее интервью в New Left Revieu- Дмитр., 46). Отношения Лукача с видным философом продолжались и после ноябрьской революции в Германии, несмотря на критическое отношение Вебера к марксистской традиции.

Работы Лукача этого периода были в основном эстетическими – «Гейдельбергская философия искусства» (1912-14) и «Гейдельбергская эстетика» (1916-18), на которые в 1918 г. дал положительный отзыв известный философ-неокантианец Г. Риккерт (  Дмитриев, с. 49).

В 1909-1918 г. Лукач таким образом находился в центре философской мысли Германии, обладавшей в этот период, вероятно, наиболее яркой в Европе философской культурой. Это, безусловно, оказало самое серьезное влияние на все его творчество. Лукач был одним из тех, кто поставил «марксистский дискурс» на уровень высших философских достижений эпохи.

В самом центре философских поисков своего времени оказалась уже первая известная книга Лукача «История и классовое сознание» (1922). Это определило влияние этой казалось бы  политической книги на философскую мысль 20 века – не только левую. Влияние Лукача признавали представители важных философских направлений 20 века, от ученых Франкфуртской школы и Сартра до М. Мерло-Понти.

Для Лукача был всегда характерен интерес к глубоким философским основам политических теорий.

Особо важной для венгерского философа была концепция Гегеля. Это давало основание для упреков Лукача «гегельянстве»  (например, критика Дебориным и др. книги «История и классовое сознание» ). Одно из центральных исследований Лукача — работа «Молодой Гегель», написанная в начале 1930-х гг в СССР и в 1942 г. защищенная в московском институте философии как диссертация.

В этот же период проявляется интерес Лукача к русской культуре и в особенности творчеству Достоевского. (См. Поцелуев, «Русская тема у Лукача»). Работа Лукача «К теории Романа» представляет собой фактически вводную теоретическую часть незаконченной работы о романах Достоевского.

В Гейдельберге Лукач женится на русской студентке Е.Грабенко. Наряду с эстетическими в этот период проявляются политические и социальные интересы Лукача. Он публикует ряд работ в В «Архиве социальной науки и социальной политики».

Поиски альтернативы «эстетическому декадансу» приводят его к «пролетариату и социализму». М. Вебер вспоминал, что в этот период Лукач пришел к выводу, что «культура может существовать только в связи с коллективистскими ценностями» (См. Дмитриев, с. 43).

Гейдельбергский период Лукача заканчивается тем, что он депонирует свои рукописи в банке и с головой окунается в революционную деятельность (Рукописи находят случайно только после смерти Лукача).

2. От «высокой философии» к политическому активизму. Лукач 1919-1929. Проблемы революционной этики. Средства и цель.

В 1918 г., с началом революции в Германии и Австро-Венгрии Лукач  отказывается от академической карьеры и принимает непосредственное участие в революционной борьбе. Уже с этого времени он  — очевидец и участник ряда важнейших событий  20 века —  предпочел непосредственную революционную практику  чисто научной деятельности.

В 1919 г. Г.Лукач входит в правительство венгерской республики. Он становится заместителем министра просвещения, во время гражданской войны ы  Венгрии — политическим комиссаром на румынском и чехословацком фронте.

При этом  в бурный «практический» период революции Лукач находит время для теоретической рефлексии. В это время он пишет книгу «Тактика и этика», посвященную этическим проблемам революции, в которой затрагивает и особо важную для советских шестидесятников тему – проблему «цели и средств» революции.  Как считали критики более позднего времени, в этой работе Лукача проявляются черты  «детской болезни левизны»: поставленый вопрос он решает скорее в пользу цели, в ущерб средствам и «этике». Для шестидесятников, критиков сталинизма, такая постановка вопроса была неприемлема и казалась догматической. Поздний Лукач пересмотрел эту позицию.

На министерском «политическом» посту – в качестве зам.министра просвещения венгерской советской республики — Лукач совершает ряд позитивных дел. Он содействует изданию ряда до этого оппозиционных и неофициальных книг, постановке пьес. Ряд его проектов не осуществился, в том числе – идея сексуального воспитания школьников и идея выборных школьных комитетов.

Важным моментом в министерской деятельности Лукача стало создание научных институтов «революционной науки», в числе которых был организованный в 1919 г. Будапештский «институт истмата». Это начинание было одним из первых в цепи создания «левых» научных структур в Европе. В это же время начал создаваться, например, и Институт М. и Энгельса в Москве. Позже  Г. Лукач сыграл немаловажную роль  в создании одного из важнейших центров левой мысли в Европе – Франкфуртского института социальных исследований.

Однако посещение Лукачем  Германии произойдет позже. После поражения венгерской революции он переехал в Вену, где  был арестован. Встал вопрос о выдаче Лукача хортистскому режиму, что означало бы  гибель Лукача. Против  выдачи философа выступил ряд известных интеллектуалов, чье  мнение сыграло свою роль в его освобождении.

3. Наука и революция.Лукач в Германии.1922.Истоки Франкфуртской школы.

В начале 1920-х гг Лукач перебирается в Германию, где погружается в левую интеллектуальную среду. Эта среда в веймарской Германии отличалась активностью и разнообразием. Существовал в том числе и левый авангард, например, дадаисты. (Ср.Роман Якобсон о дадаизме). Действовали и левые издательства – напр., изд-во «Малик», в котором вышел ряд статей и книг Лукача — сборник «История и классовое сознание, книга о Р. Люксембург (Дмитриев, с. 226). Критические статьи Лукача посвящены как литературе, эстетике, так философии и политике.

Важно указать на связь Лукача с началом деятельности знаменитого Франкфуртского института социальных исследований, сыгравшего особую роль в левой философской традиции 20 века.(Об этом более подробно Дмитриев А.Н. Марксизм без пролетариата. Георг Лукач и ранняя франкфуртская школа. Спб., 2004 ).

Франкфурт и франкфуртский университет играли важную роль в оппозиции официальному «мандаринству» гуманитариев тогдашней Германии. У истоков Института стало собраний левых ученых под названием «Марксистская рабочая неделя» (май-июнь 1923).

В этот период Лукач контактирует с кругом вскоре ставшими известными левых интеллектуалов – таких как Корш, Хоркхаймер, Маркузе и др. Осенью 1922 во Франкфурте организуется общество социальных исследований, которым руководят Грюнберг и Рязанов. Свою роль в поддержке левых организаций играл и Коминтерн. (В том числе и ставший известным после второй мировой войны Р. Зорге). Хотя «функционерский» момент в деятельности Лукача начала 1920-х гг не следует преувеличивать.

4. Истоки неомарксизма. «История и классовое сознание». Истмат и ряд философских понятий.

В 1923 г. в издательстве «Малик» была издана работа «История и классовое сознание», ставшая впоследствии бестселлером Лукача. Рус. перевод этой книги вышел только 80 лет спустя — в 2003 г. (Об истории книги пишет и сам Лукач в предисловии 1967 г.). «История и классовое сознание» — один из важнейших текстов левой традиции. В частности, бесспорно влияние этой работы на значительную часть философов франкфуртской школы. В этой работе Лукача дается обоснование ряда проблем  марксистского дискурса с оригинальным  использованием категорий как марксизма, так и немецкой философии начала 20 века.(см. http://ecsocman.hse.ru/data/834/198/1208/Potseluev_Lukach.pdf ).

В  работе «История и классовое сознание» Лукач использует ряд философских категорий, важных и для советского шестидесятничества. Он анализирует  проблемы «претворения долженствования в действительность» и  отчуждения. Послдняя тема  — одна из важнейших в работе. Лукач объявил ее «центральной проблемой нашего времени».

Как признают   авторы единственной вышедшей в 1989 в СССР монографии о Лукаче И. Нарский и В. Бессонов , «следует признать, что Лукач первый после Ленина привлек внимание исследователей к проблематике отчуждения с позиций марксизма» (Цит. Соч.,с.12).

При этом, отдавая должное Лукачу в разработке данной темы, И. Нарский и  В. Бессонов,   критикуют концепцию отчуждения у Лукача как «слишком широкую». Речь идет не только о широкой трактовке Лукачем  отчуждения как опредмечивания. Важнейшим  был  вопрос  существует ли отчуждение «при социализме»?

Согласно данным представителям официальной линии советского марксизма отчуждение Маркс связывал якобы «лишь с капитализмом» (см.). Однако для «неофициальной» левой традиции еще с 1930-х гг было очевидно, что «реальный социализм» не в меньшей мере, чем «старый режим» является обществом отчуждения.

Одна из важнейших тем работы «История и классовое сознание» — дилемма — стихийности и сознательности. Эта дилемма была объектом активного обсуждения как в отношении революции, так и в отношение построения нового общества. Одна часть революционеров были сторонниками преодоления стихийности и примата организации («роль партии»),  другие доказывали важность спонтанности как основы революционного порыва. («Теория спонтанности» Р.Люксембург). Эта проблематика весьма важна и для Лукача, подвергшего критики теорию Р. Люксембург.

5. Г. Лукач в начале 1920-х гг. Литературная критика и «экстремальная политическая практика». Революционная деятельность как нелегальная. Коминтерновское подполье. Переезд в СССР 1929. “Тезисы Блюма“.

В Австрии и Германии, где Лукач живет после поражения венгерской революции, он выступает как активный публицист. В этот период он стремится дать теоретическое и философское обоснование самих основ практически-революционной деятельности. Весьма важна его работа «Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей» (1924 г. , русский перевод – 1996 г.).

В этой работе Лукач отталкивается от оценки Ленина теоретиками Второго Интернационала как простого мастера «политических маневров» и «реальной политики». Лукач отмечает философичность позиции и всей деятельности Ленина, которую (со ссылкой на знаменитые тезисы о Фейербахе Маркса)  определяет как «философию практики». Особо подчеркнутое таким образом  Лукачем понятие Праксиса  в марксизме оказало серьезное влияние на «неомарксистскую» традицию. В частности, оно нашло отражение в названии известного направления (и журнала) югославских реформистов группы «Праксис».

Сам Лукач в этот период также остается верен революционной практике, которая подчас принимает «экстремальный» характер. В этот период он участвует не только в легальной, но и нелегальной работе. В ее ходе его вновь арестовывают  в Австрии, что , как и после поражения венгерской революции, создает опасность выдачи его хортистскому режиму. Важную роль в предотвращении такого варианта развития событий также сыграли письма интеллектуалов (например, Т. Манна) в поддержку венгерского философа.

В  1929 г. Лукач приезжает в СССР, где  готовит т.н.  «Тезисы Блюма»- программный документ ко 2 съезду КП Венгрии в 1930 г.

Тезисы Блюма — важная веха в его политической деятельности. В работе поставлен ряд важнейших проблем того времени – в частности, проблема единства демократических сил перед угрозой фашизма. Тезисы характеризует отход автора от «крайне левых» установок «Истории и Кл. сознания». В тезисах Лукач признает идеи союза левых сил, роль буржуазной демократии, включение в программу «социалистической революции» общедемократических преобразований. Это соответствовало линии, намеченной в работе Ленина «Две тактики социал-демократии в демократической революции».

Важный аспект «Тезисов Блюма» – попытка определения сути социалистической демократии в отличие от буржуазной. Лукач критикует буржуазную демократию за ее формальность и отстаивает идею социалистической демократии как демократии непосредственной. Речь идет о самоуправленческих симпатиях Лукача.

Парадоксально, но лукачевские «тезисы Блюма» были отвергнуты как «право-оппортунистические». На съезде 1930 г. КП Венгрии заняла, как кажется, сектансткую позицию в сталинском духе, остававшейся официальной вплоть до 7 конгресса Коминтерна 1935 г.. Лишь на  7 конгрессе была  — хотя и с опозданием — принята идея Народного фронта – то есть идея единства всех левых сил перед опасностью правого экстремизма.

Оказавшись под огнем острой и несправедливой по сути критики, Лукач на несколько десятилетий прекращает практическую политическую деятельность и до 1956 года занимается лишь философской теорией.

6. Г. Лукач начала 1930-х гг. Москва 1929-31.Новаторство и ортодоксия. Проблемы «экономическо-философских рукописей» Маркса 1944-46 гг. «Молодой Гегель».

С 1929 по 1931 г. Лукач живет в СССР.

В 1929 г. он начинает работать в московском Институте Маркса и Энгельса, в котором проработал  полтора года.Здесь происходит его знакомство с  25-летним тогда М. Лившицем, позже – известным эстетиком, с которым Лукача связывала многолетняя дружба.

В центре внимания Института Маркса и Энгельса того времени оказываются «Экономическо-философские Рукописи 1844.46 гг» К. Маркса и «Философские тетради» Ленина.

Общеизвестна роль «Экономическо-философских рукописей» Маркса для послевоенного «обновления» марксизма. Между тем рукопись готовилась к публикации в Москве в начале 1930-х гг при непосредственном участии Г. Лукача, а также ряда других ученых из Германии.

Изучение «Экономическо-философских рукописей» Маркса заставило Лукача пересмотреть некоторые свои более ранние философские взгляды, отразившиеся и в работе «История и классовое сознание». Отчасти и под влиянием официально диктуемой «самокритики» начала 1930-х гг он отходит от слишком широкого («гегельянского») понимания категории отчуждения.

В конце 1929 г. обстановка в институте осложняется — сталинский режим начинает чистки, репрессии против интеллигенции. Сгущаются тучи над директором института Д. Рязановым: ему припоминают «меньшевистское» прошлое. На горизонте появляются столпы сталинской ортодоксии Юдин и Александров, активисты «проработок» и «разносов». В «доносительной» записке Юдина тогдашнему директору Института Адоратскому есть «телега» и на Лукача. Кабинет философии истории, где работал Лукач, рассматривался как «рассадник вольнодумства».

В 1931 г. происходит новая «реорганизация» Института. Одновременно происходит «разбор» ( он же «разнос) Лукача на партячейке. Критика Лукача является отзвуком полемики с Дебориным, который обвинял Лукача в «гегельянстве». Однако в ходе идеологических кампаний рубежа 1930-х достается и Деборину: в январе 1931 «Правда» подводит итоги борьбы с «меньшевиствующим идеализмом».

Весной 1931 г. в журнале «Под знаменем марксизма» появляется разносная статья М.Митина, направленная также и против Лукача. (А. Стыкалин, Лукач, с.79-80). Лукач уезжает в Берлин, где находится до весны 1933 г.

7. 1931-33. Веймарская Германия и антифашистская публицистика Лукача. Москва, 1933-45.Философия и сталинский режим.  В Венгрии 1945-56. Критика правой идеологии, иррационализма и нацизма

 В Веймарской Германии 1931-33 г. Лукач играет важную роль в антифашистском движении. Его статьи дают философское обоснование левой оппозиции национал-социализму.  Здесь он контактирует как с представителями Франкфуртской школы (Дмитриев), так и Коминтерна.

С приходом власти Гитлера в 1933 г. Лукач возвращается в СССР.

В Москве  1933-36 г.Лукач  работает в Институте литературы, искусства и языка , которым руководит «полуопальный» Луначарский. Ряд работ Лукача в Институте обещают издать, но так и не издают. Не был напечатан и  обещанный первоначально сборник работ «Теория литературы и классовая борьба».

В 1936-38.- Лукач  — сотрудник  московского Института философии. В 1938 г. он был уволен из института в связи с «изменением тематики исследований», и восстановлен в нем лишь лишь в 1942 году

Важную роль в рассматриваемый период сыграла публицистическая и критическая деятельность Лукача в журнале «Литературный критик» (закрыт в конце 1940 г.). В журнале участвовали яркие авторы — Лившиц, Гриб, Сац. Журнал представлял определенную (разумеется, в рамках возможностей  времени) «оппозицию» сталинскому идеологическому истеблишменту и фактически стал предшественником демократической советской публицистики хрущевской оттепели  1960-х гг.

По оценке известного критика В. Лакшина, от круга «Литературного критика», немаловажную роль в котором играл и Лукач, лежал путь к «Новому миру» А.Твардовского.

Журнал «Литературный критик» был закрыт за «либерализм» в 1940 г. Поводом послужила неожиданно возникшая в ходе обсуждения книги Лукача «История реализма» проблема «термидора» (Ст., 96). Повлияло и резкое изменение идеологического климата накануне подписания пакта Молотова-Риббентропа, включая начавшиеся сталинские репрессии против антифашистов.

В июне 1941 г. Лукача арестовывают. (См.  «Беседы на Лубянке. Следственное дело Д. Лукача. М.,1999). Одна из возможных причин — готовившийся Сталиным в рамках сближения с Гитлером процесс против антифашистов, отмененный лишь нападением Германии на СССР.

Из тюрьмы Лукач выходит лишь зимой 1941г. во время боев под Москвой. Следует напоминающая высылку эвакуация в Ташкент. После писем и просьб к ряду фигур Коминтерна в 1942 г. он возвращается в Москву. Живет в помещении института философии.

 В 1942 г. Лукач защитил диссертацию «Молодой Гегель», которая была подготовлена еще в 1937 г. На основе диссертации  была написана книга «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества». Первое ее издание на русском вышло лишь спустя полвека – в  1987г.

И. Нарский и В.Бессонов в 1989 г. оценили  книгу «Молодой Гегель» положительно как  «более марксистскую» по сравнению с рядом  ранних трудов. Между тем в 1950-е гг даже эта работа Лукача практически оставалась под запретом. В 1956 г., еще до событий в Венгрии , молодой тогда философ Э. Ильенков получил выговор за публикацию фрагмента этой книги Лукача в «Вопросах философии» ( Ст., с. 202).

Отвечая на так и не осуществившееся предложение ряда молодых московских философов (Н. Мотрошиловой и др.) в 1959 г. издать отрывки из «Молодого Гегеля» он написал: «Вам не трудно себе представить, сколь важным было бы для меня, если бы эти книги были наконец, известны советской публике, интересующейся философией». (Ст. 202).Как уже отмечалось, книги Лукача начали выходить на русском только с началом перестройки, а реально лишь в 1990-х гг, уже после падения СССР.

В течение всех 1950-х гг над Лукачем тяготело обвинение в «ревизионизме», в частности «правоуклонизме».В 1950 ортодоксальный критик Реваи выискивал корни такового в «тезисах Блюма» 1929 г.

В период работы в институте Философии 1942 по 1945 г.  Лукач написал    ряд литературоведческих работ – «История Романа», «Литературные теории 19 в. и марксизм», «К истории реализма».

В Москве Лукач начал писать и книгу «Разрушение Разума», вышедшую в 1954  г. В  книге критиковалось  иррационалистическое направление западной Философии, из  каковой, по мнению Лукача, возникла и идеология 3 рейха.  На Западе книга была подвергнута критике как  ортодоксальная (Ст., 204).

Годы, проведенные в Москве, Лукач считал «плодотворными и важными» для своего духовного развития. (Ст.,202)

8. Начало хрущевской «оттепели» 1950-х гг. Лукач – критик сталинизма. Понятие  сталинизма у Лукача

 Первые откровенные высказывания Лукача по вопросам реформы «реального социализма»  появились в печати после смерти Сталина и 20 съезда КПСС, когда развернулась дискуссия о причинах «культа личности Сталина».Надежды, связанные с хрущевской десталинизацией,  дали основания для возвращения Лукача в политику.

В 1954 г. в ожидании перемен  в Венгрии происходит оживление политической жизни. Был восстановлен Народный фронт Венгрии.

 В развернувшемся обсуждении «культа личности» Сталина Лукач  выходит за его официальные рамки.  Он следует за Пальмиро Тольятти, который в мае-июне 1956 г. перенес акцент с личных качеств Сталина на пороки системы, носившей, по его мнению, черты «бюрократического перерождения» (Ст.,149).

Говоря об истоках кризиса советской системы, Лукач использовал понятие сталинизма. Напомним, что официальная советская теория не использовала этот термин (введенный Троцким в конце 1920-х гг использовавшийся  неортодоксальными марксистами, например, М. Рютиным). Официальной для тогдашней советской идеологии была теория «культа личности Сталина», сформулированная Хрущевым в его докладе на 20 съезде КПСС. Применение категории «сталинизм» ставилось Лукачу в вину и в 1968 г. (Ст., 235).

Лукач, однако, выходит за рамки тогдашнего марксизма, связывая сталинизм не с отдельными недостатками, но с самой системой реального социализма. Он считал необходимым «провести линию размежевания между сталинизмом и марксизмом» (интервью 31 окт. 1956 г.,  Ст., 181).

Концепция сталинизма Лукача расходилась с линией официального марксизма того времени. В советских донесениях о ситуации в Венгрии (записка Громыко) критиковался в частности пропагандируемый Лукачем «ошибочный тезис Тольятти, что культ личности Сталина был порожден самой системой советского общественного строя» (Ст., 168).

Для Лукача, однако, этот момент был принципиальным. Как отмечал  он позже, «мы были вынуждены, наконец, признать, что причины столкновения между обогащающим марксистскую культуру прогрессивным направлением и догматическим давлением деспотической бюрократии следует искать в системе Сталина и его личности». (Ст.,с.195)

Философ критиковал связанные со сталинизмом «схематизм» и «сектантство», а также  сталинский примат тактики над стратегией (Ст.,239).

Сталинизм по Лукачу – «не только методы действий, система взглядов, тип мышления конкретной исторической личности, но нечто большее – тенденция к выхолащиванию демократического потенциала российской революции, усилению бюрократической централизации (процесс этот, начавшийся еще при жизни Ленина, получил развитие в эпоху, связанную с деятельностью Сталина)».(Ст., с.169).

Указанная централизация, по Лукачу, соответствовала тогдашним задачам реального социализма. Была необходима  индустриализации  страны в условиях наступления фашизма.Однако было очевидно, что сталинская эпоха в этом отношении далеко переступила границы необходимого. «Чрезмерная бдительность, пышный расцвет принципа секретности стали у нас настоящей болезнью, симптомы которой заметны даже в библиотеках» (Ст., с.169)

Лукач выступает против сталинского догматизма и «административного вмешательства» в искусство (Ст., с. 170).

Лукач критиковал сталинистские тенденции бюрократизации, начавшиеся с последних лет жизни Ленина и  достигших особого размаха  в период последующего сталинского правления (Ст., 169). Также — сектантство сталинизма и конфронтационную политику сталинского руководства в международной политике. Важной альтернативой этой политике, чреватой мировой войной, он считает концепцию «мирного сосуществования»,  начатую 20 съездом КПСС.

 Лукач отстаивал концепцию «полицентричности» мирового коммунистического Движения.  В 1950-е гг, как   и позже  — при обсуждении Венгерского кризиса. (1956 гг)он активно контактировал. с итальянскими левыми интеллектуалами.

В 1958 г  в Италии, затем Франции и Японии было опубликовано небольшое автобиографическое выступление, в котором Лукач дал нелицеприятную критику сталинизма как системы (Ст., с.195). По словам Лукача, будучи критиком сталинизма, он  «был вынужден вести за свои научные идеи партизанскую войну». Для Лукача весьма важно было отличение сталинизма от марксизма (Ст., 181).

Позже Лукач назовет период  1950-х –начала 60-х гг  гг временем «несостоявшегося ренессанса марксизма».

10. Политическая практика. Венгерский кризис 1956 г. Проблематика социалистической демократии и кризиса реального социализма. Позиция Лукача в венгерских событиях 1956 г.  Критика реставрационного пафоса и традиционных западных концепций реального социализма  Лукач и концепция новой демократии.  О свободных выборах, поражении компартии и «новой марксистской партии».

 Весной – осенью 1956 г. происходят известные венгерские события — венгерский кризис, закончившийся введением в Венгрию советских войск. (Подробнее — А. Стыкалин. Прерванная революция. Венгерский кризис 1956 г. и политика Москвы. М., 2003).

В указанных событиях Лукач принимал непосредственное участие.

Он выступает на стороне реформаторов (кружок Петефи и др.), хотя и  отказывается принять программу реставрации традиционного «досоциалистического» общества. В частности, 14-15 июня 1956 г. он выступает в кружке Петефи по поводу марксизма, в новом развитии которого Венгрия,  по его мнению, должна была сыграть немалую роль. При этом в дискуссии о свободе печати в кружке Петефи  27 июня высказывается в пользу таковой.

В наиболее критические для венгерских событий дни ноября 1956 г.Лукач  занимает пост министра в правительстве И. Надя, на котором пробыл  лишь несколько дней. 27 ноября он выступает с программным заявлением по радио, в котором формулирует свое понимание реформ. (Ст.,175).

28 ноября Имре Надь делает шаги в сторону более радикальных сил, хотя внешне требования еще не оформляются в программу реставрации традиционного общества и ведутся в «социалистических» рамках ( Ст.,176).

После провокации 30 октября на площади Республики и усиления влияния радикалов (например, связанной с британскими лейбористами бывшей социал-демократки А. Кетли) Лукач выступает с заявлением о недопустимости реставраторских тенденций и «венгерском пути к социализму». Речь идет как экономической, так и политической  реформе. Сегодня спор идет не о том, сохранять или реставрировать в Венгрии  довоенный строй, а «скорее о том, быть ли нашему социализму точной  копией заграничных образцов или приспосабливать общие принципы к венгерскому характеру, к венгерской экономической ситуации». Призывая к свободным выборам, он  не поддержал призывов «восстановить в прежнем виде старую парламентскую систему» (Ст., 178).Лукач выступает за создание новой партии.

Лукач не поддержал и заявление И. Надя о выходе Венгрии из организации Варшавского договора, считая таковое «всплеском эмоций, не приличествующим серьезной политике». (Ст., 182) Указанное решение, по его словам  Надь принимал «в узком кругу». При этом (что менее известно) таковое поддержал, в частности, Я. Кадар, возглавивший венгерскую компартию после 1956 г. Это впоследствии придало пикантность официальной критике Лукача в Венгрии, в частности обвинению его на Политбюро ВКП в «идейной подготовке контрреволюции» (Ст., 204).

Кремль вначале пытается решить кризис политическим путем, однако не без серьезного влияния как провокаций внутривенгерских радикалов, так  и агрессии западной коалиции против Египта решает применить силу. (Ст.,179). Трудно избавиться от мысли, что одной из важных задач египетской акции Запада был срыв мирного разрешения венгерского кризиса. После таковой Хрущев приходит к выводу, что помимо силового «другого выхода нет» (Ст.,180). Определенную роль в данном решении сыграла и позиция лидера ИКП Пальмиро Тольятти (в целом,  как считалось, «балансировавшего на грани правого уклона» — Ст., 207).

После начала советской военной операции в Венгрии Лукач укрывается в  югославском посольстве, которое покидает сам 6 ноября и задерживается советскими органами.  Высказывались предложения  об аресте Лукача, которые, однако не были реализованы в том числе благодаря  поддержке западных интеллектуалов ( в частности,  Б. Рассела).  В результате Лукачу было предложено покинуть Венгрию. 23-го ноября он  был отправлен в Румынию. (А. Стыкалин., Прерванная революция, с. 193, 203).

Какова была теоретическая и политическая позиция Лукача в начале 1950-х гг и затем в венгерских событиях 1956 г.?

Важно отметить, что в основе действий Лукача в  венгерских событиях 1956 г. лежала теория, отличная от концепции консервативно-либеральной реставрации западной системы. События 1956  Лукач определял как  «восстание, которое не имело прямо сформулированной цели». «В нем присутствовали идеи как революции, так и контрреволюции». (Ст., 311. Ссылка на Венг. Новости, Будапешт, 1989, 4, с.4).

Во-первых, в основе оценки Лукачем венгерского кризиса 1956 г. лежала  критика сталинизма, каковая шла дальше официальной советской критики того времени. Как считал Лукач вслед за Тольятти, культ личности Сталина был порожден самой системой советского общественного строя». Вместе с тем Лукач отказывался и от концепции «буржуазной» реставрации.  Он считал необходимым выступать не «против социализма», но «против его формы, чуждой для нас» (Ст.,178).Лукач верил в «коренное обновление социализма», в «новые методы новой эпохи», в «развитие социализма в новом направлении» .В этой связи он видел «наш первоочередной долг» в том, чтобы «решительно рассчитаться с отходящей ныне в прошлое сталинской эпохой» (Ст., 306).

По мнению А. Стыкалина, он стремился к «либерализации режима» «в рамках марксистской теории» (Ст., 168, 171).

При этом, как кажется, понятие «либерализации» в данном случае не отражает особенности левой  теории Лукача к описываемым переменам в Венгрии. (Которые Стыкалин  называет революцией  с определенной натяжкой – сам Лукач дает иную оценку данных событий). Лукач  не был сторонником контрреволюции – т.е. реставрации в Венгрии (как и мире реального социализма в целом) традиционного западного общества.Позиция Лукача была позицией критики сталинского варианта реального социализма, но не означавшая  возвращения к традиционному западному обществу.

Входя в правительство Надя в 1956 г., Лукач рассчитывал не на восстановление «старого режима», но на «обновление социализма». Он руководствовался идеей «обновления марксизма», «венгерского пути к социализму». Лукач, как уже отмечалось, не был сторонником выхода Венгрии из организации  Варшавского договора.  В целом Лукач дает критическую оценку политики И. Надя за ее «непоследовательность». Лукач выступает  против восстановления досоциалистической системы. (Ст.,178). Это относится  к реформам  как в области экономики, так и политики.

Его экономическая программа реформ социализма отличалась от традиционно-реставраторской.  Лукач был противником утраты «социалистических» завоеваний – например, аграрной реформы 1945 г. (Ст.,177).   Он считал необходимым сохранение командных высот экономики у  государства. Отстаивая необходимость усиления рыночных стимулов, он предостерегает от придания им решающего значения, поскольку это приведет не к преодолению социального отчуждения, порожденного бюрократизмом, но к смене его форм, возврату тех из них, которые отошли в прошлое с ликвидацией капиталистических отношений (238).

 В политической области, как и в идеологии, Лукач считает необходимым различать сталинизм и марксизм (Ст.,181). В качестве министра он выступил с программным заявлением: «Лишь подлинная демократия способна вымести все остатки сталинизма» (Ст.,175). «Ревизионизм» он рассматривал как реакцию на сталинский догматизм. Лукач обращал внимание на последние работы Ленина и содержавшуюся в них критику бюрократизации советского аппарата.

  Философ отстаивал идею «настоящей демократии». Он поддерживал требования «демократической» оппозиции в Венгрии 1956 г.- отмену цензуры, восстановление свободы печати, отказ от «принципа секретности». Вместе с тем, будучи сторонником перехода «реального социализма» к новому качеству, Лукач выступал и против реставрации старых форм парламентаризма. Простой парламентаризм он считал недостаточным. Критикуя буржуазную демократию как альтернативу, он стремится различать «реальную и формальную демократию» (200).

Он отстаивал мнение, что «полное развитие демократии укрепляет, а не подрывает диктатуру пролетариата» (Ст.,290).

Скептически Лукач относился и к лозунгу многопартийности, не считая таковую решением проблем реального социализма.Он рассматривал многопартийность как «атрибут формальной демократии, отнюдь не гарантирующей выражения воли масс» (239).  Лукач был сторонником радикального обновления компартии и даже создания  новой партии. Как записал беседовавший в те дни с ним  Виктор Ворошильский в своем «Венгерском дневнике», Лукач призывал  «отвергнуть сталинские традиции ВПТ и создать новую марксистскую партию».

Стремясь к политической демократии и преодолению авторитаризма, венгерский философ не исключал возможности поражения компартии на будущих свободных выборах.

«Вероятно, считал он, выборы выиграют социал-демократы. Коммунисты получат пять, максимум десять процентов голосов.  Но партия будет существовать, станет интеллектуальным центром…Это будет новая партия, члены ВПТ не перейдут в нее автоматически» (Ст.,181). Речь шла о партии «нового типа» (241).

Партийных бунтовщиков он рассматривал как более идейных сторонников марксизма и «нового социализма», чем конформистов. «Именно бунтовщики, которых в партии преследовали за всяческие уклоны, отстраняли от дел,  клеймили, сажали в тюрьмы, — в трудном и опасном положении поднимают знамя коммунизма, а ортодоксальные горлодеры способны только унести за границу свои драгоценные головы, послав народу на прощанье лишь автоматные очереди. Но это не парадокс – это закон» (с.181).

 11. Лукач после 1956 г.

 В конце концов после ссылки в Румынию Лукачу разрешают вернуться в Венгрию. После  возвращения  в беседе с представителями руководства он сказал, что участвовать в политике не собирается, но как ученый хотел бы и дальше разрабатывать проблему философских основ сталинизма ( Ст., с.193).

 Его официальная научная деятельность в этот период однако оказалась под вопросом. В   1957-58 г. Лукач отправлен на пенсию с места профессора университетской кафедры. В

При этом, бывая в странах Запада, Лукач делает достаточно острые и откровенные высказывания. В 1958 г. в Италии и Франции состоялось «автобиографическое» выступление Лукача — в том числе и с оценкой венгерских событий. Лукач в этом выступлении дает критику сталинизма как системы. Он обращает внимание на борьбу в реальном социализме между «прогрессивным направлением и догматическим давлением деспотической бюрократии». (Ст.,с.195).За собой он оставляет право и дальше выявлять «философские основы сталинизма». (Ст.,181).

 В 1958 г. он отмечает  «борьбу двух тенденций» в венгерской Компартии. Одна состояла в продолжении несколько обновленной прежней линии. Другая ( которую поддерживал и Лукач) состояла в стремлении  отвергнуть сталинские традиции ВПТ и создать новую марксистскую партию (Ст., 180).

Причины  ослабления влияния левой теории  Лукач видел  в сталинизме. «Вследствие сталинской сектантской политики положение нашей теории сейчас хуже, чем при хортизме» (181). Падение авторитета марксизма  является результатом догматизма. (171).Запаздывание коммунистов. «Коммунисты запаздывают не меньше, чем на сутки».

Надо прилагать усилия для восстановления роли левой теории. Лукач считает это возможным.  «Революционная теория, по мнению Лукача,  должна совпадать с волей масс». Необходимо вновь завоевать доверие народа. «Предстоит приложить громадные усилия для того, чтобы восстановить авторитет социалистической теории…Это чрезвычайно сложная задача, требующая для своего решения годы, но достойная, чтобы ею заняться» (181).

Заявление Лукачем своей позиции после событий 1956 г. вызвало  реакцию официальных инстанций.После «антисталинистских» интервью 1957-8 г. вновь начинается и достигает наибольшей остроты кампания критики Лукача, прежде всего в СССР . Имя Лукача  надолго становится символом «ревизионизма» .Официальный советский марксизм (советский сталинизм) развернул наступление на  Лукача. В СССР статью против Лукача пишет Эльсберг. В 1957 г. в главном органе  венгерской СРП  Й. Сигети характеризует творчество Лукача как проявление «правого уклона» в коммунистическом рабочем движении. (198). (Сам Лукач видел в  указанном «ревизионизме»  «реакцию на сталинский догматизм» — Ст., с.194).В СЕПГ (напуганной тезисом о «свободном соревновании идей» ) был принят комплекс мер «по преодолению вредного влияния Лукача». В частности, в ГДР был произведена чистка изд-ва «Ауфбау». (Ст., 196-197).

В 1959 г. демократически настроенные молодые философы в СССР – Н. Мотрошилова, Э. Ильенков выступают  за публикацию в России отрывков из  «Молодого Гегеля» Лукача и приглашение самого философа в Москву. Эти попытки не удались ни тогда, ни позже. (Ст., 202).

В 1960 г. в  ГДР, в «очищенном» издательстве Ауфбау вышел сборник «Лукач и ревизионизм» (204). В нем Лукач обвинялся в «идейной подготовке ревизионизма» (200).

В этом же году 75-летний Лукач представил в партийные инстанции рял глав неполитической книги «Своеобразие эстетического» (написанной на немецком языке). Первыми издать эту книгу решили наименее догматичные в те годы польские партийцы. За ними в конце концов последовали и венгерские во главе в Д. Ацелом. Книга  вышла на венгерском языке  в 1965 г. —  к следующему 80-летниему юбилею Лукача.

 Официальные инстанции реального социализма проявляли двойственное отношение к Лукачу. С одной стороны известный философ выступал  как «витрина»  современного марксизма. (205). С другой – официальные теоретики критиковали его  за «правый уклон» и «балансирование на его грани» — вместе с Тольятти.

 Лукач поддерживал постоянные связи  с интеллектуалами итальянской КП, руководимой Тольятти, который, по мнению официоза, «постоянно балансировал на грани правого уклона» (с.207). В 1962- ответы на вопросы «о сущности сталинизма» (Нуови аргументи). (208). Вызвали интерес в период начавшейся советско-китайской полемики.

В 1960-е гг Лукач  ведет борьбу со сталинизмом в искусстве.Он рассматривает  иск-во как силу, способствующую преодолению отчуждения человека от его сущности.

В своих статьях  о литературе Лукач защищает критические тенденции против «казенного натурализма». Иллюстративная литература сталинской эпохи, по его мнению, была «грубой подделкой действительности».«Казенный натурализм», сочетающийся со «столь же казенной романтикой» (Ст.,215, 225).

«Сталинская эпоха,- писал философ,-  во многих людях подорвала веру в социализм. Сомнения и разочарование, возникшие на этой почве, могут быть субъективно вполне искренними и откровенными, но в поисках своего выражения они могут привести художника к простому подражанию западным направлениям. И если даже с чисто художественной точки зрения такие произведения могут быть интересны, они все же не способны освободиться от печати эпигонства (228).

Тезис о сталинизме как системе методов, противоборство между силами войны и силами мира как главном противоречии современной эпохи, о необходимости обращения к широко понимаемой реалистической традиции в художественной литературе с целью преодоления украшательских тенденций.Теория «большого реализма» поворачивается критической стороной. «Невозможно написать правдивый рассказ о современном человеке без разрыва со сталинской эпохой».

«Сегодня центральной проблемой соцреализма является критический пересмотр сталинской эпохи» (226).

Из этого следовала оценка Лукачем творчества А.И. Солженицына. По Лукачу Солженицын — писатель, которому «действительно удалось разрушить бастионы сталинской традиции».  Философ  высоко оценил ряд произведений Солженицына, в частности Один день Ивана Денисовича. При этом  в свойственных ему  терминах определил  творчество как «одну из вершин социалистического реализма» (224).

Традиции предвоенного журнала «Литературный критик», в котором немаловажную роль играл и Г. Лукач,  в 1960-е г. продолжил  «Новый мир» Твардовского.  С Лукачем общается известный критик 1960-70х В. Лакшин.

Постепенно в 1960е годы кадаровская Венгрия становится местом проведения ряда реформ системы реального социализма. Мастерство компромисса Я.Кадара помогло ему создать «либерально-прагматическую» модель этой системы как в экономике, так и политике. (Ст., 209, 211). Достаточно удачной была реформа  экономического механизма.  При этом венгерский лидер понимал, что изменения экономики повлекут и необходимость перемен в политической области. В частности, признанию многообразия форм общ. Контроля за принятием решений.  В результате Кадару удалось провести  даже цензурную реформу, преодолев узкие рамки предварительной цензуры. Ответственность ложится на редакторов и издателей.

 

 12 . Г. Лукач в 1968 г. Оценка Лукачем чехословацких реформ 1968 г.

 К 1968 г.Лукач – один из ведущих и наиболее известных левых интеллектуалов. В 1967 г.- В  Гамбурге издается сборник «Беседы с Г. Лукачем». Он является почетным редактором журнала «Праксис».Выходит 12-томное собрание сочинений Лукача. (232).

В августе 1968 г.Лукач (по парадоксальному стечению обстоятельств) был  восстановлен в Венгерской компартии.

Отношение венгерского руководства к   чехословацким событиям было сложным. В конце 1960-х кадаровские реформы системы реального социализма происходят одновременно с чехословацкими.Опасаясь в том числе и за судьбу своих реформ, Кадар призывает чехословацких реформаторов к осторожности. Выступая против силовых акций в Чехословакии, он стремился склонить брежневское руководство к политическим формам решения кризиса. Во  время чехословацких событий 1968 г. Кадар, хотя  и принял в развернувшемся конфликте сторону Кремля, во многом сочувствовал реформаторам (211).

Лукач также относился к  чехословацким реформам одновременно с доброжелательностью и критицизмом (Ст.,237), которые соответствовали тем принципам реформ реального социализма, которые он сформулировал уже в отношении к венгерским событиям. С советской стороны Лукачу ставилось в вину применение категории «сталинизм» и «преувеличение специфичности советского пути развития», «чрезмерный акцент на опасности бюрократизма» (Ст., 235).

В момент вторжения войск СССР и стран Варшавского договора в конце августа 1968 г., Лукач был в Югославии по приглашению круга журнала «Праксис». Он дал интервью в «Праксисе», в котором рассматривал военное вмешательство в чехословацкие события как «угрозу развитию социализма» (Ст., 237). 24 августа Лукач и ряд его учеников публикуют открытое письмо руководству Венгерской КП.«Если создастся даже видимость, что СССР защищает вчерашний день, это будет означать конец мировому коммунистическому движению». (237). Против вторжения выступили также ученики Д. Лукача  — в частности, Д. Конрад.

В своем анализе чехословацких реформ 1968 г. Лукач выступает в поддержку этих реформ, определяемых  как «десталинизация». Одновременно он не был сторонником  реставрации в Чехословакии традиционного западного общества, в частности, идеализации парламентаризма и многопартийности ( Ст., с.239). Он не был сторонником «реставрационных» экономических реформ, в том числе и касающихся культуры. По его мнению, перевод искусства на чисто рыночное обеспечение поставит его в зависимость от денежных отношений.

Среди посвященных чехословацким событиям и проблемам реформы «реального социализма». работам Лукача  важна  статья «Настоящее и будущее демократизации». Ее отрывки были опубликованы на русском языке в  1990 г. в журнале «Коммунист».

Возрождение марксизма и социализма Лукач считал возможным через последовательное отмежевание от сталинистской традиции (Ст.,  240).

 «Проблема по сути дела одна,- писал в частности Лукач – или переход к подлинной социалистической демократии, или перманентный кризис…(Ст., с.239).Он считает, что может быть создан «демократический социализм» (244)  — не сталинизм и не западный социализм.  В политике ему соответствует принцип «непосредственной демократии, охватывающей и пронизывающей все общество». (240). Он считал необходимым эволюцию реального социализма в направлении большей свободы личности. (251).

Лукачевское понимание социалистической демократии предполагало широкое низовое самоуправления снизу, расширение непосредственной демократии. (Ст., с.238, 240).   Такое понимание особенностей необходимых реформ «реального социализма»  отличало Лукача от традиционной концепции «реставрации» докоммунистических структур.

В работе «Онтология общественного бытия» Лукач рассматривает общие вопросы исторического процесса.  Критика фатализма в восприятии ист. Процесса. (247). Многовариантность развития общества.

Философия отражения и философия практики.Критика своими. Ученики.Будапештская школа.Книга И. Херманна  «Мир Д. Лукача».

Заключение

Мы остановились на некоторых аспектах концепции  Г.Лукача, не касаясь ряда более специальных областей творчества философа – напр., эстетики, разработке проблем которой он посвятил немало произведений. Нас интересовало в основном понимание Лукачем реформ в мире реального социализма.

Как представляется, наиболее важным в подходе Лукача была попытка отмежеваться как от сторонников сохранения в мире реального социализма сталинистской общественной модели, так и поборников реставрации в мире реального социализма традиционного западного общества. Г. Лукач  попытался сформулировать концепцию такого преодоления кризиса реального социализма, которое не было возвращением к традиционному западному обществу.

 Можно согласиться с теми критиками, которые, как А Стыкалин, указывали на абстрактность предложенной  Г. Лукачем концепции реформы реального  социализма  (например, в Чехословакии).По  словам А. Стыкалина «оставаясь на уровне абстракций, его построения не могли дать реформаторам конкретных рецептов обновления больного организма»   (Ст., 241)

Значит ли, однако, признание абстрактности предложенного Лукачем подхода, что «лукачевское» направление искушало общество ложной альтернативой?  Что следовало принять или нереформированный реальный социализм или реставрацию в  мире реального социализма традиционного западного общества?

Признание абстрактности подхода Лукача  с нашей точки зрения не доказывает справедливости   критики Лукача как сторонниками «нереформированного» социализма, так и  теоретиками реставрации в мире реального социализма традиционного западного общества. Абстрактность подхода Лукача в отстаивании «положительных критических реформ» реального социализма говорит не об ошибочности этого подхода, но скорее о том, что левая теория в 20 веке еще не была окончательно сформирована.

Интересно  достаточно резкое мнение Лукача о «капиталистической» реставрации, то есть победе «буржуазной демократии» в СССР . «В случае победы буржуазной демократии в СССР, ЦРУ немедленно сделает из него вторую Грецию» (Режим черных полковников) (Ст., 242).

Лукач был одним из немногих теоретиков 20 века, указавших верное направление развития этой теории. Это направление состояло в критике старой, сформировавшейся в 1930-е годы модели реального социализма и ее идеологии – сталинизма. А также в утверждении того, что этой модели следовало противопоставить не  дореволюционные системы восточной Европы – в том числе и в Венгрии, но другую модель «социализма», включавшую в себя политическую демократию и позволяющую развить общественное самоуправление.

Этот главный пункт  «критической» левой теории (в значении философов Франкфуртской школы)  требует внимательного изучения и продолжения.

В 1967 г. Лукач писал о «грядущем ренессансе марксизма». Может быть, его надежды, которым не дано было осуществиться в 20 веке, осуществятся в веке 21-м.

 

 

Лево-демократическая теория